Дело всей жизни. Неопубликованное - Александр Василевский

Хотя наступление врага на Воронеж было в те дни приостановлено, обстановка для нас оставалась крайне напряженной. 7 июля 6-я полевая и 4-я танковая немецкие армии начали наступление из района южнее Воронежа вдоль правого берега Дона, а 1-я танковая армия – из района Артемовска в направлении на Кантемировку. Противник стремился во что бы то ни стало выйти в большую излучину Дона. Юго-Западный и Южный фронты продолжали отход на восток. К середине июля враг захватил Валуйки, Россошь, Богучар, Кантемировку, Миллерово. Перед ним открывались восточная дорога – на Сталинград и южная – на Кавказ. Переход Красной Армии к стратегической обороне давался нелегко.

При всех неудачах наших войск весной и летом 1942 года в событиях того периода главное состояло в том, что Красная Армия вела активные маневренные оборонительные действия, которые подготовили условия для срыва второго «генерального» наступления гитлеровцев на советско-германском фронте.

Накануне величайшей битвы – сражения за Сталинград – знаменовавшей коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны и мировой войны в целом, осуществлялись операции сравнительно меньшего, местного значения. Начиналась подготовка к новой попытке прорвать ленинградскую блокаду. Периодически возобновлялись атаки по ликвидации Демянского плацдарма врага и на других рубежах, от Ржева до Ильменского озера.

Фронтовая линия пересекла Родину, извиваясь по холмам и долам, от Мурманска к Черноморью. Страна готовилась к решающей схватке.

В большой излучине. – У волжского берега. – Сталинградцы на обороне города. – Меры, принятые Ставкой в помощь Сталинграду. – «Недопустимо никакое промедление». – План контрнаступления – результат коллективного труда

Летом 1942 года в Генштабе шла напряженная работа. Весенние неудачи советских войск на юге переживались нами тяжело. Мы сознавали и свою долю вины в этом, хотя в приказе Верховного Главнокомандующего о Генштабе ничего не говорилось. Просчеты при проведении весенних операций послужили для нас серьезным уроком. Оперативный состав внимательно анализировал события на фронте, особенно на юге и в излучине Дона. Перед работниками Генштаба вставали все новые задачи, одна другой сложнее. Первейшая среди них – организация постоянного и прочного управления войсками, подчинение их действий единому замыслу Ставки.

Как ни тяжело было это сознавать, на повестку дня встал вопрос защиты Сталинграда. Его географическое и экономическое положение определяли и его стратегическое значение.

Три десятилетия назад слово «Сталинград» вошло в словарный фонд всех языков мира и с той поры напоминает о битве, которая по размаху, напряжению и последствиям превзошла все вооруженные столкновения прошлых времен.

Когда иностранные делегации или туристы посещают Советский Союз, в числе маршрутов их путешествий есть и тот, что ведет к городу, расположенному на Нижней Волге, у ее крутого изгиба. Паломничество сюда не простое любопытство. Ибо этот город долгое время был центром ожесточенных и кровопролитных боев, здесь неумолчно дни и ночи гремели взрывы бомб и снарядов, дымились развалины зданий, плавился асфальт площадей и улиц, бушевал огонь на самой реке, покрытой нефтью, хлынувшей из разрушенных хранилищ.

В течение четырех месяцев немецкое командование, несмотря на огромные потери в живой силе и в технике, предпринимало многократные попытки овладеть городом. Тщетно! «Выстоять и победить!» – эта лаконичная заповедь прочно, как нерушимая клятва, вошла в сознание защитников волжской твердыни, выражала непоколебимую решимость обескровить и уничтожить ненавистного врага. Каждый из них отчетливо сознавал, что именно здесь, на берегах Волги, решался исход не только Отечественной, во и второй мировой войны.

Советские воины сдержали клятву. Они увенчали Сталинградскую битву своей блистательной победой. «Весть об этой победе советских войск, – отмечал Л. И. Брежнев, – прокатилась по всей оккупированной Европе. Она проникла в застенки гитлеровских тюрем и за колючую проволоку лагерей смерти. Она вселяла веру в неизбежную гибель фашизма, звала к сопротивлению и борьбе». Вот почему жители всех континентов, бывая нашими гостями, хотят почтить память павших героев Сталинграда, воздать им дань глубочайшего уважения, взять и увезти с собой горсть здешней: земли, ставшей воистину священной.

Да, Сталинград вселил в сердца порабощенных народов надежду на освобождение от тяжелых пут фашистских извергов. Но с его именем связано еще и другое – торжество советского военного искусства. Известно, что нацистские генералы прямо-таки бредили идеей «Канн», полагая, что только им подвластно ведение операций на окружение. О советских военачальниках они с пренебрежением писали как о неспособных постичь мастерство вождения войск на полях современной войны. Однако именно советские полководцы устроили противнику под Сталинградом грандиозные «Канны» XX века. Более того, такая сложнейшая форма оперативного маневра, как наступление по сходящимся направлениям с целью окружения вражеских войсковых группировок, оставалась типичной для боевой деятельности Красной Армии до конца войны.

Вспоминая об обстановке, предшествовавшей Сталинградской битве, о намерениях противника на летнюю кампанию 1942 года, надо сказать следующее.

Обстановка того времени оставалась для нашей страны весьма трудной. Под пятой фашистских оккупантов находились Прибалтика и Белоруссия, Украина и Молдавия, западные и южные области Российской федерации. Враг продолжал блокаду Ленинграда, держал крупные силы войск неподалеку от Москвы. Накопленные с большим напряжением стратегические резервы были израсходованы в боях под Москвой. Несмотря на то, что усилиями партии, всего советского народа к лету 1942 года были достигнуты немалые результаты в развитии народного хозяйства, оно пока что обеспечивало армию лишь минимально необходимыми средствами для организации отпора вражеским полчищам. Обстановку усугубил, как уже говорилось ранее, неудачный для наших войск исход боевых действий весной 1942 года под Ленинградом, Харьковом и в Крыму.

Рассчитывать на действенную помощь со стороны союзников по антигитлеровской коалиции не приходилось. Они все еще затягивали открытие второго фронта в Европе. Вместо развертывания боевых действий в Европе, их внимание было направлено на второстепенные, удаленные на огромные расстояния от Германии театры, которые не отвлекали на себя сколько-нибудь значительных сил фашистского блока. Напомним, что в Северной Африке против английской армии действовало в мае 1942 года всего лишь восемь итальянских и три немецкие дивизии.

Совершенно очевидно, что такая политика американо-английских правящих кругов по отношению к Советскому Союзу позволила немецкому командованию привлечь для борьбы против Советского Союза значительные дополнительные силы. На 1 мая 1942 года на советско-германском фронте действовало 217 дивизий и 20 бригад противника, то есть около 80 % всех сухопутных войск Германии и ее союзников, а также три из пяти немецких воздушных флотов.

План немецкого командования на лето 1942 года, как явствует из директивы № 41 от 5 апреля, заключался в том, чтобы «снова овладеть инициативой», утраченной в результате поражения под» Москвой, «окончательно уничтожить живую силу, остающуюся еще в распоряжении Советов, лишить русских возможно большего количества военно-экономических центров». Однако немецкое командование не могло в то время развернуть наступление на всех стратегических направлениях советско-германского фронта, как это было летом 1941 года. Возможностей для наступления на широком фронте уже недоставало. Поэтому реализовать намеченный план противник решил путем проведения последовательных наступательных операций в соответствии с имеющимися силами и складывающейся обстановкой. План предусматривал первоначально «сосредоточить все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее Дона и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет». С прорывом на Кавказ гитлеровская клика связывала вовлечение Турции, занимавшей далеко не добрососедскую позицию по отношению к Советскому Союзу, в войну на стороне Германии, а также подготовку к вторжению на Ближний Восток.