Изгнание - Чарльз Паллисер

Терпеть его издевательства стало невыносимо, и я спросил:

– Такое письмо было найдено?

– Странно, что вы спрашиваете, мистер Шенстоун. Да, такое письмо имеется. В жилище покойного джентльмена на Хилл-стрит. Оно обнаружено только сегодня утром и доставлено его превосходительству герцогу как единственному, кто вправе его вскрыть. Письмо стало важной уликой по этому делу.

– Можем ли мы узнать, что в письме? – спросила Евфимия.

Ее любопытство было вполне естественным. Какая актриса! Хотя теперь при воспоминании об этом думается, что любовник писал его сам и она точно не знает содержания. Интересно, насколько сестра ему доверяет в отношении анонимок?

Уилсон сказал:

– В нем несколько непристойных угроз, которые писавший осуществил в отношении молодого человека спустя несколько часов.

– Спустя несколько часов? – повторил я.

– Да, мистер Шенстоун, письмо отослано до убийства мистера Давенанта Боргойна. Опущено в почтовый ящик напротив главного офиса. Должно быть, тот, кто написал анонимку, сделал это после бала, но до первого сбора почты в семь часов, поскольку штемпель на ней поставлен именно в то время.

– Будет ли нам позволено узнать содержание?

С дьявольским спокойствием он положил ногу на ногу, откинулся на спинку дивана и произнес:

– Какой у вас очаровательный старый дом. В нем есть свое обаяние. Мне нравятся такие старинные особняки. У нас с миссис Уилсон имеется загородный дом в Клафаме – знаете это местечко, мэм? Самый обыкновенный маленький домик. Построен около десяти лет тому назад. Должен признаться, он не так уж мал, но совсем не такой просторный и старинный, как ваш.

Он повернулся ко мне:

– Наверняка наверху есть забавная старая комнатушка, где пол с уклоном в одну сторону, а потолок в другую. Угадал?

Я кивнул.

– Не окажете ли честь, показав ее мне?

– Как вам угодно, – сказал я.

– Отлично! – воскликнул он, вставая с гораздо большей расторопностью, чем можно было ожидать от человека его возраста и телосложения.

Мы отправились в комнату и всю дорогу, не переставая, беседовали почти ни о чем. Когда он сюда вошел, то обернулся, слегка склонив набок голову, словно огромный воробей. Я заметил, что сержант посмотрел на чемодан, а потом на этот дневник, и вдруг я понял, что закон позволяет ему изъять их, если… вернее, когда он захочет меня арестовать. Как только он уселся на стуле, то сразу продолжил в своей витиеватой манере:

– Молодой человек, я совсем вас не знаю, но заметил, что, когда я сказал то, чего мне не следовало говорить, вы странно отреагировали. Увы, иногда я говорю то, о чем стоило бы молчать. Если бы в Центральном офисе кому-то пришло в голову поручить мне тайный сыск, из меня получился бы самый никчемный сыщик. Иными словами, я обеспокоен, не желаете ли вы снять со своей души какой-то груз.

Он помолчал.

Я ничего не ответил, и он продолжил:

– Думал, у нас будет откровенный мужской разговор о том, как вы оказались на неверном пути по дороге домой в воскресное утро и попали на дорогу в Аптон Дин, а потом появился всадник, и что-то случилось. Однажды был случай, когда один молодой парень, изрядно подвыпивший, повздорил с другим, и наш парень, решив, что тот хочет на него напасть, стал защищаться. – Он вздохнул. – Прескверное дело, но вполне объяснимое тем, как много в мире недопонимания. Итак, вы шли пешком, впереди во весь опор мчался всадник, возможно, он узнал вас, остановился и начал оскорблять. Так было дело?

– Мистер Уилсон, меня на той дороге не было, – сказал я. – Зачем мне там быть? Я пошел самой короткой дорогой, через Уитминстер.

Он улыбнулся, словно побуждая меня говорить дальше, и я продолжил:

– Тогда я должен обратить ваше внимание вот на что. Оружие, которым был убит мистер Давенант Боргойн, по вашим словам, представляло собой большой предмет, который трудно спрятать. Где я мог его скрывать? На балу его у меня никто не видел. Мог ли я его скрытно держать при себе?

– Это было бы прекрасное возражение, мистер Шенстоун, если только не предположить, что убийца спрятал его на месте преступления заранее.

– Тогда мысль о том, что убийство произошло в результате случайной встречи, неверна, – заметил я.

Он печально улыбнулся.

Я воспользовался своим преимуществом:

– И поскольку убийца знал, что мистер Давенант Боргойн собирался ехать по той дороге один именно в этот час, то можно исключить мое участие в преступлении. Откуда мне было это знать?

– К сожалению, не было никакого секрета в том, что мистер Давенант Боргойн в то утро собирался отправиться в замок верхом, поскольку планировал ехать с хандлтонскими гончими. Об этом он говорил на балу и нескольким гостям объяснил, что именно поэтому покинет друзей рано. По сути, поначалу никто не заметил, что его нет на встрече.

– Ну что же, мне его намерения известны не были, – тихо произнес я. – Откуда мне знать?

Он продолжил, словно не услышал меня:

– Вполне понимаю, как сильно вам не хочется причинять огорчение маме и сестре. Я предполагаю, что мы теперь уйдем незаметно, и вы со мной в двуколке отправитесь в Торчестер, и в полицейском участке мы спокойно поговорим и, к общему удовлетворению, все выясним.

– Вы меня арестовываете?

Он сделал обиженный вид:

– Нет, мистер Шенстоун. Для этого мне нужен ордер. И если совершенно честно, я надеялся, что вы избавите нас от возни и писанины, рассказав без утайки всю правду. В противном случае мне придется раздобыть ордер на ваш арест.

– Сожалею, что моя невиновность вызывает столько неудобств.

Показалось, что мой сарказм его задел.

– О, вы наслаждаетесь своей радостью, мистер Шенстоун. И вы гораздо умнее и образованнее меня, чему я не удивляюсь. Тем не менее, несмотря на всю свою проницательность, вы сделали большую ошибку, когда фактически признались в нападении на покойного мистера Давенанта Боргойна на Хилл-стрит четвертого января.

– Как я уже говорил, нападение произошло на следующий день после моего визита в Торчестер.

Он одобрительно покачал головой.

– Мистер Шенстоун, давайте будем откровенны друг с другом. Почему бы не признаться, что в тот вечер вы подрались с мистером Давенантом Боргойном? По чистой ошибке. Вам показалось, что на вас напали. Это не доказывает, что спустя шесть дней вы его убили.

Мне захотелось оправдаться, но, поразмыслив, я решил, что сделаю ему слишком большую уступку, и промолчал.

Он пожал плечами, достал из внутреннего кармана листок и надел узкие очки.

– Вот письмо, о котором я говорил внизу. По крайней мере, небольшая часть, поскольку его превосходительство не позволил мне прочесть всю анонимку. Весьма важное доказательство. Не стану утруждать вас чтением всего, что его превосходительство позволил мне переписать, но вот самые интересные места: