По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

– Всем встать.

Тележное колесо с многочисленными свечами, используемое вместо люстры, аж закачалось, пораженное мошью голосовых связок. Эхо пугливо спряталось под потолком.

Излишней популярностью у аборигенов, как мне показалось, вновь прибывший не пользовался. Скорее, наоборот. Никто не поднял свою почтенную поясницу, однако по помещению тихой волной прокатился негромкий шорох. Весьма характерный, тот самый, который издают клинки, покидая хорошо смазанные ножны. Пипл явно готовился к мордобою с применением колющих и режущих предметов.

В зал, отодвинув местного викинга, буквально влетел огнегривый, высокий и мощнотелый персонаж. Он тоже был в серой кольчуге Внутренней Стражи, однако, в отличие от подтанцовки, не держал оружия в руках. Оно покоилось в ножнах на широком поясе. Длинный неширокий меч и тяжелый кинжал.

Уместив ладони на рукоятях, огнегривый обвел всех в высшей степени вызывающим взглядом и глубоким, звучным голосом заорал:

– Именем Блистательного Дома!

Напугав нас таким образом, он заткнулся, сунул руки за ворот кольчуги и извлек оттуда украшение, представляющее собой крупный, в пол-ладони, яростно-голубой камень в обрамлении каких-то завиточков белого металла. Красота эта люто блестела и висела на этакой затейливой, белой же, цепи. От фигуры оратора явственно дохнуло властностью и правом повелевать. Некоторые встали.

Но тих был наш бивак угрюмый. Недовольный произведенным эффектом выступающий возопил вновь:

– Именем Блистательного Дома! Лорд Шарм'Ат обвиняется в крамоле против Блистательного Дома. Все повеления указанного лорда объявляются незаконными. Гоард указанного лорда надлежит лишить оружия и власти и содержать под стражей до выяснения. Дознание доверить Внутренней Страже. Жителям Земли Шарм'Ат оружие сдать в кремни Внутренней Стражи. Кто противоречить будет этому слову, да будет лишен свободы, а буде окажет сопротивление – и жизни.

За стилистику не отвечаю, но общий смысл передаю. У кавалера Андрия бодро отвалилась челюсть.

А оратор продолжал голосить:

– Кто же выполнит повеление лорда Шарм'Ат да будет признан мятежным и да будет предан смерти как мятежник.

Жители Земли Шарм'Ат, обалдевшие от новостей, постепенно вставали, скромно убирая ножички и смущенно потупив глазки.

– По слову Блистательного Дома. Человека, именующего себя Тивас, как замыслившего против короны, и спутников его, буде такие найдутся, надлежит пленить, взять под стражу и в железе доставить в Столицу для дознания.

– Саин, а попадешь ли ты в камень на груди этого болтуна? – негромко поинтересовался наш чернокожий интриган.

В общем-то, скандала было не избежать, так как путешествовать в железах я не испытывал ни малейшего желания. Сходные мысли читались и на лицах моих благородных спутников. Местные жители совершенно явно находились под каким-то психогенным воздействием и уже поглядывали на нас без симпатии. Даже добрейший Бындур смотрел на нас осуждающе. Возможно, что законопослушные селяне и не смогли бы задержать нас, но резня аборигенов никак не входила в мои планы.

Оратор продолжал рассказывать, кого еще надо пленить, лишить оружия и власти, препроводить в Столицу для дознания, озвучивая все новые и новые запреты. Воодушевленный вниманием аудитории, он увлекся и поэтому мой подлый бросок вульгарно зевнул. Мне явно был антипатичен этот огнегривый полицай, и посему нож, расколов камень, врезал ему прямо в солнечное сплетение. Кольчуга сдержала удар, но дыхание сбилось и оратор замолк, судорожно пытаясь пихнуть воздух диафрагмой хоть в какую-нибудь сторону.

Селяне зароптали. Я с перепугу поволок из-за спилы свои разоружительные ножички и тут увидел, что кавалер Андрий подобрал свою упавшую было челюсть и воздел себя на ноги. Надменно вперив в пространство свою опавшую было эспаньолку, он яростно сверкнул глазами, ткнул обличающий перст в сторону потерпевшего и торжествующе каркнул:

– Самозванец!

Нестойкие селяне, почуяв вождя, подоставали припрятанное оружие и, опрокидывая столы, двинулись было вперед, желая проучить покусителя и потоптателя, но тихонько стоявший по сию пору викинг вдруг проявил неожиданную прыть. Легко зашвырнув за спину поверженного оратора, он закрылся своим воротоподобным щитом и прохрипел что-то на тему:

– Буду бить.

Растерявшиеся было кольчужники сомкнули щиты и, выставив клинки, щекотнули нескольких бездоспешных аборигенов. Первая кровь пролилась, и месные благоразумно раздались в стороны перед кольчужниками, уступив инициативу шеренге латников кавалера. А за спинами их уже заскрипели натягиваемыми тетивами трое в зеленом.

– Стойте, – рявкнул Андрий. – Корчма не место для боя.

Вышел из-за стола и встал между противниками.

– Я – кавалер Андрий. Хочу говорить с твоим командиром.

Но командир не мог говорить. Его, пардон, рвало. Но блевал злыдень с умом, постепенно приближаясь к распахнутой двери.

– Достойный Бындур, есть ли еще выходы из твоего заведения? – спросил я.

– Как же нет, – удивился тот, – и выход на ристалище, и выход на задний двор.

– Веди нас к выходу на задний двор.

Что-то мне подсказывало, что наш огнегривый приятель рассчитывал не только на свой психотропный амулет и приготовил нам еще какую-нибудь гадость.

– За мной.

Мы вышли из зала незамеченными. Увлеченные противостоянием скандалисты абсолютно не обратили внимания на наш аглицкий уход.

Дверь на задний двор оказалась не только запертой, но и охранялась давешними двумя здоровяками, вооруженными какими-то рубящими сооружениями весьма злодейского вида.

Я выволок из-за спины один из коротких мечей, откинул засов и по какому-то наитию решил покинуть этот гостеприимный кров нетрадиционным путем. Вместо того чтобы просто выйти, я прыгнул руками вперед, кувыркнулся и, развернувшись, встал. Как выяснилось, поступил я разумно, потому что там, где должна была быть моя голова, совершенно случайно пролетал меч одного из двух серых кольчужников, стоящих по обе стороны от дверей. Второй только стал ко мне поворачиваться, когда я впечатал его ударом обеих ног в стенку. Того, кто пытался укоротить меня на голову, неведомая сила втащила внутрь, мягко шлепнула и выбросила, только вместо лица у него была какая-то бесформенная масса. Из дверей тягуче выпрыгнул Хамыц.

– Ты и Граик – к дверям на ристалище. Бындур, проводи. Вы двое, – здоровяки дружно кивнули, – держите дверь.

– А эти?

– Если живы – свяжите.

– Унго, Баргул, со мной. К главному входу.

Я очень надеялся на стрелковые таланты своих друзей, так как не знал, сколько полицаев у этого самого главного входа.

Мы успели вовремя.