Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

В 1956 году монастырь подвергся новому разорению, милицией было изъято 96 богослужебных книг и десяток икон. В последнее время обитель насельницами не пополнялась, последняя руководительница Чугуевского монастыря — черница Марфа Марковна Бочарова умерла в 1994 году. В монастырском синодике записано 580 душ, тела которых погребены на уничтоженном ныне старообрядческом кладбище. В настоящее время в стенах последнего пребывания Чугуевского монастыря по воскресным дням и праздникам проводят службы староверы из Чугуева и окрестных сёл.

Иргиз — местность в степном левобережье Волги, вдоль реки Большой Иргиз (ныне Саратовская область), где по Манифесту императрицы Екатерины II от 4 декабря 1762 года было разрешено свободно поселяться и отправлять богослужение возвращавшимся из Польши старообрядцам (в основном выходцам с Ветки). Само переселение совершалось весьма просто: люди на границе объявляли свои имена и, взяв документ — рапорт, отправлялись в Саратовское воеводство для поселения на отведённых местах. Первоначально места здесь были глухие и дикие, сплошь покрытые лесами, где ютились не только звери, но и лихие люди, так что даже на реку за водой ходили с оружием. Колонизируя этот край, старообрядцы превратили его в житницу России, построили большие слободы, вокруг каждой из которых выросло по несколько монастырей-скитов.

Первым иргизским монастырём стал мужской так называемый Авраамиев скит, основанный иноком Авраамием в том же 1762 году в 50 километрах от Вольска вверх по течению Большого Иргиза, на его левом берегу, у озера Монастырское. В 1786 году вместо прежней часовни здесь был построен храм Воскресения Христова, после чего монастырь стал известен под названием Нижне-Воскресенского. В Воскресенском соборе хранилась складная деревянная походная церковь с семью главами, освящённая в честь Иоанна Крестителя, в которой, по преданию, молились москвичи ещё во время татарских нашествий. В 1795 году здесь дополнительно был выстроен зимний храм во имя Рождества Богородицы с приделом апостола Иоанна Богослова. Нижне-Воскресенский монастырь был насильственно обращён в единоверие в 1829 году. Из почти шестидесяти его насельников, воспротивившихся этому, одни были отданы в солдаты, другие сосланы в Сибирь.

Чуть позже 1762 года на острове лесного озера Калач (в полутора километрах от Большого Иргиза и в 115 километрах от Вольска) возник мужской Исаакиев скит, названный по имени настоятеля священноинока Исаакия. В 1764 году здесь была построена Покровская часовня, позже, после пристройки к ней алтаря, освящённая как Введенская церковь. В 1783 году строится второй, Успенский, храм. До страшного пожара 1798 года, уничтожившего все постройки, монастырь был известен как Верхне-Успенский. В 1799 году, в том числе и на средства, дарованные Иргизу императором Павлом, возобновляется сгоревший Введенский храм, а в 1804 году был выстроен Преображенский собор. С тех пор монастырь именовался Верхне-Спасо-Преображенским. Он был насильственно обращён в единоверие в 1841 году.

Пахомиев мужской скит, основанный священно-иноком Пахомием и иноком Филаретом, после появления в нём в 1790 году холодного Никольского храма с колокольней стал известен под именем Средне-Никольского монастыря. В 1798 году строится ещё и тёплая Покровская церковь. При обращении монастыря в единоверие в 1837 году сопротивление его насельников было особенно сильным, и власти использовали против них в зимнее время пожарные брандспойты. С 1843 года этот монастырь был преобразован в женский единоверческий, куда переселили тех инокинь соседнего женского Средне-Успенского монастыря, которые отступили от старой веры.

Средне-Успенский монастырь был прежде известен как Анфисин скит. Основан в 1783 году в полутора километрах от слободы Мечетной (ныне город Пугачёв) и полностью сгорел в 1815 году. После пожара инокини перебрались на новое место, в двух километрах от мужского Средне-Никольского монастыря, и выстроили здесь Успенскую часовню. Маргаритин женский скит, основанный инокиней Маргаритой по благословению с Рогожского кладбища, помещался близ озера Калач, в пяти километрах от Верхне-Спасо-Преображенского монастыря. В 1782 году здесь была освящена Покровская часовня, а в 1841 году этот, получивший также название Покровского, женский монастырь был полностью уничтожен властями.

Влияние иргизских монастырей на жизнь старообрядцев-поповцев в России невозможно переоценить. Священники этих монастырей окормляли великое множество приходов даже в других губерниях. По воцарении императора Александра I зафиксирован случай, когда 12 мая 1803 года старообрядцам села Городец Нижегородской губернии местные губернатор и архиерей разрешили приглашать к себе по необходимости священника с Иргиза. Одно лишь ограничение накладывалось на этого священника: ему запрещалось служить вне того селения, в которое он был выписан. Спустя 10 лет власти стали строже смотреть на деятельность Иргиза. В 1816 году старообрядцы Владимирской губернии просили позволить им принять к себе иргизского священника, 9 ноября в просьбе им было отказано. Гнев правительства вызвал случай в Вольске, где четыре тысячи старообрядцев без формального разрешения построили храм, приняли к себе с Иргиза двух священников и диакона, которые в 1817–1818 годах открыто служили и даже совершали торжественные крестные ходы с колокольным звоном. Сведения об этом дошли до Министерства внутренних дел, возникло следственное дело, которое чуть было не кончилось изгнанием «бегствующих» священников из самих иргизских монастырей.

В 1821 году правительство потребовало от иргизских монастырей дать подписку, что они не будут принимать к себе «бегствующих» священников. Требуемая подписка не была дана — старообрядцы объяснили, что не могут добровольно лишиться священников, а если всё-таки это случится, то они вынужденно перейдут в федосеевское или иное беспоповское согласие. В то же время они дали обязательство не принимать священников, отлучившихся от своих приходов без ведома архиерея, а принимать только уволенных, удалённых от приходов, но не запрещённых в служении. О приёме таких священников они обещали ставить в известность гражданское начальство. Правительство не согласилось с этими доводами. В 1821 году иргизским монастырям было предписано: 1) беглым духовным лицам не дозволять ни под каким предлогом отлучаться от монастырей под опасением взыскания за бродяжничество; 2) вновь беглых священников и диаконов не принимать. Затем в изданных 26 марта 1822 года общих правилах для начальников губерний относительно бегствующих священников была сделана первая попытка квалифицировать их действия как уголовные, но сам состав преступления ещё никак не определялся. Через пять лет, 28 октября 1827 года, было сделано распоряжение, по которому к уголовно наказуемым деяниям уже был прямо отнесён переход в старообрядчество. Тем самым государственное законодательство вновь вернулось от почти либерального отношения к старообрядцам при Екатерине И ко временам драконовских «Двенадцати статей» царевны Софьи.

Поскольку в 1832 году император Николай I отнял у иргизских насельников все права, дарованные при Екатерине II, в том числе право иметь легальных священников, которым выдавали паспорта для передвижения по всей России, именно в этих монастырях впервые появилась мысль об учреждении старообрядческого архиерейского престола за границей (эта идея была впоследствии осуществлена, когда в 1846 году к старообрядчеству присоединился босно-сараевский митрополит Амвросий).