Симулятор. Задача: выжить - Виталий Сертаков

Чтобы легче было уничтожать местные формы жизни.

Опять же, не имею привычки присваивать чужие гипотезы. Относительно внеземных форм жизни — это теория Зиновия. Он толковый малыш, Зинка. Я другими глазами на него стал смотреть, хе. Ну не знаю. Не буду писать про это, хотя Дед утверждает, что все по теме. По теме абсолютно все, поскольку никогда не угадаешь причинные связи явлений...

Мы привыкаем к жаре и к паркету.

Если я перестану заботиться о старушках, если Усядусь, как некоторые товарищи, и буду только бурчать и поливать других помоями, то мы очень скоро сгнием в собственных испарениях. Но до того, как мы сгнием, я сойду с ума. Мне постоянно хочется лечь и завыть, потому что всего этого не может происходить.

Я не полено, хе. Я — местная форма жизни.

Жмемся друг к дружке, как овцы. Дед говорит так: популяция неосознанно вырабатывает новую стратегию существования. Новая стратегия, хе. Тихая деградация, язвы, изменения скелета, замечательно.

Это первые часы соседи смелые были, пока мы Сосновую не посетили. Еще когда составляли списки, Зиновий предложил всех уцелевших разбить на три группы и записывать разными цветными ручками. Я малыша похвалил, потому что следует классифицировать, да. Различная степень заражения, различные симптомы. Разноцветные ручки не сразу нашлись, первое время галочки разной формы напротив фамилий ставили. Одна галочка — если человек жил на Сосновой, повидал гибель близких, две галочки — если только последний «налет» пережить довелось, и совсем без пометки — это те, кто спокойненько спали в своих домах на Березовой и проспали все самое интересное.

Но дело не в том, что проспали. Дело в степени заражения, вот так. У тех, кто вырвался с Сосновой, — у них раньше других начали расплываться лица.

Даже раньше, чем у пожилых, вроде нас с Нелей. Тамара Маркеловна и Жан Сергеевич, и еще трое, подружки-сестрички в панамках. В первые часы внешне изменения никак себя не проявляли, и пальцы не вытягивались, но Зиновий предугадал верно.

Граждане с Сосновой теряют рассудок. То бишь не граждане с Сосновой, а все те, кто во время первого «налета» очутился на территории цементной грибницы.

Я постоянно думаю о том, что будет с моим лицом. He могу себе приказать не думать. Стоит закрыть глаза и тут же вижу старуху, запертую сержантом Комаровым в кладовке гаража. Она уже не вполне человек, но странное дело... Всякий раз, когда я прохожу ми мо, меня тянет к ней, хе. Нет, не потому что врач, отнюдь. Не стоит предполагать, что хирурга непременно соблазняют патологии.

Почему-то старухи меняются быстрее молодых, хе. Это даже не объяснить толком. Чуточку сглаживаются морщины вокруг глаз, носогубные впадины, затем начинает казаться, что смещаются глаза. Глаза как будто торчат, растекаются в разные стороны, становятся уже, а рот подвижнее...

Нет, не описать, страшно.

Дед прочитал эти мои записи и «утешил». Оказывается, у него тоже растут пальцы, и кожа на ногах стала твердая везде, как кора. Он брючину закатал и мне показал. Любопытное зрелище, милое дело... Вспоминается кое-что. Неважно, многое вспоминается, в госпиталях повидал. Видел гораздо страшнее, посему мне легче, чем молодежи. Мне легче, хе. Жуть просто! Лицо у Деда пока симметричное, но дело-то не в этом! Дед, в принципе, никогда не жил на Сосновой, он сторожил коттедж в самом углу, у озера, а в то утро, когда громыхнуло, вообще пытался уехать в город и бродил от поселка очень далеко.

Значит, Оно нас всех изуродует.

Наплевать. На вонь, на прыщи, на повальное лежбище в подвале наплевать. Трогаю икры, стопы. Визуально кожа как кожа. Потная, шелушащаяся, в прыщиках, но самая обычная кожа. Пока, во всяком случае. Наверное, Лексей Лександрыч прав: начинается со стариков. Я отважился его ногу пощупать, спросил — почему так? Значит, не психическое, не стресс? Дед засмеялся и предложил заглянуть ему в рот. Я сначала отшатнулся — вдруг, думаю, и он, как хохол этот, уголовник, начнет белки закатывать?

У Деда десны набухли, только и всего. А еще он сам себе три коронки оторвал. Мешают потому что. Зубы новые растут. Милое дело...

Тут я несколько запутался. Новые зубы — это мило, а короста зеленая на лодыжках и суставы лишние на пальцах — смотрятся мерзостно. Если еще и лицо перекосит, как у старух, так хоть иди и вешайся! Дед на это возразил, что беда не снаружи, а внутри. Корка на ногах, скорее всего, нужна для защиты от укусов или порезов. Прочие изменения тоже функциональны и, с точки зрения вновь образованной биосистемы вполне оправданы, и так далее...

Вот только... Какое насекомое так кусается, чтобы кожа в наждак превращалась?

Пациентки мои, тоже можно потерпеть, но.

Они, когда «выключаются», плюются, полностью теряют контроль, глазные яблоки ходуном, да. Поэтому заранее легко определить, когда это начнется, и можно успеть привязать. Жана связывать тяжело, с женщинами легче. Когда ребята собирались на Сосновую, хохла сержант Нильс хотел наручником пристегнуть к трубе. Он так раньше уже с ним делал, а Жан очень злился, и директорша Маркеловна тоже, у нее шпильки отобрали и ножнички маникюрные. Вот уж я посмеялся вдоволь, когда змея белобрысая шипела. Она себя в зеркале не видит, уродина. Нетактично, я согласен, нетактично и недостойно медика ронять подобные эпитеты, но. Не стоило ей оскорблять Нелю. Она обозвала Нелю старой обезьяной, да.

Теперь у самой рот набок ползет. Это говорю я, врач, хе.

Очень скоро мы начнем убивать друг друга.

Некоторые, впрочем, не доживут до светлого праздника каннибализма. Те, кто утром мирно спали по обе стороны Березовой и проснулись от стрельбы. Эта категория оказалась самой тупой. Именно проспавшие рванули в деревню или на станцию. Они так и не поверили нам про розовых и белых.

Большинство из беглецов погибли, даже не дотянув до опушки. Не в ту сторону торопились, хе.

На Сосновой уцелевших не нашлось, кроме колясочной больной. Есть, есть лишний повод усмехнуться в ответ на гримасу создателя, хе. Нашел Господь, кого уберечь. На Сосновой погибли практически все, даже в тех домах, что уцелели среди минаретов. Дед твердил, как молился, что в случае с Катей налицо очередной феномен. Девочка в кресле сидела на террасе второго этажа и непременно должна была погибнуть от стекла.

А почему непременно, хе. Что мы знаем, кто мы такие, чтобы рассуждать, да...

Она видела стекло. Она видела, что стало с папой и мамой. Родители завтракали напротив. Когда стекло прокатилось, от взрослых остались оторванные кисти рук и больше ничего, даже крови не было. Малышка дотянулась до сотового и позвонила в милицию. Сержант Саша-Нильс твердил, что она жива, что ее необходимо вытащить.

Ложь во имя. Ложь во имя себя.

Ох, как я смеялся, выволакивая на себе малышку, после всего что случилось. Я смеялся, когда узнал истинную цель похода. Истинная цель, хе. В доме прокурора водилось охотничье оружие.

А у сержанта Саши почти не осталось патронов.