Дразнящий аромат - Мишель Жеро

– Я потихоньку иду на поправку, но время от времени предохранители не выдерживают, и я съезжаю с катушек. – Лукас поспешил отвернуться, но Тесса увидела, какой стыд и отвращение к самому себе читаются на его искаженном лице. – Запах бензина действует на меня магически.

Ну вот, все и получило свое объяснение: его беспокойный сон по ночам, вечная тревога и предчувствие опасности, его отказ от алкоголя, его реакция на упоминание о Мэтте и на сегодняшний выпуск новостей.

Ему позволили с честью уйти в отставку из береговой охраны по состоянию здоровья. Но прежде Тесса считала, что в этом виновата изувеченная нога. Оказалось, она ошибалась.

– Это после «Макки»? – тихо спросила она.

Лукас проворчал что-то невразумительное, а потом сказал:

– Это началось не сразу, а накапливалось постепенно, год за годом. «Макки» лишь поставил последнюю точку.

Тесса все же протянула руку и осторожно положила ему на плечо, готовая к чему угодно: попытке оттолкнуть, ругательствам и даже вспышке ярости. Но Лукас просто сидел и смотрел в темноту. Его тело было сведено такой судорогой, что казалось – еще мгновение, и мышцы лопнут от нечеловеческого напряжения.

И что прикажете теперь делать? Она с таким нетерпением ждала этих дней на берегу, предвкушая, как будет наслаждаться жизнью в обществе Лукаса, вдали от любопытных глаз…

Но не в ее характере было отворачиваться и делать вид, будто ничего не случилось. Тесса сочувствовала Лукасу всей душой, и у нее было такое ощущение, будто ее затянуло в воронку, и она медленно погружается, не имея точки опоры. Если ей было так плохо, то что же должен был испытывать Лукас?

– Ди Стенхоп знает?

– Знает.

Тесса проглотила и это, хотя ее сердце билось так гулко, словно вот-вот выскочит из груди. Она облизала пересохшие губы и спросила:

– Когда ты собирался рассказать об этом мне?

– Когда выдастся подходящий момент.

Пожалуй, не следует задавать слишком много вопросов, хотя ей еще многое хотелось бы знать. Она с шумом выдохнула воздух, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Ей необходимо оставаться спокойной и рассудительной. Одного взгляда на его искаженное стыдом лицо было достаточно, чтобы понять: нужно действовать чрезвычайно осторожно, чтобы постепенно, шаг за шагом вернуть его к жизни.

Лукас принадлежал к крайне самолюбивому типу мужчин: уверенных в себе, привыкших держать под контролем свои чувства и ситуацию. Это прирожденные лидеры, мужчины-заступники, люди действия, и для них особенно трудно пережить горечь поражения, подобную этой.

Лукасу не требовалось слов, он уже сказал ей совершенно ясно – своим молчанием, своим поведением, – что перестал считать себя нормальным человеком из-за своего поражения. И не важно, что такие выводы могут показаться Тессе предвзятыми и смешными. Важно то, что думает о себе он сам.

– В ту ночь, когда ты приходил ко мне домой, – негромко произнесла она, – ты сказал, что тебе тоже нужно это место на «Талисине». Ты имел в виду это?

Он сделал глоток и поставил стакан на стол.

– Мне казалось, если я вернусь на корабль, снова погружусь в привычные заботы, этого будет достаточно, чтобы восстановить душевное спокойствие. Для меня прежнего это означало бы, что мне удалось вернуться к нормальной жизни. Ведь добрую половину жизни моим мерилом удачи были очередные нашивки на погонах!

– Ох, Лукас, это говоришь не ты! Это речи твоего отца! – заметила Тесса со вздохом. Она пододвинула свое кресло, взяла Лукаса за руку и мягко поинтересовалась: – У тебя часто бывают такие приступы?

– Они повторяются все реже, а такого острого я вообще не припомню. Мало-помалу я научился предчувствовать их и по мере возможности смягчать последствия. У меня… – Он поколебался и с усилием договорил: – Мне здорово помогли сеансы психотерапии.

– Я считала, что такие тяжелые депрессии случаются только у тех, кто побывал на войне.

– Иногда для сохранения порядка нам приходилось участвовать в настоящих сражениях. Береговая охрана – одно из многих силовых ведомств. Мы имеем дело со всякой дрянью и становимся легкой мишенью для тех, кто желает отомстить. – Он посмотрел на нее, но сразу же отвел взгляд. – Мне приходилось видеть худшее, что человек способен учинить над себе подобными, и не только это…

Он умолк, и Тесса ласково сжала его пальцы.

Через несколько минут Лукас заговорил снова:

– Поверь мне на слово, я бы никому не пожелал узнать обо всем этом. Эта мерзость выжигает изнутри, она грозит уничтожить душу – вот почему после смерти отца я нашел повод вернуться в эти места. Я просто хотел получить пару лет передышки, чтобы немного прийти в себя. Всего каких-то пара лет – и я стал бы прежним.

– Но взрыв на танкере смешал все твои карты?

– Это довольно мягкое обозначение того, что случилось. – Он допил коку и встряхнул стакан, играя оплывшими кубиками льда. Их монотонное глухое звяканье раздражало Тессу. Лукас продолжал: – У меня проблемы со сном, но это ты уже знаешь. Мне до сих пор снятся кошмары. Временами я не нахожу себе места от предчувствия беды, хотя отлично знаю, что все в полном порядке. И мне приходится убеждать себя, чтобы не сойти с ума от страха. Если что-то слишком неожиданно напоминает мне о взрыве, может начаться приступ, и тогда я снова задыхаюсь от паров бензина и слышу голоса. В такие моменты я могу на несколько секунд полностью отключиться.

Лукас по-прежнему не сводил глаз с темной глади озера, видневшегося между стволами деревьев.

– Это часто пугает людей и отталкивает их от меня. Диане с Кевином пришлось со мной нелегко, особенно в первый год. Сейчас мне намного лучше, но все еще бывают периоды, когда ко мне лучше не подходить.

Это прозвучало как предупреждение. Тесса надолго задумалась, прежде чем задала следующий вопрос:

– Это лечится?

– Разве можно полностью вылечить мою изуродованную ногу? Так и здесь. Это поддается контролю, хотя я по-прежнему не могу быть уверен в себе, заправляя машину. Удастся ли мне сдержаться – или я опять вернусь на палубу и увижу, как открывается этот люк, и пойму…

Лукас оборвал себя на полуслове и отнял у Тессы руку, чтобы сплести пальцы на затылке и выгнуться всем телом – точно так же, как он это делал недавно на дороге.

– …и я пойму, что опоздал! – еле слышно закончил он.

Тесса готова была разрыдаться от сочувствия, но подавила свой порыв, наклонилась и осторожно погладила его ногу в надежде хоть немного облегчить душевную боль.

– Ты не обязан рассказывать об этом, Лукас.

– Еще как обязан! – По-прежнему держа руки на затылке, он резко согнулся и уперся локтями в колени. Когда Лукас заговорил снова, его голос звучал глухо и невнятно. – Пока я карабкался на палубу, то думал только о том, как бы вытащить этих ребят живыми. Но когда танкер ударился о мель, от толчка корму изуродовало так, что люк перекосило. Везде был разлит бензин, и этот запах… Черт, я чуть не сблевал! Я стал кричать, и этот парень мне ответил… все, что я мог увидеть, – его пальцы. Он без конца повторял: «Прошу вас, мистер, не дайте мне умереть!» И я обещал ему… я обещал, что вытащу его оттуда!