Двенадцать шагов фанданго - Крис Хаслэм

Сажа продолжала падать с беззвездного неба, когда я обнаружил узкую тропу, ведущую под гору в верном направлении. Через несколько мгновений пробрался через колючие кусты и остановился на широком пляже, покрытом серой, отполированной речной водой галькой. За рекой виднелись склоны холма, на котором расположилась крепость. Крепостные постройки прятались в рельефе местности, их контуры проступали в полосах лунного света и тени. Дно долины делила пополам река. Пока шлюзы были перекрыты, она была неширокой и неглубокой. Я перешел ее вброд — по колено. Кустарник на противоположном берегу выглядел чище и здоровее, чем тот, который рос вдоль шоссе. Через десять минут я вышел на дорогу, вдоль которой так давно ехал на большом мотоцикле Ивана.

Мои ноги, успокоившиеся за время сидения в автомашине, снова заныли, когда я перебрался через реку и почувствовал: мне снова досаждают расстроенные наркотой нервы. Я опять шел словно по битому стеклу. Я вздрогнул, когда боль вызвала спазмы икр, попытался успокоить свои ноющие пятки обещанием новой дозы кокаина. Кажется, они не поверили, что это поможет, но на время перестали болеть и позволили мне ковылять по тропинке через сорняки к имению. Как только я увидел низкие стены и рухнувшую крышу, сразу углубился в подлесок и остановился в ожидании. Уши подергивались, как у лисицы, чующей погоню. Я ждал преследователей пять минут, но они не появились, тогда я продолжил движение. Сердце билось так сильно, что казалось, истратит на это движение весь кислород, который я способен потребить. Едва дыша, я прокрался к развалинам. Рухнувшая крыша не позволяла достаточно хорошо ориентироваться ночью, я нашел место, где под валуном был зарыт кокаин, лишь благодаря желтому пламени зажигалки, которую держал в дрожащих руках.

Я спихнул валун и стал разрывать одной рукой бугорок насыпи, пока мои пальцы не коснулись тенниски песочного цвета, в которую был завернут наркотик.

Его не смыл дождь.

Не съели козы.

Его не украли. Этим маленьким чудом я был обязан Иисусу и хотел когда-нибудь в будущем отблагодарить Его за это. Я вытащил небольшие пакеты и нащупал один из них, который раньше надрезал. Пошевелил внутри пальцем и облизал его, всосал наркоту в мозг, подобно путнику в пустыне, сделавшему глоток впервые обнаруженной воды. Глубоко в горле почувствовал горечь, носоглотка слегка онемела. Я обрадовался по-настоящему, впервые с тех пор, как встретился с Трагичным Тони, там, в Кадисе. Казалось, моя кожа сжалась до размеров тела, в то время как зрачки расширились, чтобы принять больше света, а нервы оживились, как городские автострады. Двигаясь быстрее и легче, чем раньше, я стащил с себя ботинки и всыпал в каждый по четыре или пять граммов порошка. Мои ноги заслуживали небольшого поощрения. Неожиданно, но не без причины в мозгу стали роиться мысли. Волосы требовали стрижки. Может, мне придется их покрасить — когда-нибудь в будущем. Нужно будет купить приличный видеоплеер, если я собираюсь осесть на побережье, может, такой, на котором прокручиваются кассеты CD, нужно приодеться. Потребуется и телевизор со спутниковой тарелкой. Мои десны нуждались в лечении, визит к дорогостоящему дантисту не помешает. Следовало бы завести гардероб и приобрести новую пару обуви. Кажется, настало время подумать о мелких радостях жизни — у меня ведь определены большие цели.

Когда я возвращался по прежнему маршруту, луна все еще скрывалась. Ей, видимо, было стыдно из-за того, что моя улыбка отражала далекое солнце ярче, чем ее пятнистую поверхность. Я все еще двигался к успеху, боль в ногах прошла от наркотика, я был в девяноста минутах от побережья.

Облако белой пыли поднялось вокруг упаковки, завернутой в тенниску, когда я положил ее на капот машины. Падающий порошок смешался с сажей, которая покрыла поверхность машины, пока я отсутствовал. Все еще ощущался запах костра, возбуждал ностальгические чувства, словно я пропустил выезд компании на пикник. Ткнул указательным пальцем в разрез вскрытого пакета, занюхал добытый порошок, а остаток втер в десны. Вытащил из рюкзака, прихваченного в Ла-Мендиросе, ножик и жевательную резинку, упаковал в него кокаин, стараясь найти под хрупкой стальной скорлупой салона машины Мэри укромное место. Наконец я решил, хотя был не слишком уверен в этом, что наиболее безопасным местом для моего трофея станет укрытие под задним сиденьем. Если бы возникло неприятное положение, меня стали бы обыскивать и подняли заднее сиденье, я был бы схвачен с поличным. Я взглянул на луну, но она ничего не видела. Настало время ехать на побережье.

Помчался обратно на главное шоссе, охваченный знакомой, но не особенно приятной эйфорией, которую могли подавить только мысли о Луизе. Наблюдал увеличение скорости на спидометре, словно повышение своего давления: семьдесят, восемьдесят, девяносто, сто километров. Движение стрелки спидометра сопровождал глухой танцевальный ритм любительской радиостанции, влекущий к морю. Только эта дорога вела к морю. Расстрелянный из дробовика дорожный знак «Уступи дорогу» пронесся мимо меня, как парашют, гасящий скорость, когда я нажал на тормозную педаль. Зонтик, солнцезащитная шляпа и кипа журналов слетели с полки, когда машина вильнула в направлении Т-образного перекрестка, как гоночный автомобиль в облаке пыли и дыма. Подумал о свалке в Химене, сорванные подпорки и крыши, через которые усатые пожарники извлекали спекшиеся на таком вот перекрестке тела. Когда автомобиль затрясся, усиленно чихая выхлопными газами, и остановился на полпути к дороге, ведущей на юг, я убрал руку с руля и крепко ударил себя по голове. В это время мимо пронесся комби в северном направлении. Негодующие бледные лица его обитателей были повернуты в мою сторону. Я сделал выдох, переключился на первую скорость и направился к побережью.

Я стоял на железнодорожном переезде на окраине Лос-Молинаса и смотрел в зеркало заднего вида. Можно было часами наблюдать краешком глаза оранжевые проблески, но я пренебрег этим зрелищем ради некоего нового оптического раздражителя, подобно тому как однажды наблюдал грача позади «транзита». На фоне темной громады гор за собой я отчетливо увидел, как из горного хребта вырывается множество ярких искр, подобно относимым ветром искрам фейерверка. Я опустил стекло дверцы и оглянулся назад, но темнота вновь окутала вершины. Они выглядели так, словно невидимый титан разрезал пилой скалы, содержащие железную руду. Словно он вырезал себе нишу в горном рельефе, разбрасывая искры по высохшей поверхности долины. Вспомнил горелый запах в ночном воздухе и тихий дождь из фрагментов сажи, испачкавший волосы, там, у реки. Я склонялся к тому, чтобы связать это с увиденным феноменом, но, когда взглянул в зеркало, заметил полицию. Заметил сразу за собой, так близко, что мог увидеть надпись «Policia» на бело-голубом боку машины. Передо мной черепашьим шагом, лязгая и визжа, двигался длинный грязный поезд из товарных вагонов. Я желал всем сердцем оказаться в одном из них, куда бы ни ехал этот поезд. Звуковые сигналы и шум полицейских раций слышались сквозь скрежет проходившего состава, дважды вспыхнул голубой свет, отразившись насмешливо в окнах припаркованных машин.

Полицейский с пистолетом в кобуре вышел из машины, прошел мимо багажника «старлета» и показался в моем боковом зеркале. Я попался.