Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой - Александр Больных

Гитлер отказался разрешить LIII корпусу отход, но генерал Рейнхардт и командующий Группой армий «Центр» фельдмаршал Буш видели, что происходит. Они приказали командиру корпуса генералу Голльвитцеру готовиться к прорыву. Поздно! 24 июня 4-я авиаполевая дивизия была окружена юго-западнее города, а остальные 3 дивизии корпуса оказались в мышеловке в самом Витебске. Обратите внимание на важный момент: все котлы оказались совсем небольшими, не те, о которых Совинформбюро рапортует под грохот артиллерийского салюта. Но и возиться с ними не пришлось. Уже 25 июля 4-я авиаполевая дивизия прекратила существование под ударами 39-й армии, а сам Витебский котёл распался ещё на два. 246-я пехотная и 6-я авиаполевая дивизии были окружены в 10 километрах от Витебска, а 206-я пехотная застряла в городе. Под ударами советской авиации их силы таяли буквально на глазах. К вечеру 26 июня положение окружённых стало безнадёжным, и генерал Голльвитцер решил попытаться прорваться, чтобы спасти то, что ещё можно было спасти. На рассвете 27 июня немцы пошли на прорыв мелкими группами. Результат таких попыток нам прекрасно известен по событиям лета 1941 года. LIII корпус был уничтожен полностью. Правда, немцы до сих пор продолжают спорить о том, что именно с ним случилось. По одним данным, 20.000 солдат погибли, а 10.000 попали в плен. Другие историки утверждают, что погибли 5000 солдат, а в плен попали 22.000. Я думаю, когда они выяснят всё досконально, можно будет внести поправки в новое издание этой книги.

Здесь нам придётся сделать небольшое отступление. Как мы уже видели, в 1941 году немцы очень часто ухитрялись вести блицкриг и без участия танков. Почти то же самое произошло и сейчас. В операции «Багратион», участвовала только одна танковая армия — 5-я гвардейская. Причина была вполне понятная: леса и болота Белоруссии это не самая лучшая местность для танков, они могли действовать только вдоль шоссе Минск — Москва. Именно там и была прорвана немецкая оборона. Что самое важное, советские танки не стали задерживаться, «образуя внешнее кольцо окружения», а двинулись дальше на Борисов, как это и предписывалось всеми канонами блицкрига. Параллельно танковой армии наступала конно-механизированная группа генерала Осликовского. Очень быстро немцы на своей шкуре испытали действенность собственной тактики. Остатки XXVII корпуса, попытавшиеся спастись из Орши, налетели на прорвавшиеся танки с вполне предсказуемым результатом.

Перед немцами встала тяжёлая задача — попытаться остановить стремительное наступление советских танков, в котором теперь участвовал ещё и 2-й гвардейский танковый корпус, действовавший южнее армии Ротмистрова. В качестве оборонительного рубежа была выбрана река Березина. Эта неблагодарная задача была возложена на 5-ю танковую дивизию, спешно переброшенную в Минск с Украины. Ей также был придан 505-й батальон тяжёлых танков. Именно его «тигры» 28 июня первыми столкнулись с 3-м гвардейским танковым корпусом у станции Крупки, но были вынуждены отступить.

Советское командование освоило хитрую науку блицкрига, и танкам Ротмистрова не пришлось в одиночку драться с прибывающими немецкими резервами. 29 июня на помощь танкам уже были подтянуты 5 стрелковых дивизий 11-й гвардейской армии. Комбинированным ударом пехоты и танков (!) оборона немцев была прорвана чуть севернее Борисова, в более слабом месте (!), и после недолгих боёв 30 июня оборона немцев на Березине рухнула. Гудериан мог бы порадоваться столь умелому применению своих теорий, но что-то мне подсказывает, что известия об этих событиях не сделали счастливым генерал-инспектора Панцерваффе.

Наступление на Минск с юга, которое вёл 1-й Белорусский фронт генерала Рокоссовского, в первые дни развивалось не столь успешно из-за болотистой местности. Но 24 июня в бой вступили главные силы фронта, и немецкая оборона была прорвана и здесь. Командующий 9-й армией генерал Йордан решил бросить в бой свой единственный резерв — 20-ю танковую дивизию. Кстати, обратите внимание на скудость немецких резервов. Дивизия там, дивизия тут — не больше. Но это были проблемы ОКХ. Война не шахматная партия, где оба игрока перед началом получают по 16 совершенно одинаковых фигур. Каждый имеет то, что сумел собрать. А не сумел…

20-я танковая дивизия столкнулась с наступающими советскими войсками южнее Бобруйска и была уничтожена. К 26 июня 1-й гвардейский танковый корпус вышел к городу с юга, а 9-й танковый корпус — с востока. Уже на следующий день 9-й танковый корпус захватил переправы через Березину, и ещё несколько немецких дивизий оказались в окружении. Рокоссовский не стал тратить время на создание «железного кольца», справедливо полагая, что никуда они и так не денутся, а бросил свои резервы — 1-й гвардейский кавалерийский и 1-й механизированный корпуса — дальше на запад, на Барановичи. Оборона немецкой 9-й армии рухнула по всему фронту. Правда, не очень понятно, почему немцы не любят признавать, что дела 4-й танковой армии на севере обстояли ничуть не лучше.

Фельдмаршал Буш понимал, что перед его группой армий замаячила угроза полного уничтожения. Вместе с генералом Йорданом 26 июня он вылетел в Ставку Гитлера, но втолковать фюреру ничего не сумел. Единственным результатом визита стало то, что Гитлер снял и Буша, и Йордана. Спасать положение было доверено «пожарнику Гитлера» фельдмаршалу Моделю.

В районе Бобруйска было окружено около 40.000 немецких солдат. Рокоссовский доказал, что прекрасно понимает, как следует действовать в подобной ситуации. Советские артиллерия и авиация успешно перемалывали один немецкий полк за другим, в то время как танки продолжали наступление. Окружённый XXXI танковый корпус совершил несколько попыток вырваться из города, но был расчленён, разгромлен и уничтожен. Всего менее чем за неделю в ходе боёв погибли около 50.000 немецких солдат, а ещё 20.000 попали в плен.

После того как немецкий фронт рухнул севернее и южнее Минска, можно было приступать к решению более масштабных задач. Советские войска начали наступление на столицу Белоруссии, угрожая поймать в ловушку остатки сил Группы армий «Центр». Намечавшийся котёл был гораздо крупнее, чем все предыдущие, но здесь было выполнено самое главное успешное условие блицкрига — воля противника к сопротивлению была сломлена полностью.

Здесь нам придётся немного поспорить с очень авторитетным историком Стивеном Залогой. Он утверждает, что германское командование в отчаянии прибегло к последней мере и попыталось использовать стратегическую авиацию для того, что остановить советское наступление. В общем, правильно утверждает, но очень сильно ошибается в деталях. Дело в том, что последнее крупное бомбардировочное наступление Люфтваффе на Восточном фронте началось задолго до операции «Багратион» силами IV авиакорпуса, и имело оно совершенно иные цели. Операция «Цаункёниг» началась 27 марта налётами на железнодорожный узел Сарны с целью помешать нашему наступлению на Ковель, то есть никакого отношения к боям в Белоруссии всё это не имело. Налёты продолжались до июля 1944 года. Во время этих операций были практически израсходованы и без того невеликие запасы авиабензина. Поэтому участие бомбардировщиков Не-177 в июльских боях было крайне ограниченным, хотя они и нанесли один или два удара по советским танкам под Минском. Более того, немецкие источники подчёркивают, что, хотя атаки проводились днём, потери были очень незначительными, так как советские лётчики просто не имели опыта борьбы со столь крупными самолётами.