Выслушай меня - Сабин Дюран

– Вот сучка, – услышала я в свой адрес. – Она что – думает, что я его украду?

Разговор с Ричардом, и особенно его игривое настроение и нежелание понять, что я всерьез решила порвать с ним, снова вернули меня в состояние паники. Я искренне жалела о том, что знакома с ним. Из-за него я слишком многое поставила на карту. Слишком многие знали или могли знать о моей с ним связи.

Из зала кинотеатра мы с Джошем перекочевали в магазин и поехали на эскалаторе на третий этаж. Полотно движущейся лестницы уходило вверх под очень крутым углом. На днях я прочитала в газете, что именно с этого эскалатора упала вниз с высоты четвертого этажа, перевалившись через боковой бортик, женщина. В результате падения она погибла на месте. Поговаривали, что это было самоубийство. В самом деле, трудно было представить, что можно было выпасть с эскалатора через боковое ограждение – оно было достаточно высоким. Тем не менее, вспомнив об этом случае, я крепче вцепилась в руку Джоша.

В детском отделе магазина было полно людей. Там, где продавали школьную форму, выстроилась длинная очередь. Какая-то весьма любезная женщина, стоя на невысоком подиуме, записывала на листе бумаги фамилии покупателей, формируя лист ожидания. Неподалеку целая группа мрачного вида подростков лет двенадцати на вид толпилась около стенда с рубашками. Джош хотел получше рассмотреть выставленные на витрине серые брюки и темно-синие комбинезоны. Потом его внимание привлек стеллаж с костюмами-тройками совсем маленьких размеров. Они настолько заинтересовали сына, что мне пришлось его буквально оттаскивать. В отделе пляжных аксессуаров я обнаружила надувные нарукавники фирмы «Зогг». Проходящий мимо продавец-консультант, которого мне с превеликим трудом удалось уговорить нам помочь, сказал, что это лучший товар из того, что есть на рынке. Тем не менее я все же настояла на том, чтобы он вынул нарукавники из упаковки, и их можно было примерить. Когда Джош надел нарукавники, я резко потянула за один из них, дабы убедиться, что он сидит достаточно плотно и не соскочит. Джош жалобно вскрикнул. Мне же стало очевидно, что нарукавники вполне подойдут – они явно были прочнее и более надежно держались на руках, чем те, которых мы лишились в результате инцидента в Греции. Еще я купила надувной резиновый круг и детский костюм для купания, соединенный со спасательным жилетом. И еще так называемый «шлем безопасности для езды на самокатах» синего цвета.

Поскольку я обещала Джошу, что у него будет возможность посмотреть на игрушки, мы с трудом пробились через толпу малышей и подошли к стенду, где были выставлены пластмассовые сельхозоборудование и техника. Он взял в руки красный трактор и принялся играть с ним. Я устроилась рядом, прислонившись к стенду с игрушками в виде животных. Какой-то малыш, явно чем-то недовольный, лежа бился в истерике, колотя по полу руками и ногами. Другой ребенок оглушительно не то плакал, не то кричал, время от времени делая короткие перерывы, чтобы икнуть. Когда я закрыла глаза, мне показалось, что я нахожусь в плавательном бассейне. У меня мгновенно разболелась голова, меня начало клонить в сон.

При этом я мысленно пожалела мужа. На работе у него были сплошные неприятности, а его жена, то есть я, лгала ему напропалую, создавая у него иллюзию счастливой семейной жизни.

Отпуск дал бы нам возможность немного передохнуть, стать для нас началом какой-то новой страницы. И все же она все равно была бы основана на лжи. Разве я могла рассчитывать изменить нашу жизнь в лучшую сторону, не рассказав Маркусу правду?

Джош ринулся к дальнему концу стеллажа, ухватил пояс с игрушечными сантехническими инструментами и принялся потрошить его.

– Я хочу это. И это, – бормотал он, доставая предмет за предметом. – Я буду водопроводчиком и стану чинить краны.

– Я не могу купить тебе это, – возразила я.

Сын продолжил вытаскивать из пояса инструменты. Я шагнула к нему, чтобы отобрать у него пояс, и как раз в этот момент большая квадратная колонна перестала загораживать мне площадку у лифта.

Там я увидела его. Он стоял и смотрел прямо на меня. Его голова была слегка откинута назад, ноги широко расставлены. Он потер одной рукой предплечье другой, и я увидела, как мощные мышцы вздулись у него выше локтя. Выражение его лица, а тем более глаз, разглядеть было невозможно.

По всему моему телу волной пробежала дрожь. Мне показалось, что на несколько секунд я перестала различать цвета, кроме черного и белого. У меня резко ослабели ноги, так что я была вынуждена опереться рукой на стеллаж, чтобы не упасть.

Лифт за спиной у мужчины звякнул, и он повернул голову. Воспользовавшись этим, я сделала шаг вперед. Однако мне преградила дорогу молодая мать с двумя маленькими детьми, близнецами, которых она вела перед собой, словно овечек, и младенцем, которого она несла, укачивая, в слинге. Я посторонилась, чтобы дать ей пройти, а когда в следующую секунду снова перевела взгляд на площадку перед лифтом, дверь в его кабину уже медленно закрывалась, а мужчина исчез.

Итак, вот оно. Джепсом был здесь, в торговом центре. На этот раз сомнений не было – мне это не показалось. Я бросила взгляд в сторону отдела детской одежды, потом снова в сторону отдела игрушек. Затем я бросилась к черной лестнице, распахнула ведущую к ступенькам дверь и посмотрела вверх и вниз, но никого не увидела.

Открылись двери еще одного из четырех лифтов магазина, и в торговый зал выплеснулась новая порция людей.

Неужели я в самом деле сходила с ума? Действительно ли я утратила связь с реальностью?

Медленным шагом я вернулась к проходу между стеллажами, где оставила Джоша.

Сына там не оказалось.

Не было его ни у стеллажа, на котором его совсем недавно так увлек пояс с игрушечными сантехническими инструментами, ни у полок, на которых были выставлены погрузчики и тракторы. Около стендов игрушек компаний «Плеймобил», «Меккано» и «Лего» я тоже его не увидела. На всякий случай я заглянула даже в отдел кукол. Мечась по проходам между стеллажами, я звала сына, но не слишком громко, не желая ставить себя в неловкое положение и искренне надеясь, что вот-вот увижу Джоша. Однако вскоре я потеряла способность сдерживаться и стала окликать его во всю силу своих легких. Сжав кулаки, я, тяжело дыша, оглядывалась по сторонам, то и дело громко говоря всем проходящим мимо посетителям: «У меня сын потерялся! Вы не видели здесь мальчика? Моего сына. ДЖОШ!!!» Ко мне подошла консультант, молодая женщина в черном брючном костюме, со значком на груди, накотором было написано ее имя – Шэрон.

– Я потеряла сына! – выкрикнула я. – Его кто-то увел.

Меня бросало то в жар, то в холод, дыхание с шумом вырывалось у меня из груди. Я бросилась к лифтам.

– Какой-то мужчина украл моего сына, – сказала я, обращаясь к людям, вышедшим из кабины. – Ему всего три годика. Вы не видели мужчину с татуировками, ведущего за руку маленького мальчика?

Мне было уже наплевать, что обо мне подумают. Откровенно говоря, мне было просто не до этого. Я понимала, что должна сохранять контроль над собой, но ничего не могла поделать.