Красивая, как ночь - Лиз Карлайл

Звуки страсти заполнили ночь. Он любит ее. Так сильно любит. И всегда любил, даже когда она сводила его с ума от желания и заставляла бешено ревновать. Хелен доведет его до смерти. Он всегда знал это и все равно любил. Освобождение наступило для Хелен стремительно, но он прижимал ее к себе, не переставая двигаться. Она содрогнулась, вскрикнула и так прильнула к нему, что Кэм почувствовал, как к горлу подкатывают слезы любви и вины. Она еще повторяла его имя, когда волна наслаждения накрыла и его.

Прошли долгие минуты, прежде чем Кэм лег на бок, а затем перевернулся на спину. Казалось, после удовлетворения он должен ликовать, но его опять терзали мысли. Хелен. Боже, несмотря на всю элегантную утонченность и неотразимые чары, она до сих пор оставалась девственницей!

И значит, все эти годы она была непорочна. Сколько же времени потеряно напрасно! А сейчас он еще и отобрал у нее самое драгоценное. Причем самым жестоким образом. Ему стало невыносимо стыдно, когда он взглянул на Хелен.

Она лежала неподвижно, закрыв глаза. Кэм медленно провел рукой по лицу, но ничего не изменилось. Хелен по-прежнему была рядом с ним и дрожала.

— Ты жалеешь? — спросила она, не открывая глаз.

— Господи, Хелен, — прошептал он, уклоняясь от ответа. — Что мы… что я сделал? — Приподнявшись, он посмотрел на нее. Даже если бы у него возникли сомнения, доказательства ее невинности были видны на постели.

— Что мы сделали? — тихо переспросила она. — Лишь то, что хотели сделать давным-давно.

— Хелен, — взмолился Кэм. — Почему ты не сказала мне?

— И ты бы поверил? — В ее голосе еще слышались хриплые нотки желания, но глаза словно видели его насквозь.

— Я… да, — сказал он, надеясь, что говорит честно. — Конечно. Почему ты не сказала мне правду?

Она прижалась к нему, и Кэм вдруг увидел в ее голубых глазах озера непролитых слез.

— А знаешь, Кэм, ведь я говорила тебе, — мягко возразила она. — Я сказала тебе все, и очень, очень давно. Я люблю тебя. Буду любить тебя до самой смерти. Буду ждать тебя. И для меня никого не может быть, кроме тебя. Ты этого не помнишь? — Он только растерянно смотрел на нее. — Конечно, не помнишь, — глухо сказала она и снова опустилась на подушку. — Ты продолжил свою жизнь. И если я… не выбрала тот же путь, это было мое решение.

— О Хелен! — воскликнул Кэм, прижимая к себе ее прекрасное тело. — Ты только скажи мне — ты можешь… ты еще любишь меня?

— Не говори со мной о любви, Кэм, — тихо сказала она. — В этом нет необходимости. Не все девственницы невинны. И мы с тобой знаем это.

— Проклятие! — Он закрыл рукой глаза. — Мне предстоит очень дорого заплатить за ошибку, да? И поделом. — Хелен молчала, и он продолжил: — Я решил, что ты покинула меня по своей воле. Предала наши мечты ради чего-то или кого-то. Я убедил себя, что ты поступила именно так, иначе бы вернулась ко мне. Мы столько времени потратили напрасно. А теперь я опозорил тебя. Мы не можем откладывать свадьбу.

— Опозорил? — горько засмеялась Хелен. — Женщин моего неопределенного происхождения невозможно опозорить, Кэм. И они не получают обручальное кольцо в обмен на свою невинность. Мне кажется, твой отец давным-давно все объяснил тебе.

— Пусть мой отец изжарится в аду, — ответил Кэм, еще сильнее прижимая ее к себе. — Мы поженимся, и скоро. Не из-за того, что мы сделали.

— Тогда почему? — спросила она с подозрением. — Еще вчера твое внимание было приковано к другой.

— Мое внимание было приковано лишь к тебе с того момента, как ты приехала и сделала мою женитьбу на другой невозможной, — возразил он, коснувшись губами ее губ. — И я мчался от самого Девона, чтобы сказать тебе об этом. Потому что, как бы далеко ты ни уезжала, что бы ты ни делала, я никогда не переставал любить тебя. — Он снова притянул ее к себе и поцеловал.

— О, Кэм! Думаю, я никогда до конца не пойму тебя, — сказала она, но все же прижалась к нему, и Кэм подумал, что, возможно, она сдается. Но он боялся даже надеяться на это.

— Послушай, Хелен. Я глубоко сожалею о некоторых моих предположениях. Но я не стану лгать, говоря, что сожалею о недавно содеянном… Я знаю, нам еще во многом нужно разобраться. Об этом я и хотел сказать тебе.

Она не мигая смотрела на него, и он горько улыбнулся.

— Да, Хелен. Твой гнев оправдан. Ты сможешь поверить, что я все исправлю? И забыть о своем гневе хотя бы на эту ночь? Мы оба истерзаны эмоционально. Разве мы не можем хотя бы на несколько часов сделать вид, что мы — возлюбленные, что совсем одни в этом мире, без забот и тревог, как было раньше?

Хелен не знала, что делать. И потому — только на этот раз! — она поступила так, как ей хотелось. Она прижалась к плечу Кэма, вдохнула его теплый, родной запах, слушала его убаюкивающее дыхание.

О, она знала, что Кэм причинил ей боль. Но словами, не действиями. А физический акт произошел по обоюдной вине. Хелен бьши известны десятки способов отделаться от назойливого поклонника, но сегодня она ни один из них не использовала.

Вместо этого она лежала в постели, сначала негодуя, потом уже не в силах остановиться. И честно говоря, почти не испугавшись. Как всегда, ей доставляло удовольствие спорить с Кэмом. Она приходила в восторг, когда удавалось поколебать его уверенность и довести до бешенства. Их отношения всегда были пылкими и необузданными. В этом по крайней мере они не изменились.

Она долго лежала, не шевелясь, прислушиваясь к ночным звукам.

— Хелен?.. — сонно прошептал Кэм.

— Да? — Она склонилась над ним.

— Твой рот так греховно прекрасен. Ну, как ты ласкала меня… просто удивительно. Так невинно… безнравственно.

Невозможно было не понять, о чем он говорит, и Хелен бросило в жар при мысли о том, как бесстыдно она себя вела. Как шлюха! Только шлюхи делают это, говорила маман. Но Хелен ужасно хотелось помучить Кэма, и, потом, напомнила она себе, жизнь с матерью открыла ей такие вещи, которые не должна знать приличная барышня.

Она с глубоким стыдом вспомнила, как они с Кэмом обнаружили коллекцию похотливых картинок Рэндольфа, оставленную в гостиной после ночной пирушки. В четырнадцать лет Хелен не задумывалась о том, что есть вещи, которые не пристало обсуждать юным барышням, поэтому она спросила мать об одном из рисунков.

Маман, как обычно, слегка пожурила ее, а потом со смехом объяснила, что увиденное Хелен на картинке нравится джентльменам, но дамам — никогда.

— Если только, — быстро добавила маман, — они не сделали что-то ужасно плохое, например, потратили денег намного больше положенного.

Хелен восприняла объяснение буквально и слово в слово передала Кэму. Некоторое время это казалось им ужасно смешным. Но это было до того, как все переменилось и стало очень серьезно.

Внезапно ею овладела смутная тревога.

— Кэм? — Он только глубоко вздохнул, и Хелен толкнула его в бок. — Кэм!