Между нами горы - Чарльз Мартин

– Не спорю.

Она уставилась в потолок, шевеля под простыней ногами.

– Больше всего мне хочется принять ванну и побрить ноги.

Я отодвинул дверь и поманил медсестру. Она вошла в палату.

– Эту милую женщину зовут Дженнифер. Я уже объяснил ей, где вы провели последний месяц. Она поможет вам принять душ. Она же предоставит вам все, что вам нужно. Когда вы приведете себя в порядок, вами займется другая сестра. Помните, что я вам обещал?

Она покосилась на меня.

– Что вы затеяли?

– Некоторое время назад я дал вам одно обещание. Теперь я намерен его сдержать. – Я похлопал ее по ноге. – Загляну попозже. Винс приземлится через два часа.

Она отбросила край простыни, потянулась ко мне, взяла за руку. Как объяснить другим людям, через что мы прошли? Какие слова употребить, как такое выговорить? Мы побывали в аду, в ледяном аду, и чудом выжили. Вместе. У меня не было для всего этого слов, как и у нее.

Я потрепал ее по руке.

– Знаю, ко всему этому надо привыкнуть. Я скоро вернусь.

Она сжала мою руку.

– Вы в порядке?

Я утвердительно кивнул и вышел. Симпатичная азиатка с сумкой на коленях терпеливо ждала в кресле в коридоре.

– Она принимает душ. Подождите еще немного. Не знаю, какой цвет она предпочитает, сами ее спросите. – Я дал ей сто долларов. – Годится?

Она покачала головой, роясь в сумке.

– Слишком много.

Я махнул рукой.

– Берите! Главное, не торопитесь. Пациентке здорово досталось.

Она кивнула, и я отправился в гриль.

В гриле кормили типичными для больницы блюдами быстрого приготовления, но выбирать не приходилось. Я подошел к прилавку.

– Мне большой двойной чизбургер со всеми приправами и двойную порцию картошки.

– Что-нибудь еще?

– Доставьте заказ через час в палату 316.

Я заплатил, вышел на улицу, сел во взятый напрокат автомобиль и ввел в бортовой навигатор адрес.

Домик на холме недалеко от города был незамысловатый. Зеленые ставни, белый заборчик, вокруг цветы, все тщательно прополото, на почтовом ящике пустой флажок-флюгер, как в аэропорту.

Она сидела на веранде в кресле-качалке и лущила фасоль. Высокая красивая женщина. Я вылез из машины. Наполеон спрыгнул на землю, принюхался, немного порылся на обочине, потом пулей преодолел ступеньки и запрыгнул ей на колени, раскидав фасоль. Она со смехом прижала его к груди, он принялся оживленно вылизывать ей лицо.

– Где же ты был, Тэнк?

Тэнк – вот как его зовут!

Я поднялся на веранду.

– Мэм, меня зовут Бен Пейн, я врач из Джексонвилла. Я был с вашим мужем, когда разбился его самолет.

Она прищурилась, качая головой.

– Его самолет не мог разбиться, он был слишком хорошим пилотом.

– Вы правы, мэм. У него случился сердечный приступ, и он посадил самолет на горный склон. Он спас нам жизнь. – Я открыл и поставил с ней рядом коробочку. В ней лежали его часы, бумажник, трубка и ее подарок – зажигалка.

Она все это перебрала, оставив напоследок зажигалку. Ее она положила себе на колени. У женщины дрожали губы, из глаз катились слезы.

Мы проговорили несколько часов. Я рассказал ей все, что смог вспомнить, даже о месте захоронения и об открывающемся оттуда виде. Ей понравилось, она сказала, что ему тоже понравилось бы.

Она показала мне семейные альбомы и поведала их историю. Рассказ был полон нежности, я слушал его с болью.

Наконец я встал, чтобы уйти. Что еще я мог сказать? Крутя в пальцах ключи от машины, я пробормотал:

– Мне бы хотелось…

Она покачала головой. Тэнк не желал покидать ее колени. Она наклонилась вперед, песик спрыгнул на пол, и она медленно встала. Я заметил, что у нее проблема с левым бедром. Она постояла, скособочившись, потом с трудом выпрямилась и подала мне руку.

– Если и когда вам понадобится замена сустава, позвоните мне. Я приеду сюда и все сделаю бесплатно.

Она улыбнулась. Я присел на корточки.

– Тэнк, ты самая лучшая псина на свете! Я буду по тебе скучать.

Он обмусолил мне лицо, потом удрал к себе во двор и принялся метить все деревья подряд.

– Знаю, ты тоже будешь по мне скучать.

Я сунул ей свою визитную карточку. Мне трудно было решить, как с ней расстаться: обнять, пожать руку? Каков протокол прощания с вдовой летчика, который погиб, спасая вашу жизнь? Не говоря о том, что если бы я не нанял его для полета в Денвер, то он остался бы в живых и сидел бы сейчас рядом со своей женой на веранде их дома. Видимо, вдову тоже посетила эта мысль.

– Молодой человек?

– Слушаю, мэм.

– Спасибо.

Я растерянно почесал затылок.

– Я не…

– Я тоже.

– То есть?

Она подняла на меня ясные голубые глаза.

– Гровер не сажал в свой самолет абы кого. Он был разборчивым и целеустремленным. Чаще он отказывал клиентам. Если он взял вас в полет, значит, у него была на то причина. Это был подарок вам.

– Да, мэм.

Она сама обняла меня, сама стиснула мне руки. У нее была тонкая, свисающая складками кожа, волосы были невесомые, снежно-белые. Обнимая меня, она дрожала.

Я поцеловал ее в пушистую щеку и уехал. Я видел ее в зеркальце заднего вида: она стояла на крыльце и смотрела на горы. Наполеон, выпятив грудь, облаивал ветер с верхней ступеньки.

В палате Эшли я застал Винса. При моем появлении он встал. Теплая улыбка, такое же рукопожатие. Неловкие объятия.

– Эшли рассказывает мне о вашем подвиге. – Он покачал головой. – Даже не знаю, как вас благодарить.

Я похлопал ее по ноге.

– Не забывайте, это я зазвал ее в самолет. Вы вправе предъявить иск.

Он засмеялся. Он мне понравился. Эшли сделала хороший выбор. Они будут счастливы. Она, конечно, была выше его на целую голову. Она вообще была на голову выше любого мужчины. Она была одна такая из целого миллиона.

На ее щеках появился румянец. На тумбочке стояли три пустые чашки из-под кофе. Мочеприемник сбоку от ее койки был почти полон, цвет мочи был здоровый. На крючке висел ее новый сотовый телефон. Ей и мне уже названивали журналисты, все хотели получить эксклюзивное интервью.

– Что вы им расскажете? – спросила меня Эшли.

– Ничего. Я сбегу через заднюю дверь и уеду домой. – Я посмотрел на часы на стене. – Мой рейс через полтора часа. Я пришел попрощаться. – Выражение ее лица изменилось. – Вам двоим надо столько всего обсудить! У вас же скоро свадьба. Уверен, что мы не потеряемся. – Я обошел ее койку.