ЗБ. Заброшенная больница - самое таинственное место в городе... - Олег Раин

Уже на перроне настроение мое несколько сникло. Больно уж клёво выглядела Альбина в сравнении с новоявленными подружками. Этакая прекрасная зебра возле двух невзрачных ослиц. Лиза этого по-прежнему не замечала: ей было не до того, а я вот, дура наивная, запомнила, что она про Женьку своего рассказывала. И понравиться вдруг захотелось – ну прямо очень! А если не понравиться, то хотя бы не разочаровать. Нет, правда, даже страх навалился оттого, что увижу на лице неведомого мне Женьки вежливое сожаление. Мол, да, спасибо за встречу, за хлеб-соль, но нам, по счастью, в разные стороны. Это ведь без труда угадывается – по мимике, по глазам, по интонациям. Есть, конечно, петухи да курицы, что не видят ничего, но я подобные мелочи всегда подмечала. Вроде жалеет тебя человек, а почему-то ощущаешь себя мерзко и гадко. Вот у Майи Витольдовны такого никогда не было. Даже когда жалела, когда сердилась и ругала, всегда чувствовалось ее внутреннее внимание и уважение. Потому и ругала, что болела за нас и переживала. Что называется, училка на «пять» с плюсом! Как и наша милая Иечка. Про Юрия Николаевича уж молчу, потому что таких учителей вообще не бывает. Один на тысячу или на десять тысяч, а значит, и правильной оценки для него не найдется. Разве что ставить сразу сто баллов…

Люди на перроне забурлили голосами, зашелестели сумками и поклажей.

– Едут, – объявила Лиза.

Я тоже разглядела проскальзывающее на станционные пути змеистое тело поезда. Вагоны были еще далеко, но мы сразу поняли, что состав движется к нам.

– В каком он вагоне? – деловито поинтересовалась Альбина.

– Не знаю… – растерялась Лиза. – В письме только номер поезда и время указаны.

– Ладно, такого, как ты расписала, точно не пропустим…

С грохотом и перестуком налетел поезд, вагоны образовали перед нами движущуюся стену. Окна, ребристые бока, желтые надписи – всё со скрежетом и визгом начинало замедлять бег – временное пристанище сотен пассажиров неохотно притормаживало.

– Лерка пусть смотрит вправо, я влево, а ты головой крути, – распорядилась Альбина. В роли начальницы она обживалась, на удивление, быстро, однако спорить мы не собирались.

Вагоны наконец-то остановились, захлопали двери, наружу посыпали первые пассажиры. Встречающие пришли в броуновское движение, кто-то кричал, кто-то размахивал над головой руками, одни при этом радовались, другие с каменными лицами взваливали на плечи поклажу и убредали в сторону подземных переходов.

Как ни всматривались мы в толпу, Евгений разглядел нас первым. А может, незаметно сумел подкрасться – он же разведчик! Коротко стриженный парнишка, рослый, но и не великан, как расписывал дядя Володя, в камуфляже и с костылем. На спине тощенький рюкзачок, одна рука на перевязи, нога – в здоровенном гипсовом лубке. Он прямо на него и вставал, чуть прихрамывая и помогая себе костылем.

– Лизка, вот ты где!

Мы даже вздрогнули. Или это только я вздрогнула? Но голос у него оказался неожиданно низкий, совершенно мужской. А вот глаза и улыбка были Лизкины. Сразу видно, что брат и сестра. И ничуть Лизка не приукрашивала: братец у нее оказался вполне симпатичный, весь какой-то основательный, настоящий. И что-то еще в нем было… Мне даже глаза протереть захотелось! Ну да! Где-то я видела это лицо, а вернее, эту улыбку. Кто-то еще улыбался мне так же радостно…

Разглядеть как следует Евгения нам не дала его сестричка. Метнувшись вперед, она с визгом повисла на шее брата.

– Женька!

– Эй, задушишь!

– Какой ты стал здоровенный!

– А ты-то какая, – скоро, наверное, брата перерастешь.

– Тебя перерастешь! – Лиза наконец-то успокоилась и, продолжая обнимать брата одной рукой, обернулась к нам: – А это мои новые подруги. Можно сказать – кровные.

– У-ух! – только и проговорил Евгений.

Я поняла, что вот он и настал, момент истины. «Каравай-каравай, кого хочешь выбирай!» Только из кого выбирать-то? Обычная девчонка и принцесса. Тут и слепой не промахнется.

Глаза Женькины скользнули по Альбине, вернулись ко мне. В них отразилось удивление. Ну да, то самое, чего я и боялась…

– Валерия? – он продолжал внимательно смотреть на меня, а я неожиданно поняла, что это нечто другое – не удивление и не разочарование. Он словно тоже что-то припоминал и боялся поверить.

– Молодец, угадал! Это действительно Валерка, а это Альбинка. – Лиза для наглядности указала на нас ладонью.

Однако на этот раз в сторону Альбины Евгений даже не взглянул. Он и Лизу вроде бы не слышал, и видно было, что страшно заволновался.

– Ты… Ты… – он вдруг шагнул ко мне, со стуком переставив костыль. – Ты ведь была там? Когда мы горели…

Точно клюв вылупляющегося птенца ударил в скорлупку, яичная пелена распалась. Я даже не вспомнила, а просто увидела картинку. Точнее, кадр: бредущие люди, а впереди боец с автоматом, тянущий за собой девчушку. Как и я, он щурился! Я плохо видела его, он – меня. Но вот улыбку его запомнила. И этот беспомощный прищур…

– Ты был весь черный, с девочкой… – хрипло проговорила я.

– Да, с Наташкой, это дочка нашей соседки.

А ты… Мы ведь все тебя видели! А потом головы ломали, переругались даже. – Евгений помотал головой: – Ничего не понимаю…

– И я не понимаю, – попыталась вмешаться Лиза. – Может, нам переместиться куда-нибудь? Или такси взять?

– Тихо! – Евгений словно чего-то испугался и снова, шагнув вперед, неожиданно ухватил меня за кисть. Для этого ему даже пришлось отпустить костыль, и его едва успела подхватить Альбина.

– Сейчас… Еще немного… – держа меня за руку, Евгений осторожно коснулся моих волос. – И прядку эту ни с чем не спутаешь. Это ведь ты нас тогда вывела и спасла. Мы умирали в каменном мешке, а ты указала тропку… Сколько раз я потом вспоминал тебя, все мозги сломал. Но ведь это правда? Я не свихнулся? Ты была тогда с нами?

Я замороженно кивнула.

Евгений поднес мою руку к своему лицу, прижал к щеке – горячей, слегка колючей.

– Бли-ин! – певуче пропела Лиза.

Вторя ей, Альбина негромко рассмеялась:

– Чудеса-а!

Я улыбнулась. Наша обворожительная Альбина даже не догадывалась, насколько она близка сейчас к истине. То, что случилось, и впрямь можно было именовать чудом. Но я почему-то уже не удивлялась. Совсем-совсем. Для того ведь и появилось ЗБ в нашем городе, на нашей планете. А нам… Нам оставалось только принимать чудеса как данность, привыкать к ним и жить с ними. И кажется, у нас начинало что-то получаться.

Финальный аккорд прозвучал на следующий день, когда пришел в гости дядя Витя. Пришел он не с пустыми руками, а с гитарой, и теперь они сидели с папой на диване и тихо пели старые песни. Они редко пели, чаще спорили и ругались, а вот сегодня как-то не получалось ругаться. И, обнявшись с мамой, мы слушали их с придыханием, боясь сбить с доброй тональности, боясь спугнуть волшебный момент.