Атаман. Охота на отражение - Андрей Воронин

Между тем Терпухин с бойцами оказался под стеной. Точнее, с их стороны она была очень крутым валом. Теоретически на нее можно было залезть. Но Юрий был уверен — на склоне есть какие-нибудь ловушки. Чтобы их избежать, следовало прибегнуть к хитрости.

Взвод залег перед самым гребнем. Было заметно, что бдительность часовых оставляет желать лучшего, но все равно — их там немало. Значит, надо подождать, пока начнут атаку остальные.

Ревякин продолжал шарить по аулу прицелом. Он надеялся, что сможет увидеть Нику. Но вместо этого увидел Артузова, неторопливо идущего куда-то. На нем был черный тюрбан, камуфляж, на поясе — кобура с пистолетом. Ревякин почувствовал, что его палец на курке зачесался. Но нарушить приказ Сергей не мог себе позволить. В конце концов, Терпухин его спас.

И вдруг он увидел Нику. Она шла за Артузовым на веревке. Спокойная, безучастная, в той же одежде, в которой убегала от него. Руки связаны за спиной, ноги стреножены. Боятся, твари!

Ревякин снова прицелился в Артузова, но стрелять не торопился. Ее не собираются убивать прямо сейчас. Значит, он тоже прибережет выстрел.

Между тем на площади образовалось живое кольцо. В его середину направили луч прожектора. Заревели мегафоны. Народ стал подтягиваться к кругу.

В его середину вытолкнули Нику. Она едва не потеряла равновесие, но выпрямилась. Ревякин просто задохнулся от избытка чувств.

Следом выступил Артузов. Он что-то говорил, народ шумел, Ревякин видел в прицеле злые, ненавидящие лица. Он понял, что сейчас Нику будут казнить. И твердо решил: что бы там ни говорил Терпухин, он будет стрелять, как только поймет, что Нике угрожает опасность.

Когда Артузов сказал все, что хотел, в круг вышел благообразный старик. Он подошел к Нике, стал ей что-то говорить. Ревякин не знал, что перед ним сам Али Ратаев.

Терпухин взглянул на часы. Фосфоресцирующие стрелки показывали, что до начала атаки осталась одна минута.

Ника слушала, как Ратаев велеречиво трубит о предательстве и об ужасной каре, которая ждет предателей как в земном, так и в загробном мире.

Ратаев провозгласил, что сейчас предательницу побьют камнями. Махнул рукой.

И в этот момент сторожевая вышка у восточных ворот аула подпрыгнула на месте, подброшенная вздувшимся у ее подножия огненным клубком. Грохот долетел до людей секундой позже.

Атаман швырнул на гребень стены две гранаты. Полыхнули взрывы. Ближнего чеченца разорвало на части.

— Вперед! — заорал Терпухин и первым перемахнул через гребень, поливая автоматными очередями пространство перед собой.

Как раз в тот момент, когда вся толпа застыла в оцепенении, Ника высоко подпрыгнула и, опрокидываясь на спину, ударила ногами в горло Али Ратаеву. Тот отлетел на три метра и приземлился уже мертвым.

Ревякин выстрелил в Артузова, но тот метнулся куда-то в сторону. Пуля досталась кому-то другому.

Терпухин бежал вниз по лестнице от стены к домам. Из-за угла, размахивая кетменем, выскочил кто-то бородатый. Терпухин проломил ему голову ударом приклада. И тут же послал короткую очередь в другого горца, вооруженного автоматом. Тот осел у стены, роняя оружие.

С вышек режут темноту прожектора, дзоты посылают вслед за лучами пулеметный огонь. С невысокого холмика блеснула вспышка. В воздухе прошуршало, тусклая линия закончилась на бруствере одного из дзотов. Рвануло — вначале несильно, а потом, секунду спустя, у ворот расцвел гигантский огненный цветок. Бревна наката полетели в разные стороны, как соломинки. Одно врезалось в мечущийся силуэт на стене. Человека бросило внутрь периметра. Бревно полетело дальше и упало в толпу.

«Шмель», разнесший в клочья дзот, повалил вышку. Прожектор погас и на второй. Чеченцы уже не бойцы. Через несколько секунд подбежавшие спецназовцы забрасывают амбразуру гранатами. Все.

Ревякин не может найти в толпе Артузова. Он молится, чтобы связанную Нику не затоптали, а сам стреляет. Он уже выпустил одну обойму, зарядил другую. Надо бы поменять позицию. Он плюет на все и бежит к стене.

Ника пытается встать на ноги, но проклятая веревка не дает. Тогда она пытается отползти. Она понимает, что оставаться посреди площади ни в коем случае нельзя. Шальная пуля, дурная граната — и конец.

Терпухин и его взвод наталкиваются на первый серьезный очаг сопротивления, засевший в доме. Несколько автоматчиков довольно хлестко поливают улицу.

— Всем аккуратно! — заорал Атаман.

Он прицелился, нажал на спуск подствольника. Граната рванула на стене. В доме кто-то заорал. Подбежал боец с «мухой», добавил в одно из окон. Больше из дома стрельбы не было.

Ревякин добрался до самого аула. Здесь от снайперского прицела толку не было совершенно. Он расстрелял остаток обоймы и подобрал чей-то автомат. Поражаясь собственной невозмутимости, пошарил по убитому, добыл два запасных рожка. Перевел предохранитель в режим огня короткими очередями и стал перебегать от дома к дому, приближаясь к площади.

Артузов и еще десяток «анчаров» держали северную стену. Получалось плохо — атакующий отсюда взвод удачно посадил снайпера, и тот выбивал защитников одного за другим, словно тарелочки в тире. Когда сшибли третьего, Артузов решил, что больше здесь делать нечего. Он скатился с гребня и побежал аулом.

Ревякин чувствовал себя Рембо. Он уложил еще троих чеченцев, выскочив на них из засады. Стараясь не поддаваться боевой эйфории и чувству неуязвимости, он продвигался к площади.

Пока прошли жилые дома, Терпухин и его взвод потеряли еще троих. Вообще надо было поскорее прорываться на более удачную позицию, где не так легко получить пулю в спину из-за угла.

Ника отползла под какую-то коновязь или что-то в этом роде. Изогнувшись, она пыталась распутать веревку, мешающую ногам.

Восточные ворота, методично расстрелянные тремя «шмелями», пали. В брешь полетели гранаты, пули, а потом один за другим туда стали просачиваться бойцы спецназа. Они рассредоточились по укреплениям и сдерживали натиск большой группы чеченцев, пытавшихся вышибить их обратно. «Анчары» находились в менее выгодном положении — они не видели нападающих, тогда как сами прекрасно выделялись на фоне все еще расцвеченного иллюминацией аула.

Пали западные ворота. Ворвавшийся туда спецназ вообще не встретил сопротивления. Это позволило взводу сгруппироваться и стать тараном, направленным в спину защитникам.

Артузов выскочил на какого-то бойца, отбившегося от общей массы. Молниеносным ударом Гарри выбил у него автомат. Боец, не растерявшись, выхватил нож. Завязался бой. К сожалению, Артузов имел превосходство в технике. Он нападал неожиданно и свирепо, нож порхал между пальцами, перелетал из руки в руку. Понадобились лишь считаные секунды, чтобы нанести бойцу несколько ранений, а потом, когда тот окончательно сбился с ритма, уколоть его в горло. Переступив через агонизирующее тело, Артузов побежал в сторону площади.