Гнев Империи III - Антон Агафонов

— Гони! Куда-нибудь, где тихо!

Машина тронулась с места, и стоило ей покинуть территорию дворца, как Лев, решивший сегодня побыть в роли водителя, прибавил газу, и машина понеслась прочь от Петрограда. Фёдор же, вскрыв одну из бутылок, залпом сделал два глотка, попутно немного облившись спиртным.

— Эй-ей, друг, ты бы не налегал так сразу! Успеется!

Но принц проигнорировал замечание и вновь присосался к бутылке. Глоток, второй, третий. Крепкий алкоголь жег горло и вместе с тем приятно согревал желудок.

— Эй, что-то случилось? — друг наконец заметил, что что-то не так.

— Что с рукой? — вместо этого спросил принц.

Лев поморщился, взглянул на забинтованную руку и потряс ей над головой.

— Да так. Помнишь я рассказывал тебе про того ******* Старцева?

— Это он сделал?

— Ага. *******!

— И ты ему это спустил? Он даже не дворянин!

— Теперь дворянин. Но ничего, отец пообещал, что с ним в скором времени разберутся. Нечистое что-то с этим Старцевым, да ещё и Мальцевы его прикрывают. Так говорит отец.

Лев ещё что-то говорил про Старцева, но Фёдору было не очень интересно. Да какая разница, кто он такой? Алексей Старцев никогда особо не нравился принцу, потому что в отличие от других слуг и чиновников не обращался с ним как подобает.

Вскоре Лев вывел машину на пустую дорогу, идущую почти вплотную к заливу.

— Тормози! Припаркуйся поближе к берегу.

Друг спорить не стал. Тут Фёдор ему все и рассказал, как в один миг из человека, что должен был править страной, превратился в пустое место.

— Она не может править!

— А я о чем?! — фыркнул Фёдор. — Тупая никчемная баба, такая же упрямая, как и её мать! Как я рад, что она сдохла.

Фёдор был сыном первой жены Императора, а Лизавета — третьей.

— И что ты собираешься делать? — вопрос Льва показался Фёдору странным.

— Ничего, — но тут же осознал, что так говорить нельзя. — В смысле, я буду пытаться переубедить отца, но это сложно сделать. Он человек своего слова.

— Он говорил, что императором будешь ты, — напомнил друг.

— Говорил. И самое дерьмовое в этой ситуации, что я понятия не имею, почему он вдруг изменил решение.

— Он всегда любил Лизавету.

— Да, — поморщился Фёдор, признавая правоту. Из всех своих жен Император больше всего любил именно третью, а когда во время родов Лариса умерла, отец больше всего внимания уделял именно её дочерям: Лизавете и Авроре. — Но раньше он отделял долг от эмоций. Хотя я не уверен, что он вообще что-либо способен испытывать. Порой мне кажется, что он не сильно отличается от тильгриммов. Должна же быть причина!

— А с сестрой не говорил?

— Да пошла она! Мы с ней почти не разговариваем, ты прекрасно знаешь.

— Знаю, но с ней шансов выяснить, что же случилось, больше, чем с отцом.

— Тут ты прав…

Они замолчали, потихоньку потягивая напиток прямо из бутылки и глядя на морскую гладь и корабли, что плывут вдалеке.

— Федь…

— Что?

— А ты сильно любишь свою сестру?

Фёдор на этом вопросе даже подавился и с удивлением уставился на друга.

— О чем ты?

— Ну… Сам посуди. Отец отнял то, что по праву принадлежит тебе, и единственный способ это исправить…

— Хватит! То, что ты предлагаешь… Это…

Лев тут же улыбнулся, словно это была неудачная шутка, и примирительно поднял руки. Но Фёдор зацепился за эту идею, вед Лев был прав. Переубедить отца — это почти безнадежная задача. А значит единственный способ вновь стать наследником — избавиться от сестры.

Любил ли он Лизавету? Конечно нет.

Их связывал только отец.

— Она же должна была стать твой будущей женой, — напомнил Фёдор другу.

— Теперь она подстилка Старцева. Такая жена мне не нужна, какой бы смазливой она не была.

— Теперь-то она наследница.

— Да брось, ты же прекрасно знаешь, что я ей не нравлюсь. Никогда не нравился, — поморщился Лев. — Она предпочла ползать в грязи с солдатами, лишь бы не оказаться в моей постели, а это о многом говорит. Стать её мужем, мужем Императрицы, это конечно соблазнительно, но учитывая наши отношения, вряд ли мне найдется место не то что рядом с ней, но и при дворе.

— Да брось, Лизавета конечно упряма и взбалмошна, но не злопамятна.

— Да-да, — вздохнул Лев, отхлебнув из бутылки.

— И вообще, твои намеки… Я-то понимаю, что ты не серьезно, но это звучит как государственная измена.

— Не помню, чтобы давал ей свою клятву. Для меня именно ты будущий Император, наследник престола, а не твоя сестра.

Фёдор скривился, бросив косой взгляд на друга.

Считал ли он Лизавету настоящей сестрой? Нет.

Император всегда был строг к юному наследнику, заставляя его быть лучше всех. Лучшим в фехтовании, лучшим в стрельбе, лучшим в учебе. Лишь в последние пару лет Фёдор сумел хоть немного выдохнуть с облегчением, словно отец убедился, что сын вырос именно таким, каким и должен быть наследник, и сбавил давление. График у цесаревича все ещё был довольно плотный, заполненный работой с целой кучей учителей, но теперь у него появлялись свободные дни, как вчера и сегодня.

Теперь же внутри Фёдора закипала ярость от осознания того, что все это было зря. Лизавета могла похвастаться настоящим счастливым детством, и это была одна из тех вещей, за которые брат её ненавидел. Сколько раз он видел, как она веселилась, играла в фонтанах со своей “игрушкой”, пока он, уставший после очередной тренировки, должен был идти на какой-нибудь урок экономики.

— Уж кто-кто, а именно ты и только ты достоин занять престол, — добавил Лев.

— Может ты и прав… Может ты и прав… — кивнул Фёдор, а затем, выждав немного, уточнил. — Ты говорил что считаешь только меня достойным. Так считаешь… только ты?

— Нет конечно. Так считает мой отец, так считает ещё очень много людей, и с нашими связями… мы… думаю… вполне можем… организовать несчастный случай.

— Ничего не хочу знать, — оборвал он его. — Я ни в чем не участвую и ни о чем не знаю. Но если я всё-таки сяду на престол, то не забуду своих друзей, так и знай.

— Разумеется, Ваше Величество.

Конец третьей книги.