2666 - Роберто Боланьо

дорог, что ведут из Сан-Кугата, и дорога эта довольно пустынная — водители хотят сэкономить время и потому съезжают на платную скоростную, а она идет, сгорбившись под тяжестью чемодана, бесстрашная, бесстрашно идет по самой обочине.

Университет Санта-Тереса походил на кладбище, которое ни с того ни с сего решило впасть в задумчивость. Еще он походил на пустую дискотеку.

Однажды вечером Амальфитано вышел во внутренний дворик в одной рубашке — ни дать ни взять феодал, который решил верхом объехать свои необъятные земли. Раньше он все время проводил в своем кабинете, растянувшись на полу и вскрывая кухонным ножом коробки с книгами, и вдруг обнаружил одну очень странную — он абсолютно точно помнил, что не покупал ее, а также не припоминал, чтобы кто-то ее подарил. Собственно, это была книга Рафаэля Дьесте «Геометрический завет», опубликованная в Ла-Корунья издательством «Эдисьонес дель Кастро» в 1975 году, книга, совершенно точно посвященная геометрии (дисциплине, в которой Амальфитано совсем не разбирался), разделенная на три части: первая — «Введение в Евклида, Лобачевского и Римана», вторая — «Движение в геометрии», а третья называлась «Три доказательства постулата V» и была самой загадочной из всех, Амальфитано так и не понял, что это за V-постулат и в чем он заключается, а кроме того, его это совершенно не интересовало, — хотя последнее не стоит вменять отсутствию любопытства, ибо с любопытством у него все было в порядке и даже слишком в порядке, все дело заключалось в зное, заливавшем по вечерам Санта-Тереса, сухой и пыльной жаре с горьким солнцем, от которого можно было отделаться только в современной квартире с кондиционером, — и это был не случай Амальфитано. Издание книги стало возможным благодаря друзьям автора, друзьям, которых Дьесте обессмертил, словно бы сделав фотографию гостей под конец вечеринки, на странице 4, где обычно указывают данные издательства. Там было сказано:

«Нынешним изданием чествуют Рафаэля Дьесте: Рамон БАЛЬТАР ДОМИНГЕС, Исаак ДИАС ПАРДО, Фелипе ФЕРНАНДЕС АРМЕСТО, Фермин ФЕРНАНДЕС АРМЕСТО, Франсиско ФЕРНАНДЕС ДЕЛЬ РЬЕГО, Альваро ХИЛЬ ВАРЕЛА, Доминго ГАРСИЯ САБЕЛЬ, Валентин ПАС АНДРАДЕ и Луис СЕОАНЕ ЛОПЕС.

Амальфитано показалось по меньшей мере странным печатать фамилии друзей большими буквами, в то время как фамилия собственно чествуемого лица напечатана обычными строчными. Надпись на форзаце гласила, что «Геометрический завет» — на самом деле три книги, «обладающие законченным смыслом, но функционально связанные с судьбой целого», а потом сообщалось, что «это произведение Дьесте представляет собой финальный извод его размышлений и исследований Пространства, каковое понятие неизменно появляется в любой академической дискуссии о началах Геометрии». И тут Амальфитано припомнил, что Рафаэль Дьесте — поэт. Поэт, естественно, галисийский — ну или долго проживший в Галисии. А его друзья и спонсоры издания тоже были галисийцами — ну или долго прожили в Галисии, где Дьесте, вполне возможно, преподавал в Университете Ла-Корунья или Сантьяго-де-Компостела, а может, и не преподавал, а был простым учителем средней школы, дававшим уроки геометрии сорванцам пятнадцати или шестнадцати лет, вел урок и смотрел на вечно затянутое черными тучами небо зимней Галисии и шумящий за окном ливень. На задней стороне обложки содержалось еще немного сведений о Дьесте: «В творчестве Рафаэля Дьесте — разнообразном, но неизменчивом, отвечающем требованиям глубоко личного процесса, в котором творчество поэтическое и творчество метафизическое разнесены по разным полюсам одного горизонта, — нынешняя книга апеллирует к прямо предшествующему ей „Новому трактату о параллелизме“ (Буэнос-Айрес, 1958), а из недавних работ — к „Движению и Сходству“». Получается, что у Дьесте, подумал Амальфитано, утирая с лица текущий рекой пот вперемешку с микроскопическими пылинками, геометрия — давняя страсть. И его спонсоры в таком свете переставали быть друзьями, которые каждый вечер собираются в местном казино выпить и поболтать о политике или футболе или любовницах, а превращались — в мгновение ока — в титулованных коллег по университету: кто-то уже вышел на пенсию, это понятно, но остальные — вполне трудоспособны, и все они состоятельны или по крайней мере довольно состоятельны, что не исключало, конечно, того, что каждым вечером или через вечер они собирались, прямо как провинциальные интеллектуалы (то есть как мужчины глубоко одинокие, но и как мужчины совершенно самодостаточные), в казино Ла-Коруньи выпить хорошего коньяку или виски и поговорить об интригах и любовницах, в то время как их жены, а в случае вдовцов — служанки, смотрели телевизор или готовили ужин. В любом случае, для Амальфитано проблема заключалась в следующем: как этот том оказался в его коробках с книгами. С полчаса он сидел и перебирал в памяти воспоминания, листая трактат Дьесте, впрочем, особо не вникая в написанное, и в конце концов пришел к выводу, что случившееся — тайна, разгадать которую он пока не в силах, но сдаваться тоже не будет. Он спросил Росу, которая в тот момент занимала ванную, красясь, ее ли это книга. Роса посмотрела на томик и сказала, что нет, не ее. Амальфитано с жаром попросил ее посмотреть еще раз — мол, уверена ли ты на сто процентов? Роса поинтересовалась, все ли с ним в порядке. Амальфитано ответил, что чувствует себя преотлично, но этот трактат — он не мой, но почему-то оказался в коробке с моими книгами, которые я послал из Барселоны. Роса ответила ему по-каталонски, чтобы он не нервничал, и продолжила краситься. Как же мне не нервничать, уперся Амальфитано — тоже по-каталонски — если мне, похоже, память изменяет. Роса снова посмотрела на книгу и сказала: похоже, она все-таки моя. Ты уверена? — спросил Амальфитано. Нет, не моя, вздохнула Роса, точно не моя, и вообще я ее впервые вижу. Амальфитано оставил дочку в покое перед зеркалом в ванной и, повесив книгу на руку, снова вышел в изгаженный сад, в котором все было светло-коричневого цвета, как если бы пустыня обосновалась вокруг его нового дома. Он перебрал в памяти все возможные книжные магазины, в которых мог купить злосчастный томик. Просмотрел первую и последнюю страницы, а также заднюю сторону обложки в поисках какого-либо знака и нашел, на первой странице, отрезанную этикетку: Книжный магазин «Либрерия Фольяс Новас, ОАО, Монтеро Риос 37, ттф 981-59-44-06 и 981-59-44-18, Сантьяго». Совершенно точно это был не Сантьяго-де-Чили — единственное место в мире, где Амальфитано и вправду мог в полностью бессознательном состоянии войти в книжный, взять не глядя какую-нибудь книгу, оплатить и уйти. Очевидно, речь шла о Сантьяго-де-Компостела в Галисии. На мгновение Амальфитано задумался: а не отправиться ли в паломничество по Пути святого Иакова? Он дошел до другой стены патио, где деревянная решетка встречалась с цементным забором вокруг соседнего дома. Он никогда не присматривался к нему. А ведь кровля этой ограды усажена стеклами, подумал он, надо же, как хозяева дома боятся нежелательных визитов. Вечернее солнце отражалось в стеклянных осколках, Амальфитано возобновил