Вблизи и далеко - Пальмира Керлис

Улица встретила гомоном поредевшей толпы, гулом изредка проезжающих автомобилей и жаром от нагретых солнцем каменных плит. У крыльца была припаркована черная машина – снова копия прежних двух.

– Где ты их берешь? – не выдержала я.

– Угоняю, – отозвался Феликс, придерживая дверцу. – В прокате, естественно.

Дурак…

Приехали мы быстро, и вовсе не на прием. Остановились у заведения с непонятной блестящей вывеской.

– Что там? – спросила я с любопытством, поправляя закрученный на затылке узел из волос.

– Зайдешь – узнаешь.

Это шутка? Феликс заглушил мотор, и стало ясно – увы, нет…

– Я туда не пойду, – объявила я сразу.

– Донести? – невозмутимо осведомился он, бросив взгляд на мои туфли.

С него станется. Я поспешно выбралась из машины и от души хлопнула дверцей.

Внутри витали сладкие парфюмерные запахи, со стен томно поглядывали безукоризненные глянцевые красотки. Феликс выдал несколько фраз такой же глянцевой даме на ресепшене, та ослепительно улыбнулась в ответ и попыталась взять меня за руку. Я уклонилась и демонстративно сложила руки на груди. Дама прощебетала пару фраз и указала на шторку в середине зала.

– Зайду за тобой позже, – сообщил Феликс и насмешливо добавил: – Надеюсь, никто не пострадает.

– Надейся, – процедила я и шагнула за шторку.

В зале, куда я попала, мягко горели лампы, плотно задернутые занавеси надежно отгораживали от мира за окнами. Сплошь зеркала, сияющие поверхности столов и заставленные разноцветными бутылочками полки. Глянцевая дама передала меня девице со стоящими дыбом веселыми прядками, и вскоре я уже сидела на высоком стуле, похожем на барный, напротив усыпанного блестками зеркала. Мне сказали что-то радостное по-испански и распустили волосы. Девица засветилась восторгом, воодушевилась и потянулась за ножницами. Что?! Я моментально слетела со стула. Оказалось, что некоторые фразы, произнесенные на русском языке, производят на иностранцев правильное впечатление. Ножницы тут же исчезли в недрах столика, зато появился каталог с прическами. Я ткнула в единственную нормальную и вернулась на стул. Креативная девица вспыхнула разочарованием. Переживет! Задумчиво пробежав пальцами по моим волосам, девица кивнула сама себе. Расческа и фен замелькали в умелых руках, сооружая симпатичную прическу из локонов и нескольких выпущенных на свободу прядок. Немного не то, что на картинке, но так даже лучше. Поправив одной ей видимые огрехи, девица удовлетворенно вздохнула и передала меня симпатичной толстушке. На столе у той красовалась раскладка всевозможных кисточек, банок с блестками и трехъярусная палетка то ли теней, то ли помады. Приехали… Отбиваться не было сил, и я подумала – пусть. Все равно ничего непоправимого не сделает.

Толстушка суетилась и ворковала, кожи мягко касались то кисточкой, то прохладными пальцами. От пудры и приторных ароматов тянуло чихнуть, постоянно чесались глаза. Я не смотрела в зеркало до последнего, опасаясь обнаружить там очередной эксклюзив в виде блестящих теней и помады вызывающего оттенка. Наконец, девушка что-то выговорила, восхищенно поцокав языком, и развернула меня к зеркалу. Удивительно, всего было в меру. Выразительно подведенные глаза, тронутые тушью ресницы, немного блеска на губах. Ровная матовая кожа, легкий румянец. Красиво, в общем-то. Но не я. Совсем. И лгало не зеркало, а я сама.

Когда меня отпустили – Феликс уже ждал у ресепшена. За моим приближением следил неотрывно, на грани исследовательского интереса. Впрочем, за этой непоколебимой невозмутимостью ничего толком не разглядишь.

– Видишь, не съели, – констатировал он без особой радости. – Готова?

– Почти. Еще минутку.

Нужная табличка нашлась в конце коридора, я уверенно направилась туда. Зеркало в туалете оказалось такое же большое, как в зале, у раковины было полно салфеток и отлично пенящегося мыла. Я аккуратно смыла косметику, снова узнала свое отражение и с облегчением вытерлась. Притворяться кем-то другим не собираюсь ни секунды, ни в чем. Но прическу, пожалуй, оставлю.

Осторожно потрогав выпущенные пряди, я вернулась к ресепшен. Феликс покосился на меня как-то странно и усмехнулся.

– Вот теперь готова, – объявила я и вышла на улицу.

Вдохнуть чистого воздуха было истинным наслаждением, откинуться на мягкую спинку кресла – тоже. Вечерело, небо утратило прежнюю яркость, но жара и не думала спадать. Спасала исключительно прохлада кондиционера. Едва Феликс сел за руль, я не удержалась и спросила:

– Куда на этот раз едем? Зубопротезная клиника? Пластический хирург? Курсы испанского? Доберемся ли мы вообще до приема?

– Расслабься, – сдержанно ответил он.

Конечно! Впереди всего-то шумная вечеринка с кучей народа, наверняка щедрого на эмоции. Как бы не придавило… У меня никогда не получалось отгораживаться от людей. Чувствовала всех, кто находился на близком расстоянии, невзирая на щиты из энергии и прочие ухищрения. Приступ мигрени обеспечен, а с гудящей головой сложно держать кого-либо в Лектуме. Но волноваться действительно нельзя – это вероятность ошибиться в рисуемой в чужом подсознании картинке. А сегодня ошибки могут стоить особенно дорого…

Я повернулась к окну и постаралась отвлечься, рассматривая проплывающий мимо город. Он был поразительно разным и пестрым, напоминал слоеный пирог из несочетаемых на первый взгляд стилей. Античные колонны, строгая готика, арабские орнаменты – казалось, я успела увидеть все и сразу. Море апельсиновых деревьев, велосипедных парковок и узких улочек. На некоторых с трудом могли разойтись два человека, а балконы противоположных домов почти касались друг друга.

Чем дольше я глядела в окно, тем отчетливее понимала, что устала. От новых мест, впечатлений, меняющейся обстановки. Истинное счастье, когда каждый день просыпаешься в своей кровати, а за окном – родной двор.

Город сменился аккуратным пригородом и оливковыми садами на пологих холмах, потом замелькали высокие заборы шикарных особняков. Внутри заскреблась тревога, некстати проснулось дурное предчувствие. Несколько поворотов, и машина заехала на большую крытую площадку, забитую автомобилями. Сколько же тут народа?.. Похоже, банкет давно в разгаре.

– Мы опоздали? – произнесла я, старательно гася чертовы вспышки волнения.

– Естественно, – бросил Феликс как нечто само собой разумеющееся и вышел из машины.

Ну да… Народа на входе меньше, и все нужные люди должны быть в сборе. Тяжело ему пришлось, наверное. С его-то страстью являться минуту в минуту!

Я выбралась следом и всмотрелась в сплошной каменный забор, возвышающийся в два человеческих роста и утыканный камерами. От него исходили мощные импульсы, вереницей тянулись сотни эмоций. Пропитанный энергией воздух вибрировал. Ох…

– Ты ведь понимаешь, – осведомилась я у Феликса, который с безразличным видом оглядывал окрестности, – что дольше получаса я в толпе не протяну?