Эд, граф Парижский и король Франции. 882-898 гг. - Эдуард Фавр

Подписывая этот злосчастный договор, Эд находился во «Франкии»; 27 октября он подписал в Нантёй-ле-Одуэне, севернее Mo, по просьбе Ричарда, графа Отёнского, «illustris dilectusque nobis comes», диплом[888] о даре некоему Гислеберту, «верному» Эда, которого можно отождествить с сыном Манассии I де Вержи и который женился на дочери Ричарда.

Эд остался на Севере и дальше; в Ла-Фер, на Уазе, недалеко от Лана, он заболел и слег; в течение нескольких дней его состояние ухудшалось; почувствовав, что ему приходит конец, он выполнил обещание, данное, очень вероятно, при заключении мира с Карлом, и попросил всех признать Карла королем и быть ему верными; это было нечто вроде «designatio» (назначения).

1 января 898 г. он умер, и его тело перевезли в Сен-Дени[889], в котором он, вероятно, был светским аббатом; его похоронили там со всеми королевскими почестями, рядом с королями Людовиком III и Карломаном.

Так закончилось царствование Эда. Этот государь как будто все время стремился воплотить идеал, о котором мечтали все, кто жил в ту беспокойную эпоху, — защитить королевство от норманнов и установить в нем мир; наряду с этими двумя целями он в конце поприща смутно провидел третью — величие своего королевского дома. До какой степени он воплотил три этих замысла?

Он, правда, прежде чем стать королем, остановил большое норманнское нашествие и спас Западно-Франкское королевство от завоевания; надежды, какие породила его отвага, после его восшествия на престол несколько раз были обмануты; тем не менее борьбу он продолжил, и если не всегда выходил победителем, то все-таки северяне его постоянно опасались.

Восстановление порядка и согласия представляло собой задачу не менее сложную, требовавшую не только отваги; ради ее выполнения он приложил большие усилия. Едва взойдя на трон в период распада каролингской империи, он признал за восточнофранкским королем Арнульфом спорные права, оспаривать которые, однако, было бы рискованно, и тем самым обеспечил собственной власти и своему королевству благосклонность сильнейшего из соседей. Благотворные результаты этой столь мудрой политики были утрачены — по меньшей мере, отчасти — по вине Арнульфа, который не сдержал слово, а потом, отдав Лотарингию Цвентибольду, поместил у границы Западно-Франкского королевства бестолкового и агрессивного государя, который вносил туда раздор объединяясь с врагами Эда.

Едва последний счел, что примирился со всеми противниками внутри государства, как они вновь активизировались; для большинства магнатов, если не для всех, Эд был не более чем парвеню, и дело Каролингов, представленное Карлом Простоватым, они воспринимали не более чем как предлог, под прикрытием которого преследовали собственные цели, а именно — добивались как можно более полного освобождения от королевской власти. Эд было атаковал зарождавшийся феодальный класс, желая преподать ему урок, но понял, что смерть Валькера увеличила число его врагов, и немедленно принял решение выжидать и договариваться; так, в Аквитании он добился, чтобы Адемар Пуатевинский, Ричард Бургундский, Гильом Овернский отказались от борьбы с ним; каждый год он примирялся с каким-нибудь новым сеньором; он старался все более локализовать междоусобную войну, разжигавшуюся Фульком; он продолжал преследование небольшой группировки непримиримых, главой которых был архиепископ, а центром — Карл Простоватый, не отказываясь от соглашений с ними; он дважды готовился к новым переговорам.

Царствование он закончил в состоянии духовного упадка, и трудно провести границу между поступками, которые можно объяснить мудрым выжиданием, и теми, которые стали следствием крайней усталости. Договор, заключенный им с норманнами в 897 г., мог быть только симптомом последней, как ни больно ее констатировать у защитника Парижа.

Если он отказался оборонять свое королевство от внешнего врага, постоянные нападения которого вымотали его, то внутри королевства он после долгих лет жестокой борьбы на время сумел установить относительный мир. Зачем на смертном одре он как будто пожертвовал властью своего королевского дома — чтобы сохранить согласие, в надежде погасить пожар гражданской войны и избежать всякого соперничества за трон? Мы не рискнем это утверждать. Может быть, он из политических соображений не захотел посягать на престиж Каролингов и давать спорный титул брату, не имея достаточной власти? Или те немногие слова, в которых Эд назначил наследником Карла Простоватого и которые выглядят его слишком кратким политическим завещанием, были продиктованы глубоким упадком духа?

Тем не менее он создал величие своего королевского дома. Это мы можем утверждать, хоть и не знаем, насколько он сознавал это сам. Благодаря положению, какое он создал для Роберта, тот остался при короле в качестве «герцога франков» и брата того короля, которого народ помнил как героя, в статусе, не имевшем равных, позволившем ему дождаться благоприятного исхода событий и, по всей вероятности, обеспечить потомству славное будущее.

Конечно, Эд был одной из крупнейших фигур эпохи упадка Каролингов. Хоть ему и пришлось воевать без передышки, он неизменно проводил политику примирения и достиг двух целей, которые кажутся взаимоисключающими: с одной стороны, сохранил скипетр и передал его законному наследнику, как только руки последнего могли его удержать, с другой — создал будущее величие своего королевского дома.

I. Источники

А. Нарративные источники[890]

Abbon. Le siège de Paris par les Normands, en 885 et 886 / avec la traduction en regard, accompagné de notes explicatives et historiques, par N.-R. Taranne. Paris: Impr. royale, 1834.

Adhémar de Chabannes. Ex chronico Ademari Chabannensis // Recueil des historiens des Gaules et de la France. T. VIII. Paris: Librairies associés, 1752. P. 232–236.