Корректировщик истории - Юрий Валин

– Само собой, – согласился Женька. – Вместе служим. Вообще-то все мы здесь «тенты».

– Это как?

– Про импотентов слыхал? Так мы от них половинка. Нижняя, особо нужная в армии.

* * *

Неутомимо плыли по потолку тени фар. Все-таки тихо. Другой век. Камуфляж можно аккуратно сложить. Футболка чистая, трусы – кайф. Простыни – вообще запредельно.

Б…, да ну его в задницу! Херня, быть такого не может! Откуда тишина?! Не так! Не может быть так!

Сорок два часа прошло. Умер. Убило? Реинкарнация?

Вчера еще дышал Земляков. Светлое рассветное небо. Автомат колотится в руках. Отлетают гильзы, мелькают почти неразличимые фигурки в сером переулке.

Бред.

Тогда? Или сейчас?

Варварин с наполовину забинтованным лицом. Эсэсовцы. От гауптштурмфюрера каким-то одеколоном несло. Что-то с лавандой. Надо бы прочесть, что у них модно было.

Колотит. Катьку сразу затрясло, да через час отпустило. Ей хорошо, она опытная. Домой ушла, расслабляться в стопроцентно гражданской обстановке. В понедельник на службу…

Чего она ушла? Бросила. Ведь сейчас мозг лопнет…

Все не так, все не так, ребята…

Гильзы, кирпичи, запах сырой весны…

Женька сжался, лежа на боку, рука странно шарила по пояснице. Шинель ищет, натягивает. Совсем тронулся. Какая, к черту, шинель – батарея под окном шпарит, одеяло уютное.

Дымом пахнет…

Не нужно было от психолога отказываться. Наверное, та брюнетка шикарная пришла бы? Может, таблетки какие-то пропишут? Транквилизаторы. Заснуть-то вообще не получится.

Лязгают гусеницы, гремят траки. Сизый дым выхлопов, черный дым из люков…

Женька сел, потер лицо ладонями. От бинта успокаивающе пахло мазью. Зарастает порез. Все зарастет. Катька говорила о способностях к адаптации. Ну, о-очень они у тебя высокие, Земляков. Интересно, у тех, кто со способностями поскромней, крыша сразу набок?

Ничего. Нужно просто вернуться. Заснуть не удастся, так можно посмотреть телевизор. Или в спортзал. Жаль, оружие чистить нельзя. Очень умиротворяющее занятие. Тут начальница стопроцентно права.

Женька натянул камуфляж и вышел в коридор. Тихо как. Все ждешь чего-то. А телевизор включать, наверное, не нужно – совсем затошнит.

Ключи от «спортуголка» висели на месте. Женька снял связку. Из кабинета майора Варшавина падал свет. Работает еще. Сейчас начнутся вопросы, почему режим не соблюдаем.

– Земляков, чего не спим? – Майор уже собирался, стоял одетый. Компьютер выключен, папки рассованы по местам.

– Я, товарищ майор, видимо, выспался, – уныло сказал Женька. – Даже залежался как-то. Сейчас разомнусь и отбой произведу. Может, почитаю что-нибудь. Не спится, честное слово.

– Разминаться как будешь? Шахматами? Акробатикой? Рука порезана, весь пятнистый от синяков. Ты уж, будь любезен, пару дней воздержись от физических упражнений. Катерина тебя потом организованно на пробежку выведет.

– Есть воздержаться. Я так просто посижу.

– Напрасно от психолога отказались, да, Евгений? – Майор встряхнул шинель, придирчиво снял пылинку. – Может, звякнуть? Специалистка понимающая, адекватная, в теме.

– Не нужно психолога, – Женька поколебался. – Товарищ майор, а нельзя ли мне узнать номер мобильного Мезиной? Есть у меня пара вопросов. Я бы позвонил, пока не совсем ночь.

– Номер телефона у Мезиной частный, раздавать просто так я его не могу. Ты как себя чувствуешь?

– Нормально. Ладонь немного чешется. Сейчас чай попью и спать бухнусь.

– Вот что, Земляков, – майор придвинул кресло к столу, – ты человек ответственный. Я тебе на субботу собирался увольнительную выписать. Могу сейчас дать. В виде исключения. Чай с Катериной попьете. Насколько я ее знаю, она против не будет.

– Так если можно, товарищ майор…

– Полагаю, можно. Только ты потом домой не беги. Шея у тебя… слишком красочная. Маму напугаешь.

– Понял. Я в расположение вернусь.

– Разберетесь. «Гражданка» есть? Собирайся, я тебя подвезу. Да шевелись, Земляков, я тоже домой хочу…

Доехали за десять минут. Женька смотрел на теплые огни кремлевских стен, иллюминацию Каменного моста и все равно не верил. Бывает, оказывается, отчуждение, на гангрену похожее.

«Девятка» остановилась у арки дома на Большой Якиманке.

– Пройдешь во двор, первое строение. Подъезд там единственный. Третий этаж. Чересчур чаем не увлекайтесь.

– Даже в мыслях нет, – запротестовал Женька.

– Уж конечно. Насухую поминали ветераны минувшие дни. Ладно, сдержите как-нибудь друг друга. Индивидуалисты. Не мерзни, Земляков. Еще простуды не хватало.

– Спасибо, товарищ майор.

Начальство безнадежно махнуло рукой и укатило.

В спортивном костюме было и вправду прохладно. По широкой улице летел ветер, гнал стремительные лоснящиеся машины. Раньше Женька почему-то не обращал внимания, сколько на улицах красивых машин. И на черта они такие красивые?

Арка, двор. Подъезд. Несет влажным теплом из подвала. Смешные почтовые ящики.

Обитала начальница в доме старом, явно дореволюционном. Даже лифта здесь не имелось. Женька потоптался перед дверью квартиры, выкрашенной темно-рыжей классической краской. Изнутри доносилась приглушенная музыка. Может, не нужно было приходить? Отдыхает человек, имеет право. Незваный гость, он…

Кнопку звонка Женька все-таки нажал. Звякнуло-брякнуло – судя по звуку, звонок оказался ровесником дома.

– Да, иду, – почти немедленно откликнулся знакомый голос. – Что за паника?

Лязгнул замок, и Женька не сдержал вздоха облегчения. Начальница была та же. Правильная.

Глупо, конечно. Вовсе и не та же самая. В белой, видимо, весьма дорогой, рубашке. Свободная такая одежка – мужского покроя, с огромными нагрудными карманами. Влажные волосы стильно зачесаны. Кроме рубашки и свежей прически на начальнице ничего не имелось. Стояла босая. Нет, все-таки поверить невозможно, что такие длинные и безупречные ноги на свете встречаются.

– Крутая блузка, – пробормотал Женька. – Очень тебе идет.

– Данке шен, – начальница ухмыльнулась. – Не в твою честь, не надейся.

– Иллюзий никогда не питал, – безропотно признал Женька. – Ты извини за поздний визит, вперся незваным. Как-то меня начало…

– Корчит? Знакомое дело. Входи, кроссовки скинь. Я новый ковролин постелила.

Женька принялся развязывать шнурки, бормоча:

– Понимаешь, что-то мне, правда, совсем не по себе. Хотел позвонить, да вот… Хамство, конечно, вдруг бы ты не одна была…