Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

Двойная деревянная входная дверь квартиры Батуриных была грубо вырвана вместе с петлями и висела на каких-то чисто символических обломках штукатурки. Еще мгновение, и она должна была непременно небрежно свалиться прямо на лестничную площадку. Из образовавшегося узкого проема наружу из квартиры рвались огромные серые клубы дыма.

Ни на секунду не задумываясь, я набрал в легкие побольше воздуха и стремительно бросился внутрь. Человеку, никогда в этой квартире ранее не бывавшему, тяжеловато было бы сориентироваться в подобной едкой полупрозрачной обстановке. Видимость была практически нулевой, — дым беспощадно резал глаза, заставляя крупные слезы накатываться на щеки.

Добраться до кухни оказалось делом не таким уж простым. Почти все двери были сорваны с петель, обломки полок и табуретов валялись по всей площади коридора. Я о что-то неуклюже споткнулся, не удержал равновесия и больно ударился коленом об плинтус. Боль от ноги прокатилась резкой волной по всему телу. Правая рука уперлась во что-то ужасно горячее и тут же инстинктивно одернулась назад.

Мне с большим трудом удалось подняться снова на ноги и, еще сильнее прищурив глаза, медленно двинуться дальше.

На кухне, вопреки моим ожиданиям, оказалось значительно светлее, чем в мрачноватом полутемном коридоре. Дым отсюда успел уже немного рассеяться через вылетевшее на улицу вместе с рамой окно. Газовая плита оказалась развороченной полностью, — из сломанной колонки с неприятным шипением бил легкий фонтан газа, насыщено заполняя собой все пространство вокруг. На меня он пока не воздействовал, поскольку я предусмотрительно задержал дыхание.

Тело Елены лежало посреди кухни на полу в окружении сорванных со стен разбитых шкафов и осколков фарфоровой посуды. То, что от нее осталось, можно было назвать человеком только чисто условно. Вывернутые из разорванного живота внутренности, свернутая набок в неестественном положении почти полностью обгоревшая голова, переломанные в нескольких местах руки и ноги, — все это вызывало не только отвращение, но даже заставляло меня, — сравнительно стойкого мужественного человека, чуть ли не захлебываться собственной рвотой. Помочь ей уже не могли не то что мы с соседями, а даже все известнейшие светила отечественной и зарубежной медицины. Прогоревший во многих местах дорогой махровый халат на глазах превращался в обычный пепел.

Я постоял над трупом всего несколько мгновений. Воздух в легких был на исходе, поэтому немедленно требовалось отсюда уходить, да и газ, наполнявший квартиру, мог взорваться в любую секунду. Из всего увиденного можно было сделать лишь один интересующий меня вывод, — взрывное устройство было вмонтировано в газовую плиту, хотя именно в данный момент особой важности сей факт уже не имел.

Ноги сами понесли меня назад, туда, где от всего этого ужаса меня могла оградить широкая и надежная капитальная стена. Уже через пару секунд мое тело уверенно подхватили руки собравшихся на лестничной площадке людей.

— Ну что там? — заинтересованно спросил испуганный мужик с шестого этажа.

— Лучше не ходите, — немного переведя дыхание, произнес я, — и поскорее вызовите пожарников, скорую и милицию. Хотя… скорая, думаю, уже не понадобится.

— Уже вызвали, — уверенно сказал кто-то из толпы.

Люди начали лихорадочно метаться как в какой-то ужасной всеобщей агонии. Одни из них испуганно поразбежались по своим квартирам, другие остались на лестничной площадке, я же, воспользовавшись панической суматохой, не спеша начал спускаться вниз по лестнице.

Встреча с милицией совершенно не входила в мои планы. Пускай лучше другие объясняют, что именно здесь произошло, мне же лучше было поскорее уйти. А впрочем, я особо ни о чем и не думал, — в голове возникло какое-то глупое, совершенно непонятное опустошение, а тело покорно подчинялось только лишь одному инстинкту самосохранения.

Выйдя на улицу, я сразу же услышал где-то невдалеке душераздирающий вой знакомых сирен, поэтому сразу же поспешил забежать от греха подальше за угол дома. Что происходило потом, для меня уже не представляло абсолютно никакого интереса, — ноги с большой скоростью несли меня как можно дальше от этого ужасного злополучного строения, — через дворы и улицы, через кварталы и проспекты, но все равно вид разорванного чуть ли не в клочья тела Елены Батуриной упрямо продолжал стоять перед моими глазами…

Окончательно я пришел в себя, когда был достаточно далеко от места происшествия. Ориентиры вокруг давали ясно понять, что в шоке мне удалось поставить своеобразный рекорд — пробежать чуть ли не половину города с восточной его части в западную. Я остановился на одной из почти безлюдных маленьких улочек — перевел дыхание и пристально оценил свой не совсем идеальный внешний вид. Пришлось снять с себя куртку и старательно выкачать ее в ближайшем сугробе, чтобы хоть как-то убрать с гладкой коричневой кожи предательские следы пепла и пыли. Потом я немного подержал в снегу свою слегка обожженную ладонь, — она практически не пострадала, но все равно небольшое красное пятно и назойливый зуд отчетливо давали о себе знать. А вот в колене боль после такой серьезной разминки, как бег на длинную дистанцию, почти прошла, — идти дальше было легко, нога даже не прихрамывала.

Но мозг все еще соображал слабовато, — я был в полнейшей растерянности. Мимо стоящих на остановках автобусов и троллейбусов проходил бездумно, в какую сторону едет какой транспорт, мне было абсолютно все равно. Я шел только туда, куда вел меня мой звериный нюх, куда несдержанно несли ноги…

Почему они привели меня именно к зданию школы, в которой работала директором Тамара, я не мог понять никак. С какой стати меня занесло именно сюда? Как я здесь очутился? Наверняка этот вопрос мне придется задавать самому себе до конца жизни, и ответ на него вряд ли когда-нибудь будет найден.

Молчаливо остановившись у высокого крыльца мрачного серого трехэтажного здания, я бездумным взглядом внимательно принялся рассматривать его окна. Стоял, вытаращившись, долго, и наверняка разглядывал бы еще дольше, если бы неожиданно не прозвенел звонок, и веселая озорная стайка детишек первоклассников не выбежала с громкими криками и визгом на перемену. Они увлеченно начали бросать друг в друга снежками, самопроизвольно обступив меня плотным полукольцом. Я как-то сразу вышел из состояния оцепенения и постарался как можно скорее покинуть пределы «поля боя». Жизнь продолжалась, и особо стопорить свое внимание на чем-то одном плохом и страшном уж никак не стоило.

Поднявшись по ступенькам, я вошел в школу. Первым, кто встретил меня прямо за дверью, была старенькая седая вахтерша, что-то увлеченно вязавшая у себя за столом. Она четко и популярно растолковала мне, где именно находится кабинет директора и каким путем к нему лучше дойти. Придирчиво осмотрев себя в зеркало и оставшись относительно довольным немного «остывшей» после длительной перебежки внешностью, я спешно поднялся на второй этаж и прошел по узкому светлому коридору до самого его конца. Пробегающие мимо дети не обращали на меня абсолютно никакого внимания. Они носились со стороны в сторону по одиночке или шумными звонкоголосыми толпами, прыгали, визжали, смеялись, плакали и издавали другие звуки, от которых моя голова загудела, словно медный колокол.