Халид. Во власти врага - Ая Кучер

Она окончательно принадлежит Халиду.

– Тише, колючка. Люблю, когда ты тихая.

– Мне тогда может покричать и ты отстанешь?

– Нет, просто заглушу твои стоны.

И действительно глушит. Когда толкается в меня сразу двумя пальцами, прижимается губами. Целует, пьёт мои крики и жар. Кусаю его и получаю такие же укусы в ответ. Как безмолвная борьба, финал который предрешён. Зарываюсь пальцами в его волосы, тяну к себе.

Без вопросов впускаю язык в себя, позволяя трахать рот. Высасывать из меня всю душу, сопротивление. Щетина оставляет раздражение на коже, пальцы сильнее двигаются во мне.

– Халид, - всхлипываю тихо, когда подушечка большого пальца ведёт по клитору. – Не здесь…

– Везде. Посмотри, что ты со мной делаешь.

Ловит мою ладонь, впечатывает в пах. Там стоит так, что стены прошибать можно. А он собирается меня этим ломать, снова. Кусаю его губы, сжимаю ладонь на члене. И вижу, как Халиду это нравится.

Отстраняется под мой протестующий стон. Без его пальцев пусто, внизу горит, требует продолжения. А мужчина спокойно вытирает ладонь о полотенце и улыбается, плотоядно.

Тянется к бляхе ремня, нарочито медленно расстёгивает. Чтобы я могла насладиться каждым движением. А точнее известись ожиданием. Молния издает коротких «вжух», а у меня всё сжимается.

Вот мужчина стягивает боксеры вниз, зажимая член у основания. Смотрю, ожидая, что будет дальше. Конечно, знаю прекрасно что будет, но каждый раз с ним это что-то новое, будто мужчина не любит повторений.

На головке блестит капля смазки, которую Халид растирает пальцами. А затем подносит к моему рту. Ничего не говорит, только взглядом приказывает. И я подчиняюсь.

Провожу языком, слизывая терпкий вкус. Посасываю, вбираю полностью. И не отрываю зрительного контакта. Мне до сумасшествия нравится, как темнеет его взгляд, скользит по моим губам. Кожу щиплет от этого, проходится электрическими разрядами.

– Пососи мне, Ада. Давай, я помню, как у тебя охуенно работает язык.

Жмурюсь от грубости его слов, но в касаниях нет ни капли жесткости. Слегка надавливает пальцами, блестящими от моей слюны, на подбородок. Проводит головкой по губам, не спеша.

У меня ощущение, что сейчас могу ему отказать. Придумать отмазку или просто твёрдое «нет». Но вместо этого двигаюсь к краю кресла, чтобы было удобней. Касаюсь губами члена, будто целую. И обхватываю слегка, двигаясь дальше.

Ладонь Халида ложится на затылок, направляет, заставляет взять глубже. Мышцы его живота подрагивают, всё тело напрягается. И я ничего не могу сделать с тем удовольствием, что расцветает в душе.

У него было много женщин, а ему нравится, как я обвожу языком уздечку. Как беру глубже. Его член крепнет во рту, упирается в стенку горла, двигается плавно.

– Вот так, колючка. Сука, как же охуенно.

Ругается, двигается резче. Не хватает воздуха, но не отстранясюь. Только свожу ноги, сжимаюсь от того, как мокро внизу.  Смазка пачкает бёдра. Завожусь от того, что делаю Халиду минет.

Обхватываю его член у основания, веду в такт движениям. Не могу остановиться, ничего не могу сделать с тем, как возбуждение мелкими иголками покрывает тело. И булавкой врывается в лоно, заставляя стонать.

Финальное падение, стону, возбуждаюсь от того, что Халид двигается. Опускает ладонь на грудь. Мнёт и скручивает соски, гладит.

– Хватит, - отстраняется, ведёт ладонью по щеке. – Поднимись, Ада.

Слушаюсь, потому что в голове бродит туман. Плотный, ни одна мысль не прорывается. Будто со стороны наблюдаю за тем, как поднимаюсь и сама скидываю блузку. Вода с мокрый волос ручейком стекает по спине, мочит юбку. С которой разбирается Халид.

Глажу пальцами его пресс, намеренно обхожу стояк. Ловлю взгляд, довольный, жаждущий. Мужчина усаживается  на моё место, тянет к себе. Нет сил ждать, опускаюсь.

Его член во мне, медленно распирает, растягивает, давит на стенки влагалища. А ладони надавливают, заставляя опуститься полностью, сразу. Падаю вперёд, утыкаюсь в мужскую шею и двигаюсь.

Мне так хорошо, запредельно. Ловлю его тяжелое дыхание, двигаюсь. Перед глазами мелькают вспышки, раздающиеся эхом в теле. Хорошо, слишком. Впиваюсь губами в загорелую кожу, втягиваю его запах.

– Попросишь, колючка? – спрашивает нагло, гладит бёдра, задевает клитор. – Попроси кончить, давай.

– Сама справлюсь.

Огрызаюсь, но звучу жалко. Сильнее двигаюсь на нём, сжимаюсь, вызывая его стоны. Чертовски тихие, а мне хочется больше. Чтобы потерял над собой контроль, сорвался.

– Моя сильная, самостоятельная, - шепчет, а его губы прокладывают свой путь по моему лицу. – Охуенная.

– Ты тоже, - кричу, когда мужчина сам двигается, вырывает контроль. – Тоже ничего.

Мужчина смеётся, тихо, раскатисто, искренне. Мне кажется, что я никогда не слышала его смеха. Вот такого, простого. Он даже улыбается мне редко, ни разу по полной, чтобы чисто и без примеси ухмылки.

– Давай, Ада, попроси.

Сломайся.

И я ломаюсь. Веду пальцами по его шрамам, повторяю действия поцелуями. Касаюсь рубцов на коже, обвожу языком. Царапина, оставленная мной когда-то, почти затянулась. Но я вижу её, глажу.

Точно так, как пальцы Халида касаются внизу. Без просьб, надавливают с очередным громким шлепком. Ощущение, что с каждым движением мужчины я становлюсь всё более влажной.

Будто сгораю, двигаясь на нём. Обнимаю за шею, когда не остаётся сил, всё уходит на то, чтобы бороться с поступающей взрывной волной. Которая накрывает меня. Сметает, вырываясь из груди тихом криком.

Дрожу, сжимаюсь, не в состоянии успокоиться. Оргазм растягивается, заставляет захлёбываться своим желанием, умирать.

– Бля, могу кончить только от того, как ты сжимаешься. Давай, Ада, сильнее.

Двигаюсь, хотя тело напоминает желе. Мягкое, мышцы исчезли, оставляя лишь тугую нить, обматывающую лёгкие. Кажется, что смогу кончить снова, быстро, жестко.

Кресло скрипит, что-то сбиваю ладонью, пытаясь удержаться. Потому что держаться за Халида – подобно смерти. Его кожа огненная, и сжигает меня, испепеляет.

– Бля.

Мужчина сдавливает мои бёдра с такой силой, что непременно останутся синяки. Вдалбывается, пока внутри всё не обжигает его сперма. Заполняет, стекает по лону.

А после стул скрипит в последний раз, не выдерживая на грузки. Падаю не в пропасть, а на мужчину. Тот крепко прижимает к себе, не давая убиться.

– Пиздец, - бормочет Халид, и я с ним соглашаюсь.

– Не ушиблась? – спину простреливает фантомной болью, обломки стула впиваются в кожу. Но обхватываю лицо Ады, смотрю внимательно. – Порядок, колючка?