Монах - Антонен Арто

Ее советы помогли Виржинии окончательно отказаться от мысли принять обет, но был еще один аргумент, которым Агнес не воспользовалась, но который имел для Виржинии большее значение, чем все остальные, вместе взятые: однажды в приемной она увидела Лоренцо, пришедшего навестить сестру, он ей понравился, и с этого момента все беседы с Агнес заканчивались вопросами о нем; Агнес, обожающая брата, не могла отыскать лучшей слушательницы, чтобы осыпать его похвалами; она с восторгом рассказывала о Лоренцо и, чтобы подтвердить справедливость своих слов об эрудиции и изысканности его ума и об элегантности его манер и языка, время от времени давала Виржинии читать полученные от брата письма. Вскоре Агнес заметила, что эти доверительные беседы оказали на ее юную подругу впечатление, которого она вовсе не стремилась добиться, но была счастлива, открыв это; она не могла бы и мечтать о лучшей партии для Лоренцо: наследница Вилла-Франка, добродетельная, эмоциональная, прекрасная, — казалось, Виржиния создана, чтобы принести ему счастье. Она даже поговорила об этом с братом, хотя не упоминала ни имени, ни чего-либо конкретного.

Лоренцо ответил сестре, что его сердце и рука абсолютно свободны, и из этого она заключила, что она может, не опасаясь, идти дальше в этом вопросе. И в разговорах она стала развивать нарождающуюся страсть своей подруги; Лоренцо стал постоянной темой их бесед; жадность, с которой ее слушали, частые вздохи, которые старались от нее скрыть, поспешность, с которой старались при каждом отступлении от темы вернуть разговор в единственно интересующее русло, — все это убеждало Агнес, что интересы ее брата не будут отвергнуты. Наконец она однажды поделилась своими планами с герцогом. Хотя с Виржинией он не был знаком лично, все же он достаточно знал, кто она, чтобы судить, достойна ли она руки его племянника. И между дядей и племянницей было условлено, что она осторожно намекнет об этом Лоренцо; Агнес только ждала, когда тот вернется в Мадрид, чтобы предложить ему жениться на своей подруге. К несчастью, те события, которые в это время произошли, помешали ей осуществить свой план. Неожиданное исчезновение Агнес стало для Виржинии жестоким ударом. Она искренне оплакивала ее и как подругу, и как единственного человека, с которым она могла поговорить о Лоренцо; ее сердце в тайне продолжало оставаться во власти своего чувства, и она уже было решилась открыть его своей матери, когда случай свел ее с Лоренцо; увидев его так близко, такого вежливого, такого чувствительного, такого отважного, она почувствовала, как разгорается огонь ее любви. Когда вдруг ее подруга и наперсница была возвращена ей, Виржиния увидела в этом подарок небес; она осмелилась мечтать и надеяться на союз с Лоренцо и решила использовать для этого влияние его сестры.

Предположив, что перед смертью Агнес могла уже сделать свое предложение, герцог связывал все планы по поводу женитьбы своего племянника с Виржинией: следовательно, им был обеспечен самый лучший прием. Возвращение во дворец, рассказ о смерти Антонии и о поведении Лоренцо в этот момент открыли ему его ошибку. Он вместе с Лоренцо оплакивал его несчастья; но поскольку бедняжки уже не было, он рассчитывал, что его план осуществится. Действительно, состояние Лоренцо сейчас мало подходило для помолвки и объявлении о свадьбе. Его надежды, разбитые в тот момент, когда он уже ждал их осуществления, оставили в его сердце самую жестокую боль. Герцог нашел его совершенно больным, уже в постели; у окружающих были самые серьезные опасения за его жизнь; но дядя их не разделял. Он считал (и нельзя сказать, чтобы он был абсолютно не прав), что

«Очень много скончалось людей,

и давно их земля поглотила,

но любви несчастливой

не было в этом вины».

Он надеялся, что, каким бы большим ни был шрам на сердце его племянника, время и Виржиния его постепенно сгладят. Он поспешил к юному страдальцу и попытался его утешить; он сочувствовал его горю и уговаривал его не поддаваться приступам отчаяния. Он понимал, что невозможно не быть потрясенным после такого ужасного удара, и нельзя осуждать эту чувствительность; он умолял его не предаваться чрезмерным горестям; даже бороться с горем и постараться сохранить жизнь, если не ради самого себя, то хотя бы ради тех, для кого его смерть может стать жестоким и безмерным горем. Стараясь любыми способами помочь Лоренцо забыть утрату Антонии, герцог в то же время усердно ухаживал за Виржинией, используя все возможности, чтобы защитить перед ней интересы племянника.

Легко предугадать, что Агнес не могла долго утерпеть и не поинтересоваться доном Раймондом. Она была опечалена, узнав о том плохом состоянии, до которого довела его тоска; однако в тайне она не могла помешать себе обрадоваться этому, ибо его болезнь доказывала искренность его любви. Герцог вызвался сам объявить больному о том счастье, которое ждет его. Но несмотря на некоторые предосторожности, которые герцог предпринял, чтобы подготовить его к этому событию, чувства Раймонда оказались такими мощными, что чуть было не стали роковыми. Когда этот приступ прошел, он вновь обрел покой и уверенность в близком счастье, кроме того, присутствие Агнес, которая со времени своего выздоровления взяла на себя заботы о своем возлюбленном, усилили действие лечения, которое он получал. Его душевный покой понемногу отразился и на состоянии его тела, и он стал выздоравливать так быстро, что все окружающие были изумлены.

К сожалению, этого нельзя было сказать о Лоренцо. Смерть Антонии, да еще при таких жутких обстоятельствах, произвела ужасное впечатление на его рассудок. Укрывшись от всех, он тихо угасал, с большим трудом уговаривали его проглотить хотя бы ту малость, которая необходима для поддержания жизни, и боялись, как бы его слабость не вызвала чахотку. Единственным утешением для него было общество Агнес. Хотя до сих пор им не предоставлялось случая быть вместе, он испытывал к ней дружеские чувства, которые не были вызваны только их родством. Видя, насколько она ему необходима, она покидала его комнату как можно реже; она терпеливо выслушивала его жалобы и не противоречила им, и благодаря своей мягкости и терпению ей удалось передать ему тот покой, который после всех испытаний обрела она сама.

Обязанная своим выздоровлением Виржинии и маркизе, она продолжала жить во дворце Вилла-Франка, хозяева которого обращались с ней, как со второй дочерью. Герцог объявил маркизу о своих планах относительно Виржинии. Партия была безупречной; Лоренцо был наследником огромного состояния своего дяди и отличался приятной внешностью, хорошим образованием и разумным поведением. Прибавьте к этому, что маркиза заметила, насколько хорошо относится к нему их дочь.

Естественно, на предложение герцога было незамедлительно получено согласие; тут же были приняты все меры предосторожности, чтобы Лоренцо увидел свою нареченную с теми чувствами, на которые она по праву могла рассчитывать. Навещая брата, Агнес часто приходила вместе с маркизой; когда Лоренцо смог вставать с постели, Виржиния, под материнским присмотром, несколько раз получала позволение навестить его, чтобы иметь возможность самой пожелать ему скорейшего выздоровления. Она делала это с такой деликатностью, говорила об Антонии так мягко и трогательно, и когда она оплакивала печальную судьбу своей соперницы, ее блестящие глаза, полные слез, были так прекрасны, что, видя ее, Лоренцо не мог оставаться нечувствительным. С каждым разом ее визиты доставляли ему все большее удовольствие, он с восхищением смотрел на ее очаровательное лицо: ее родители, также в этом заинтересованные, заметили это, но они благоразумно держали свои наблюдения в тайне; они не проронили ни слова, которое могло бы повредить их маленькому заговору. Верные своему плану поведения, они давали время окрепнуть и пустить корни пока еще очень поверхностной симпатии Лоренцо к Виржинии.