Крайний срок - Мира Грант

— И вот куда это нас привело, — пробормотал я, наклонившись к столу и потянувшись к мыши. — Сидите на своих местах, ребятки. Со временем будете гораздо счастливее.

Джорджия молчала, пока я просматривал свой почтовый ящик в поисках посланий, которые заслуживали моего внимания. Мне следовало приступить к редактированию видеозаписей. Нужно было опубликовать пост и сообщить о том, что я еще жив. А вообще-то мне надо было успокоиться. Сердце то и дело начинало учащенно биться, хотя я точно знал, что зомби из ЦКЗ нас точно не догонят. Но ведь лучше бояться в безопасности, верно?

Пальцы, которыми я держал мышь, начали дрожать. Я замер и стал ждать, пока пройдет тремор. У меня не было времени для очередного нервного срыва. Одного раза в месяц вполне достаточно. Приемлемый лимит. Я предположил, что сейчас вряд ли получу бонус в виде объемных зрительных галлюцинаций. Так что решил не поддаваться. Наконец дрожь отступила, и я снова принялся за работу.

Просмотрев половину содержимого почтового ящика, я щелкнул значок «Важное». Эти сообщения были похоронены в куче свежих тем из самых разных форумов, личных писем от модераторов и избранных постов от пользователей, с которыми я регулярно переписывался. Один из адресов сразу бросился мне в глаза.

— Интересно, — пробурчал я, — кому пришло в голову взять себе ник «Раздраженный Осьминог»?

Вопрос не являлся риторическим. Я надеялся, что из-за дурацкого псевдонима Джорджия встрепенется и подаст голос.

Но послание заинтриговало и меня. Я выругался и решил открыть его. Кому принадлежит этот странный ник, скажите на милость? И тут я вспомнил доктора Эбби в белом халате и футболке «Не дразни осьминога». Я оказался прав — письмо было от нее.

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Разве ты не деловой парень?

Признаться, я была удивлена, узнав, что портлендское отделение ЦКЗ атаковали инфицированные — практически сразу после вашего отъезда из моей лаборатории. Ведь прошло не более суток! Вы не теряете времени даром, а я это уважаю. Но вам надо быть осторожнее. Другие тоже умеют пользоваться видеокамерами. Я готова побиться об заклад (доллары против пончиков) — кто-то снимал всю вашу маленькую пиратскую шайку по дороге в «Каспел» и в Портленд. Имейте это в виду — иначе вы увязнете в таком дерьме, по сравнению с которым нынешнее покажется вам шоколадным пудингом. Не возвращайтесь ко мне. Как только вы уехали, мы сразу же принялись разбирать нашу мобильную лабораторию. Когда вы получите мое письмо (если, конечно, будете живы, чего гарантировать никак нельзя), мы уже будем далеко от «прежнего дома». Хочу предупредить вас. Мой маленький «уговор» с ЦКЗ зависит от определенного status quo, а вы играете в слишком опасные игры. Пока я не готова к вам присоединиться. Поэтому советую поторопиться и как можно скорее найти ответы на свои вопросы, пока не стало слишком поздно.

В приложенных файлах содержится информация по всем моим исследованиям. Также вы найдете сведения о структуре вируса Келлис-Эмберли на фоне аутоиммунных аномалий, приводящих к формированию устойчивых локализованных вирусных поражений. Я не нашла механизма ликвидации этих поражений и не обнаружила надежного способа вызывать их у взрослых людей. Но я имею реальные доказательства того, что поражения такого рода являются результатом приспособительных реакций организма в поистине невыносимых для него условиях. Большая часть моих материалов вам будет непонятна, но зато в них прекрасно разберется та мелкая сошка из ЦКЗ, которую вы прихватили с собой. Обязательно все ей покажите. Если вы ей не доверяете, просто напомните ей, что мои наработки могут стать достоянием общественности.

Вы — храбрый дурачок, Шон Мейсон. Мне очень жаль, что я не была знакома с вашей сестрой, а вы — с Джозефом — моим мужем. Передайте от меня привет всей пиратской шайке. Пусть держат ушки на макушке. Вы можете сильно разозлить очень важных шишек. Удачи вам. Делайте свое дело. Если не вы, то кто?

С наилучшими пожеланиями, и держитесь, черт бы вас побрал, от меня подальше,

доктор Шеннон Л. Эбби.

Значит, после встречи с нами доктору Эбби пришлось отправиться в бега. При мысли об этом на меня нахлынула волна угрызений совести — и отступила. Шеннон понимала, на что идет, впустив нас к себе. Оказывается, она была нам искренне рада и с нескрываемым удовольствием поделилась с нами своими секретами. Она не собиралась винить нас в том, что мы заявились к ней «в гости», а я не собирался мучиться чувством вины за наш визит.

Приложения к письму загрузились без всяких проблем. Открыв их, я увидел подробные медицинские таблицы и графики, смысла в которых для меня было не больше, чем в абстрактных картинах. Но у нас была Келли. Это — ее стезя. Пусть она хорошенько проглядит материалы. Учитывая серьезность нашей ситуации, важной могла оказаться любая мелочь.

Я переслал письмо доктора Эбби Алариху и Махиру, снабдив флажком «Важное». Затем я распечатал на принтере приложения и вернулся к чистке почтового ящика. Ничего более интересного, нежели послание от «Раздраженного Осьминога», я не обнаружил. Неудивительно. «Вот вам результаты исследований вируса Келлис-Эмберли, читайте на здоровье». От такого предложения трудно отказаться.

Судя по статусу на сайте, Махир был в онлайне. Значит, он пребывал в нормальном рабочем состоянии. Отлично. У меня имелась веская причина ему позвонить. Откинувшись на спинку стула, я выудил из кармана мобильник и резко откинул крышку.

Удача меня не обманула. Трубку снял Махир, а не его супруга.

— Шон. Слава богу.

— Привет, Махир. Тебе всегда надо обязательно говорить о божественном, когда я тебе звоню? Так теперь в Лондоне принято здороваться?

— Сейчас четыре утра, чтоб тебе пусто было, Шон. Я вообще не ложился. Надеюсь, ты поймешь, как я волновался. — Судя по звуку, закрылась дверь. Стал слышен далекий шум лондонской улицы. — Постарайся не забывать о том, что разница во времени — восемь часов. В следующий раз сообщай мне о том, что все в порядке, хотя бы чуть пораньше. Договорились?

— Ох, прости, старина. Я думал, Аларих держит тебя в курсе.

Один лондонский журнал после избрания Римана опубликовал фотографию Махира в профиль. Ведь он был парнем, замешанным в грандиозном американском политическом скандале. На этой фотке Махир стоял на широком балконе и смотрел на Темзу с крайне серьезным выражением лица. Он словно давал всем понять: «Я — интеллектуал и художник». Мы с Джорджией всегда смеялись, когда Махир так выглядел. Вот и теперь я представил себе эту сцену: балкон, Махир и груз лондонской ночи, лежащий на его плечах. А внизу с визгом проносятся машины, забитые пассажирами-параноиками.

— Аларих и Магдалена были на связи. Но только ты, Шон, можешь честно сказать мне все о своем состоянии.

— Ты мне льстишь. Наверняка думал, что я погиб?

— А разве ты к этому не стремишься?

Я на миг замер, особенно остро ощутив безмолвное присутствие Джорджии у себя в голове. Лгать Махиру было немыслимо. Даже если бы сестра позволила мне такое, я бы не стал пытаться.