Дети подземелья - Дикон Шерола

Впрочем, Лесков выглядел не лучше. Эта война за один месяц истрепала их настолько, что они стали лишь призраками своей прошлой жизни. Как-то Альберт пожаловался Диме, что прежде у него была одна операция в неделю и четыре консультации. Все остальное время он отдыхал, путешествовал и изучал иностранные языки. А сейчас он работал сутками напролет за кусок хлеба и глоток кофе.

Но вот Дмитрий наконец прервал это тяжелое молчание.

— Я хотел сказать тебе спасибо.

— За что? — Вайнштейн удивленно посмотрел на собеседника. — Это же Эрика нашла тебе палату, а не я.

— За то, что вернулся за мной тогда. Я бы не вышел оттуда один.

— А, ты об этом, — врач смущенно улыбнулся. — Но это ведь нормально, Дим. Было бы ненормально, если бы я не пошел. Меня бы потом совесть мучила.

Услышав эти слова, Дмитрий усмехнулся.

— Как ты научился усиливать чужие способности? — спросил он.

— В этом нет ничего сложного. Нужно всего-навсего поглотить чужую энергетику, пропустить ее через себя и высвободить наружу.

— А тот «костяной», который на тебя набросился? Он поэтому отступил?

— Нет, тут я немного схалтурил. Я не пропускал твою энергетику через себя, а лишь «отзеркалил» ее. Затрачивается куда меньше сил, а эффект тот же. Само собой, на всю стаю это бы не подействовало, но на одного можно.

— И поэтому ты, как дирижер, машешь руками? — Дмитрий снова усмехнулся.

— Это непроизвольно, — Альберт сделал еще глоток и поднялся с места. — Я не настолько опытен в этом, чтобы все делать мысленно. Бранн кстати тоже махал руками до того, пока не научился управлять своими способностями мысленно. Согласен, выглядит по-идиотски, но это лучше, чем ничего.

— Тоже верно, — согласился Лесков. — Подожди, не уходи! Я хотел еще кое о чем спросить тебя. Наверное, у меня есть еще одна причина, почему я по гроб жизни обязан тебе.

Услышав слова Дмитрия, Альберт задержался.

— Это ведь ты помог Ивану и Роме вывести из детского здания Вику и остальную ребятню? — продолжил Лесков.

Однако вместо ожидаемого «да», на лице Альберта возникло некоторое недоумение.

— Нет, я же сначала был с тобой в госпитале, а потом мы пошли к шестому тоннелю. Бехтерева я увидел уже в жилой зоне, когда вернулся за вами. Так что твои друзья сами справились.

— Этого не может быть, — Лесков отрицательно покачал головой. В его глазах промелькнула растерянность.

— Почему не может? Просто повезло пройти незамеченными. Редко так бывает, но иногда даже мы сами не можем найти вещь, лежащую прямо у нас перед носом.

— Дело не в этом. «Костяной» нашел их. Он убил несколько человек, а потом что-то произошло. Что-то раздавило его, что ли? Не знаю, как объяснить. Тварь была вся переломана, из пасти сочилась кровь. Как будто на нее уронили грузовик.

Теперь уже пришла очередь Альберта меняться в лице.

— Это точно не я, Дим. Это не мои способности. Это разве что Киву так может.

— Не говори ерунды. Бранна здесь нет.

— Я не говорю, что это он. Но это точно работа «иного». «Телекинетика» или еще кого. Может, даже «блуждающего во сне». Они вообще затормаживают время и делают все, что хотят.

— Тогда какого черта этот «блуждающий» до сих пор не остановил войну? — нахмурился Лесков. — Хочешь сказать, что среди нас есть еще один полукровка.

— Я уверен, что среди нас есть еще полукровки. Станций-то немало. И вообще, шансов выжить у «иных» гораздо больше чем у обычных людей.

— И что, они могли помочь нам на расстоянии? — усомнился Лесков. — Но тогда почему лишь единожды? Почему не передавили всех «костяных», как тараканов?

— А много детей там было в момент нападения?

— Не знаю. А это имеет значение?

— А какого возраста?

— Альберт, говорю же, не знаю.

— Может, полукровка находится не на другой станции, а среди тех спасенных детей. Может, этот ребенок впервые проявил свои способности?

— А ты бы смог его найти?

— Если он снова проявит себя, то да. Но, надеюсь, ты хочешь найти его лишь для того, чтобы помочь ему освоить свои способности. Зная тебя, я боюсь, что ты захочешь использовать ребенка в своих целях. А я против этого, поэтому помогать тебе не собираюсь.

— Напомни, в каком возрасте впервые проявляются способности у полукровок?

— По-разному. Если в миг эмоционального напряжения, то уже с шести лет.

— Бранн говорил, что способности проявляются только у мальчиков-полукровок. А тварь была найдена в спальне девочек. Я видел запись с камер видеонаблюдения — никто на помощь не прибегал. Хотя погоди… Там был двенадцатилетний мальчик. «Костяной» убил его.

— Возможно, этот ребенок и был тем самым полукровкой, который помог остальным. Боже, какая страшная судьба…

Альберта словно передернуло. На него автоматически перебросились воспоминания Лескова, и он отчетливо увидел ту самую спальню для девочек. Увидел Ивана и его в ужасе кричащую дочь, увидел тела погибших детей, увидел искаженное страхом красивое лицо Ромы.

— Ладно, не буду тебя больше задерживать, — произнес Дмитрий, заметив состояние доктора. Неужели он настолько «впечатлительным», что может чувствовать даже эмоции чужих воспоминаний?

— Да, пойду я, — Вайнштейн словно сбросил с себя это странное оцепенение и уже чуть строже добавил, — а ты отдыхай и веди себя нормально. Эрике не хами. У нее отец чудом операцию пережил, а брат чуть без руки не остался. Тяжело ей сейчас.

— Да я вроде ей ничего не говорил.

— Вот и не говори. А то все вы тут, как на подбор, с характером, а мне потом расхлебывать.

— Она опять на меня нажаловалась? — тон Лескова сделался прохладнее.

— Нет, ты тут не причем. Я это на всякий случай. Оленька утром жаловалась. Эрика ее за что-то там отчитала, так она ко мне. Бросилась на шею и так плакала, что мне уже казалось, что я сам рыдаю навзрыд. Иногда чужая энергетика просто сводит меня с ума. Особенно, когда я не выспавшийся.

— И за что же Воронцова ее так?

— Самое смешное, что из-за ее причитаний, я так и не понял, — Альберт устало вздохнул. — Мне уже начинает казаться, что Оля… неравнодушна ко мне.

— Странно, что тебе только начинает казаться, — усмехнулся Дима. — Мне стало все ясно уже после вашей бурной встречи.

— Вот только мне еще твоих насмешек не хватало, — нахмурился врач. — Она, конечно, хорошая девочка, да и внешне природа не обидела. Но ее желание хоть как-то меня отблагодарить уже не лезет ни в какие ворота…

Что-то еще сердито пробормотав себе под нос, Вайнштейн наконец удалился. Дмитрий остался один, прокручивая в голове слова Альберта по поводу погибшего мальчика — полукровки. Вполне возможно, что врач прекрасно чувствовал энергетику этого «иного», но не говорил об этом, чтобы не дай Бог не подставить его под удар. И, быть может, тот самый полукровка все еще жив, только Альберт не хочет его выдавать.