Белая тетрадь - Софья Ролдугина

Я хмыкнула.

– Как-то умудрился. Не зря же он так любит джинсы, футболки и прочую человеческую одежду.

– Представляю себе – аллиец в джинсах! – фыркнул князь.

– Он и в джинсах неплохо выглядит, – возразила я.

– Лучше меня? – хитро сощурился Ксиль.

– Ну что ты все время на себя разговор переводишь? – искренне возмутилась я. – Не знаю. Вы оба красивые. И вообще, я не воспринимаю Дэриэлла… в таком ключе.

– А говорила, что любишь, – поддразнил меня князь.

– Ну, это когда было, – замялась я. – С тех пор уже сто лет прошло. Образно выражаясь, – быстро добавила я, глядя на расползающуюся улыбку собеседника.

– Дэриэлл тебя учил чему-нибудь? – внезапно сменил тему Максимилиан.

Я задумалась, не зная, как ответить. Учил, конечно. И магии, и алхимии, и как «держать» больного. Вот только ученица попалась бестолковая…

– Не такая уж бестолковая. – Ксиль снова бесцеремонно залез в мои мысли.

– Хорошо бы, – вздохнула я. – Хэл младше меня на два года, а умеет в десять раз больше. Курсовую по некромантии недавно защитил…

– Твой брат – некромант? – поразился Максимилиан.

– А что здесь такого? – мигом ощетинилась я. Видимо, сказался большой опыт перепалок с аллийцами на эту же тему. – К твоему сведению, некромантия – довольно мирная наука.

– Это не некроманты, случайно, развязали Первую войну? – едко поинтересовался Максимилиан. Камни крошились под когтями, но князь всякий раз успевал перескочить на следующий выступ. – Или я что-то путаю?

– Путаешь, – спокойно отозвалась я. – Первую войну начали религиозные фанатики, почитающие Вечный свет, когда вторая волна Древних затопила западные леса.

Одна мысль потянула за собой другую, и в ушах у меня, словно вживую, зазвучал голос Дэриэлла, зачитывающего выдержки из хроник. В его устах сухие рассказы превращались в удивительные сказки…

…Вечный свет, Daih-Artaih, был верховным божеством одного из аллийских культов. Свет всегда почему-то больше почитают, Нэй, – и у людей тоже. Дэй-Артей противостоял Вечному сумраку, Nattie’el-Artaih, будто призывающему из нижних планов орды демонов на головы непокорных аллийцев. Интересно, что мы, дети, что ли, чтобы нас наказывать за что-то?

…У этого весьма распространенного в Смутные времена верования есть и вполне реальные корни: еще на заре аллийской цивилизации в Северных горах открылся портал на другой слой реальности, пропустивший в мир несколько тысяч Древних. Эти пришельцы были то ли изгнанниками из своего мира, то ли исследователями, никто не знает наверняка. Зато совершенно точно известно, что эти полуматериальные, кровожадные и беспечные существа положили начало новому народу, ныне известному как шакаи-ар…

– Интересуешься историей? – уже спокойнее осведомился Максимилиан. Хорошо хоть спорить не стал. Обычно шакаи-ар во всем винят аллийцев и слышать не хотят ни о каком нашествии на исконные земли Пределов.

– Не то что бы интересуюсь… – уклончиво пробормотала я. – Слышала кое-что… что-то…

– …Что это? – восторженно спрашиваю я своего проводника, дергая его за кончик длиннющей косы. Дэриэлл как бы невзначай перекидывает косу через плечо и внимательно оглядывает окрестности, не торопясь с ответом. А вокруг есть на что посмотреть.

Величественные колонны, когда-то подпиравшие высокие резные потолки, ныне теряются в переплетении вьюнка, густо обвивающего мраморные тела поверженных гигантов. В растрескавшихся белых валунах, рассыпанных у самого горизонта, почти на границе видимости, угадываются обломки крепостных стен. Фрагменты перекрытий, как кости, выступают из земли, заросшие травой и серым лишайником.

Лес, наступающий на погибший город.

Деревья там, где когда-то были улицы. Так давно, невообразимо давно…

Мы стоим на холме. Кентал Савал остался далеко позади. Да и не строили городов в Кентал Савал, Пределе-Осужденных-на-Изгнание. Дальнем Пределе. Так что же это?

– Дэйри? – Я снова дергаю его, на этот раз за рукав. Я уже совсем взрослая, мне целых двенадцать лет, но сейчас, рядом с ним, можно не думать о поведении и надлежащих манерах. Если, конечно, тетушка Лиссэ не оттачивает на нас свои шпионские навыки. Да только откуда ей взяться здесь… а где это здесь, собственно? – Дэйри, не уходи в себя!

Аллиец проворачивает кепку козырьком назад, потом и вовсе снимает, небрежно запихивая ее в карман. Длинная косая челка падает на лицо, и целитель заправляет ее за ухо.

Мне нравится наблюдать за ним. Я знаю про него все. На шнурке, который уходит за ворот черной майки, болтается янтарный медальон в виде лисьей мордочки с хитро прищуренным глазом. Ногти на руках всегда коротко острижены, чтобы не мешать при диагностике. Пальцы сильные, тонкие, а на кончиках ровная гладкая кожа без всякого рисунка – следствие постоянных опытов с едкими веществами. Он все время с чем-то возится в лаборатории и не всегда бывает аккуратен. Отсюда мне не видно, но я знаю, что над левой коленкой на джинсах большая дырка, прожженная кислотой. Нога давно зажила, а ткань все еще хранит след.

Он любит кофе и мороженое.

В его комнате на полу, около кровати, всегда стопка книг. Верхняя раскрыта и лежит обложкой вверх – он не любит закладки, но очень любит читать.

А еще он любит рассказывать истории. Почему же сейчас он молчит?

Я оглядываюсь на целителя в последний раз и решительно спускаюсь вниз, к развалинам. Дэриэлл неторопливо идет за мной, не вмешиваясь.

Внизу колонны кажутся раз в десять больше, чем с холма. Перешагивая через выступающие из травы обломки, я направляюсь к высокой арке – единственному целому сооружению на многие мили вокруг. Когда подхожу ближе, становится очевидно, что раньше эта арка была раза в три выше, но за долгие века ушла в землю. Это пугает – медленная смерть камня на фоне агрессивно-наступательной жизни леса.

Зато теперь я могу увидеть полустершиеся руны, вьющиеся по белому мрамору.

Kaen… Kaenntol… Ka…

– Kaenntoh al’le – Nattie’e, – негромко подсказывает Дэриэлл. – Кентал Наттэй. Темные Пределы.

Я сдавленно охаю. На этот раз не от восхищения, а от острого приступа страха.

Про́клятый город!

Я отшатываюсь, словно растрескавшийся мрамор может укусить. Еще шаг – я уперлась спиной в стоящего позади целителя. Дэриэлл осторожно придерживает меня за плечи, успокаивая. Я скашиваю глаза и вижу, что он улыбается.

– Ты чего?

Я выворачиваюсь из рук и мстительно наматываю толстую золотистую косу на руку. Волосы у аллийцев – не то что у людей, я уже это знаю. В них есть нервные окончания. Стричься немного больно, но зато и прикосновения к волосам аллийцы ощущают в полной мере – вот такие, ласкающие.