Сотник из будущего. Южный рубеж - Андрей Булычев

– Нельзя долго ратиться с Литвинами, – качал головой Тысяцкий, – Они в союзе с Полоцким княжеством нам тут все Задвинские волоки могут перекрыть, а сколько ещё проходящих караванов тогда перехватить смогут. Считай, что треть торговли мы враз можем лишиться, и вот тогда вообще нам притока зерна от Днепра не будет. Неужто голода и бунта в Новгороде хотим? Да и войско на южном рубеже в готовности держать, это же сколько денег-то на всё надо, вы сами то хоть посчитали!?

Спор не утихал. И Владыка, внимательно посмотрев на усталого Андрея, предложил: «А давайте мы послушаем, что нам доблестный сотник Андрей Иванович скажет. Каждый из вас уже доброе слово сказал тут про этого достойного мужа, так что, полагаю, его совет для нас всех тоже лишним не будет» – и все согласились, уставившись на Андрея.

Вымотанному до крайности Сотнику было уже всё равно в этот момент до всякого там политеса и он, встав да по привычке одёрнув форму, начал резко и чётко докладывать все то, что только думает по всему этому поводу.

– Господа Совета! Нам же мало войны на западе с крестоносцами, что кусочек за кусочком понемногу отгрызают наши земли в Прибалтике! Подождите. Скоро они к нам и под Псков придут, чтобы забрать его!

– Нам же мало вялотекущей войны с финской Емью на севере?! Скоро и там ратиться будем, и у себя под Ладогой ещё схлестнёмся с ними!

– А там уже и шведы пожалуют, давно они на наши земли зарятся! Весь запад у нас в огне! Но нам же всё мало этого, мы сами готовы зажечь сейчас и свой юг тут!

– Знайте! Литвинские племена, резко усиливающиеся сейчас, скоро сольются в единое государство, которое на долгие века станет могучим врагом для всякого, кто только захочет с ним воевать. Оно нам надо?! Мы не завоюем эти земли, да они нам и ни к чему. У нас вон весь восток до самого Каменного пояса (Урала) со всеми его богатствами не освоен!

– А ещё монголы на Русь не подошли с их железными туменами. Вот они-то точно все рати да дружины поодиночке вырежут, дождёмся ещё!

– Самое мудрое сейчас – это вступить пусть и во временный, но в союз с литвинами. Они испытывают ненависть к крестоносцам?! Мы тоже! Они отстаивают он них свою независимость и свою веру?! Мы тоже! Нам нечего с ними делить по большому счёту! Да, они скоры на разбой и грабёж. Но сейчас мы их наголову разбили, и они увидели всю нашу силу. Покажите им теперь, что им же выгоднее с нами дружить против нашего общего врага. Помогите немного средствами! Вот и будет у нас надёжный союзник на юге. А силы крестоносцев оттянутся с наших западных пределов уже для противостояния с ними. И вот тут-то мы литвинам в этом сами то и поможем против нашего общего врага.

Андрей так же резко закончил, как и начал, и сел на своё место.

– Одна-ако! – только и протянул Новгородский Посадник. Никто и никогда не разговаривал так чётко и ясно, но крыть тут было нечем, всё было сказано разумно, и в шатре повисла тишина. Только и был слышен шум лагеря за его стенками.

– А, пожалуй, всё верно говорит Андрей Иванович, – первым заговорил после паузы Ярослав, – Уж ему-то в сочувствии к врагу не попеняешь. Как сотни его бились, думаю, каждому тут ведомо, да и сейчас вон он битву ведёт, пока мы все в шатрах отсыпаемся, и пытается сохранить жизнь каждому простому ополченцу.

Возразить тут опять было нечего.

– Ладно, жизнь сохраним, согласился Совет, а куда такую прорву-то девать, почти пять тысяч человек полона? Их и кормить и лечить ведь нужно.

– Да отпустите вы их, пусть сами к себе идут и раненых пусть своих забирают. А князьям их знамёна отдайте. Тем вы и им честь сохраните, и на свою сторону опять же будет проще перетянуть впоследствии.

– Дайте мне с князьями переговорить от вашего имени? – попросил Андрей, – и, получив разрешения, направился в южному обрывистому берегу озера, где держали всех пленных.

Для захваченных литвинских князей был поставлен большой походный шатёр, и теперь Мацей с Миндовгом с нескрываемым интересом разглядывали представителя Высокого русского совета. С чем он пришёл? Может быть, прямо сейчас тут их всех жизни лишат, наказав за содеянное?

– Вы не собираетесь нас казнить? Я тебя правильно понял, – горделиво, подняв подбородок, спросил Андрея князь Мацей.

– Нет, не собираемся, – подтвердил Сотник, – Более того, вы вольны уходить к себе все без исключения, и когда только вам заблагорассудится.

– Хоть сейчас?!

– Хоть сейчас, – снова подтвердил Андрей.

– Более того, вам разрешено каждому забрать своё личное оружие и более того…– и Андрей оглядел князей, – Вам разрешается забрать все знамёна и все атрибуты власти, причём всех князей, что были нами нынче в бою захвачены.

Повисшее в шатре молчание прервал самый молодой князь Миндовг.

– Почему?!

Андрей посмотрел ему прямо в глаза и сказал медленно и разборчиво, чтобы каждое произнесённое слово впечаталось в сознание будущего Великого Литовского Князя:

– Вам возвращаются знамёна всех девяти литвинских княжеств для того, чтобы вы знали, Русский народ не враг Литвинам. У нас с вами уже есть один общий враг, который всем нам угрожает. Мы вас наказали за ваше вероломное нападение и за то зло, что вы нам принесли, на нашей земле! – и Андрей сурово вгляделся в глаза каждого князя, а те опустили глаза.

Сказать тут было нечего. Всё справедливо.

–Мы сожалеем…– только и слетело с губ Миндовга.

– Надеюсь, что это больше не повториться. Я знаю точно, уж поверьте мне, уважаемые князья на слово, что Руси быть великой. Пройдут века, и она сокрушит всех тех врагов, которые ей сейчас угрожают. И будущей Великой Литве! – и Андрей сузил глаза, пристально вглядываясь в Миндовга, – Под управлением Единого Великого Князя! – и он сделал пузу, подчёркивая всю важность того, что он сейчас говорил, – Было бы разумным иметь такого сильного и надёжного союзника на востоке как Русь. Если, конечно, Литва ещё хочет быть великой. Вы же, сохранив часть войска и все! Подчеркиваю, все! Воинские и княжеские регалии, не утратив, и не отдав в чужие руки ни одну из них, с честью можете вернуться к себе на родину и показать себя спасителями всех тех, кого сюда завели горячие и неразумные головы некоторых неудачных правителей. Я всё сказал, а сейчас вы вольны в своём решении, за вами выбор – и Андрей хотел развернуться.

– Подожди, Сотник, – остановил его тихий голос Миндовга, – Я хотел бы тебе дать свой личный перстень, – и он протянул большой золотой перстень, на котором был изображён всадник в доспехах и с поднятым мечом, – Я запомнил твои слова, и этот мой личный подарок, знак моей же личной признательности к тебе. И я думаю, что мы ещё встретимся, но только теперь в гораздо более приятной обстановке.

– Обязательно, князь!

И Андрей вышел из шатра.

На сороковой день после битвы вся Андреевская бригада почтила память погибших при защите русской земли воинов. В общем строю стояли сотни и подразделения при развёрнутых знамёнах. По команде, в едином движении опустились воины на одно колено, склонив головы и шепча молитву, поминая павших товарищей. А над высоким обрывом Усвятского озера, возносясь к синему небу, высился огромный деревянный крест.