Неразлучные - Даниэла Стил

– Нет, но я могу посоветовать тебе того, кто это сделает, если хочешь. Но тебе лучше сказать обо всем Максу. Он придет в еще большую ярость, если узнает об этом позже и поймет, что ты лгала ему.

– Я знаю. В любом случае я в ловушке. И не хочу этого ребенка. Я не могу. Дети приводят меня в ужас. У меня совсем нет материнского инстинкта.

– Ты со временем можешь сама себя удивить, – ласково сказала Саша. – И ты любишь Макса, что тоже немаловажно.

Но Морган только плакала, сидя за кухонным столом, пока Саша обнимала ее. Она сказала, что это самое худшее из всего, что случалось с ней, и Саше было жаль ее. Морган была в отчаянии, а Макс сам все понял, когда ее начало тошнить по утрам. Он задал ей вопрос и на ее лице причитал ответ. Морган не хотела лгать ему или отрицать очевидное. И как только он напрямик спросил ее, она ударилась в слезы.

– Почему ты мне ничего не сказала? – широко улыбнулся Макс и обнял девушку. Он был в восторге.

– Я не хочу этого, – с тоской в голосе сказала Морган. – Я всегда тебе это говорила. Я не хочу детей.

– Насчет запланированных я согласен. Но это случилось. Ты не можешь просто отмахнуться от этого. Это наш ребенок.

На его глазах появились слезы, но выражение лица Морган шокировало его. Она была похожа на загнанного зверька и была готова на все, чтобы выжить.

– Это не ребенок, а ошибка, несчастный случай. Это еще ничто в настоящий момент, – в панике сказала Морган.

– Ты говоришь чепуху и сама знаешь это. Как давно ты беременна?

Он выглядел таким же выбитым из колеи, как и она, но совсем по другой причине. Он хотел ребенка, а она нет. И он готов был бороться за жизнь своего будущего малыша, а Морган хотела убить его. Между ними назревала настоящая битва.

– Два месяца, – коротко ответила Морган. – Я собираюсь сделать аборт, – сказала она, и в ее глазах появился стальной блеск.

– Когда? – спросил Макс.

– Скоро.

– Через мой труп. Саша взялась за это? – его глаза метали молнии.

– Она отказалась, – честно призналась Морган.

– По крайней мере, здесь есть хотя бы один порядочный человек. Я хочу, чтобы ты знала, если ты сделаешь аборт, я никогда не прощу тебя и между нами все будет кончено.

– Знаю, – тихо сказала Морган.

Но это не изменило ее решения. Она не хотела, чтобы все случилось так. Морган не хотела, чтобы Макс знал, потому что не сомневалась, что кончится именно этим. Возможно, они расстанутся навсегда. Она знала, что он говорил правду, когда сказал ей, что никогда не простит. Если она избавится от ребенка, это будет вызов всему, во что он верил. И Макс хотел этого ребенка. Он всегда мечтал иметь детей. Он ушел из лофта, захлопнув за собой дверь, не желая оставаться с ней в эту ночь. И Морган знала, что битва из-за ее нежеланной беременности будет началом конца, чем бы она ни завершилась и кто бы ни победил.

Война из-за беременности Морган бушевала в течение нескольких недель. Макс отказывался спать в лофте и сказал Морган, чтобы она не появлялась в ресторане до тех пор, пока не примет решение. А решение, по его мнению, могло быть только одно – оставить ребенка. Для него все остальные варианты были неприемлемы.

Они совсем перестали видеться, но Морган по-прежнему была решительно настроена сделать аборт. Она пока не договорилась о конкретной дате, так как понимала, что, когда она это сделает, Макс навсегда расстанется с ней. Он твердо сказал это, и девушка ему верила. Она любила его, но не его ребенка. А для Макса это было одно и то же – он не признавал нюансов и не считал, что существуют какие-либо причины для аборта. Для него это было однозначным решением – да или нет, сохранить ребенка или убить. Он даже просил Морган родить ребенка, чтобы он один мог воспитывать его, но она отказалась. Это показалось ей извращением. Морган не собиралась давать жизнь ребенку и отказываться от него. Проще было покончить с этим до того, как он родится и разрушит их жизни. Хотя это он уже сделал.

Девушка снова попыталась объяснить Максу, почему не хочет рожать детей, но он отказывался слушать ее. Он хотел услышать только одно – что она изменила решение, которое приняла, но пока не претворила в жизнь.

– Тебе пора бы определиться, – сказала Саша, не желая давить на подругу. – Либо сохрани ребенка, либо прерви беременность. Ты уже приближаешься к трем месяцам, а после этого никто не станет делать тебе аборт.

– Я знаю. Я чувствую, что теряю обоих – и ребенка, и Макса.

Саша не стала возражать. Макс уже говорил с ней и был непреклонен, не из моральных или религиозных соображений, а потому, что любил Морган и всегда хотел иметь от нее детей. И он понимал, что это был его единственный шанс. Морган не допустит, чтобы такое повторилось. И Саша полагала, что в этом он прав. Произошедшее явилось для нее большой травмой.

Три недели Морган безвылазно сидела в лофте, надеясь, что Макс изменит свое решение, но он отказывался разговаривать с ней. И не отвечал на ее электронные послания и сообщения по мобильному телефону, в которых она пыталась донести до него свою точку зрения.

– Он ведет себя как засранец, – пожаловалась Морган Саше.

– Макс действительно занял очень жесткую позицию. Большинство мужчин не хотят иметь детей. Но тут все наоборот.

– Он готов скорее расстаться со мной, чем с ребенком, – сказала Морган.

Макс даже позвонил адвокату и прочитал законодательство на этот предмет. Он хотел знать, имеет ли шанс остановить ее на том основании, что это был и его ребенок тоже. Но это было ее тело, и суды уважали право женщины распоряжаться им и не желали вмешиваться. Морган имела право выбора. Макс был вне себя из-за этого, но при этом очень скучал по ней. Хотя и отказывался уступить. Он совершенно ясно дал понять, что, если она сделает аборт, между ними все кончено.

К этому моменту Морган совсем утратила душевный покой и непрерывно плакала. У нее оставалось всего несколько дней, чтобы начать действовать, и Саша вместе с ней сходила к врачу, чтобы поддержать подругу. Сознание того, что она потеряет Макса, если избавится от ребенка, лишало Морган решимости. Но ей нужен был он, а не ребенок.

Когда Морган пришла к врачу, ей сделали сонограмму и сказали, что у нее здоровый ребенок. Сердце у него было сильное, и все остальное тоже идеально. Увидев снимки и поговорив с врачом, Морган еще сильнее расплакалась. Она сказала врачу, что позвонит на следующий день, чтобы назначить время. Врач не стала уговаривать ее ни оставить ребенка, ни прервать беременность. Она сказала лишь, что может записать ее на середину следующего дня, если Морган примет такое решение.

Всю дорогу до дома Морган рыдала. Она была уверена, что ребенок разрушит ее жизнь. Она вспоминала свое ужасное детство, пьяную мать и легкомысленного отца, который постоянно изменял ее матери. И всю их несчастливую жизнь вплоть до безвременной смерти. Она вспоминала и то, что родители не получали никакой радости от своих детей и что им, в свою очередь, нечего было дать ни ей, ни ее брату. Она не хотела снова стать частью этого кошмара, который был для нее более реальным, чем ребенок на снимках.