Невоздержанность - Al Steiner

в настоящее время входили в список Top 100, с большим акцентом на те, что входили в Top 20. За те двадцать процентов эфирного времени, в течение которого они не играли что-либо из текущего Top 100, они использовали примерно половину, играя песни, которые были в Top 10 в последние годы, но теперь были вне чартов, и примерно половину, играя новые песни, которые, по прогнозам, скоро попадут в Top 100.

KPID была всего лишь одной из девяноста семи радиостанций в Соединенных Штатах и Канаде, принадлежащих публично торгуемой организации, известной как Consolidated Radio Communications Corporation, или CRCC. Большинство из этих станций, таких как KPID, были сосредоточены в основном на популярной музыке, но у них было приличное разнообразие и в других форматах: софт-рок, хард-рок, кантри и даже несколько ток-радиостанций. Их штаб-квартира находилась в здании Library Tower в центре Лос-Анджелеса, самом высоком здании в Соединенных Штатах к западу от реки Миссисипи, где они занимали весь 66-й-й этаж.

Именно эти популярные музыкальные станции, принадлежащие CRCC, и те последние десять процентов эфирного времени, в которых звучала новая музыка, беспокоили Майкла Райли не только в этот день, но и каждый день. Мик, как он любил, чтобы его называли, был независимым промоутером звукозаписи, хотя это название, выделенное жирным шрифтом на его специально разработанных визитных карточках, было немного неправильным. Хотя он и продвигал музыку, сам по себе он не был по-настоящему независимым. Ему платил Отдел продвижения музыки National Records, занимавший весь шестой и седьмой этажи здания National Records и имевший годовой бюджет в сорок миллионов долларов, с доступом к еще двадцати миллионам в качестве экстренного финансирования, если в этом возникнет необходимость, и подчинялся ему. Однако по юридическим причинам Мику и ему подобным — National заключила контракт по крайней мере с одним независимым музыкальным промоутером на каждом крупном рынке страны — не разрешалось фактически наниматься на работу в саму звукозаписывающую компанию.

Причиной этого была маленькая штучка под названием payola. По правилам FCC звукозаписывающей компании было незаконно напрямую платить радиостанции, или ди-джею, или директору программы, или любому другому лицу, связанному с радиостанцией или радиостанциями, за воспроизведение определенной музыки. Однако, если человек, платящий радиостанции или директору программы за воспроизведение определенных мелодий, был независимым подрядчиком, что ж, технически это не нарушало букву закона, хотя и довольно безжалостно попирало его дух.

Сорокашестилетний Мик Райли давно смирился с этическими соображениями, связанными с его профессией. Пайола будет продолжать работать с ним или без него. Это была одна из тех вещей, таких как коррупция в полиции, политическая коррупция или судебная коррупция, которая просто никогда не исчезнет. Он считал, что то, что он делал, ничем не отличалось от того, чтобы быть корпоративным лоббистом, который влиял на членов конгресса и сенаторов. Он был просто каналом для передачи взяток технически законным способом. И он тоже неплохо этим зарабатывал. В прошлом году он заработал четверть миллиона налогооблагаемого дохода плюс еще восемьдесят тысяч неофициального дохода. И это не говоря уже о полностью оплачиваемых поездках, которые он часто совершал от имени "Нэшнл", поездках, в которых его перевозили первым классом, размещали в пятизвездочных отелях и обычно угощали игрой в гольф в любом местном загородном клубе, который оказывался поблизости.

Он загнал свой Corvette C4 1990 года выпуска на парковку служащим отеля семидесятисемиэтажного здания и остановил его. Он вышел — после минутной борьбы, чтобы оторваться от низко сидящего водительского сиденья, — и выпрямился, вытянувшись во все свои пять футов восемь с половиной дюймов роста. Его голова начала лысеть, но он демонстрировал это без стыда, не утруждая себя расчесыванием или париком. Он давно усвоил, что когда человек зарабатывает больше четверти миллиона в год, на самом деле не имеет значения, как он выглядит в глазах противоположного пола. Когда он хотел перепихнуться — а на самом деле это было довольно часто, — он трахался с лысеющей головой, выпирающим животом и всем прочим.

Это не означало, что он не демонстрировал определенного стиля. В конце концов, в его бизнесе имидж был почти так же важен, как связи. Он хорошо одевался для своей роли. В данный момент на нем был стильный итальянский костюм, сшитый на заказ, который обошелся ему в четыре тысячи в магазине на бульваре Родео — один из шести таких костюмов, которыми он владел. Его ботинки были сшиты по индивидуальному заказу, до блеска отполированы и обошлись ему в триста долларов в другом магазине на бульваре Родео. В левом ухе у него была золотая серьга с бриллиантом. И, в довершение картины, пара авиаторов Ray-Ban стоимостью в триста долларов сидела у него на носу, полностью закрывая глаза.

Мик бывал здесь достаточно часто, чтобы все камердинеры знали, кто он такой, и он знал их. Иисус, начинающий актер (конечно же), который работал в дневную смену, примчался, когда увидел, что Мик выходит. Он знал, что промоутер пластинки давал хорошие чаевые.

“Мик, дружище”, - поприветствовал Иисус. “Как дела сегодня?”

“Как старик, которому только что сделали простатэктомию”, - ответил Мик, залезая в машину и доставая свой портфель Louis Vuitton стоимостью в тысячу шестьсот долларов.

Иисус слегка приподнял бровь. “Это означает ”хорошо"?" Он спросил.

“Это значит хорошо, Иисус”, - заверил его Мик, протягивая руку. Они обменялись рукопожатием, а затем Мик спросил его о его карьере.

“На прошлой неделе я проходил прослушивание для рекламы дезодоранта”, - сказал он. “Все еще жду ответа”.

“Удачи в этом”, - сказал ему Мик. “Многие престижные карьеры были начаты на фоне рекламы хорошего дезодоранта”.

“Так говорит мой агент”, - сказал Иисус.

“Похоже, он мудрый человек”, - сказал Мик. “Теперь позаботься о моей машине вместо меня, а? Мне нужно пойти поговорить о музыке с некоторыми людьми”.

“Ты справишься, Мик”, - сказал ему Иисус, сворачиваясь внутри машины за шестьдесят тысяч долларов. Он завел мотор и с ревом помчался к парковке под зданием.

Мик подошел к большим дверям и вошел в просторный вестибюль здания, пройдя мимо ряда магазинов, ресторана и главного киоска. Он подошел к главному ряду лифтов. Вооруженный охранник за стойкой охранял доступ сюда. Он тоже знал Мика в лицо.

“Добро пожаловать, Мик”, - поприветствовал охранник. “Направляетесь на шестьдесят шестую?”

“Ты знаешь это, Джефф”, - ответил Мик. “У меня там в десять часов встреча с Ларри Джастисом”.

“Держи”, - сказал Джефф, вручая ему карточку-ключ, которая позволила бы ему войти в лифты.

“Спасибо”, - сказал ему Мик.