Навсегда с тобой - Дженнифер Арментроут

– Нет, ничего подобного, – тут же ответила я.

Маркус улыбнулся, но улыбка не коснулась его карих глаз.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты не молчала об этом. Никто из нас не хочет, чтобы нашим сотрудникам или членам их семей было неприятно здесь находиться. Если что-то похожее повторится, я хочу, чтобы ты тут же пришла к Деанне или ко мне. Договорились?

– Да. Я так и сделаю.

После этого Маркус отпустил меня на рабочее место, но мучительное чувство осталось. Мне хотелось найти Рика и ударить его по яйцам. И в то же время хотелось шлепнуть себя за то, что не рассказала о нем, когда он стал ко мне приставать. Я легко справилась с ним, но почему-то даже не задумалась о том, что если Рик относится ко мне так, словно меня приняли на работу, чтобы развлекать его, то и с другими женщинами он обращается так же.

Оставалось лишь надеяться, что мои предположения насчет Джиллиан оказались ошибочными. Меня не покидало чувство, что Рику, вероятно, придется уехать из города. Не только Эндрю разозлился из-за случившегося. Я могла поспорить, что как только об этом узнает Брок, он труп.

* * *

По дороге домой я зашла в закусочную и поужинала, так как слишком устала, чтобы что-то готовить. Я понимала, что усталость – вполне нормальное состояние во время беременности, и не стала говорить об этом Нику, когда он написал мне около семи. Меньше всего хотелось, чтобы он переживал за меня.

Кроме того, в пятницу я собиралась на прием к врачу, у которой могла все расспросить об этом.

Я не стала рассказывать и о Рике. Хотя я сама прекрасно с ним справилась, но Ник точно не обрадовался бы, узнав, что тот приставал ко всем.

Натянув пижаму, я зашла в ванную и встала боком перед зеркалом. Ничего не изменилось. Я попыталась представить себя с футбольным мячом.

Мне казалось, что вряд ли буду такой же очаровательной, как Эйвери, но мои губы расплылись в улыбке, когда я прижала руки к животу. Последнюю пару дней меня не покидала мысль о том, что надо рассказать о беременности Маркусу. Это будет нелегко, но и тянуть уже было нельзя.

Повернувшись, я слегка склонила голову, и в мысли вновь закралось сомнение. Разве мой живот уже не должен был хоть немного округлиться? Мой срок был примерно четырнадцать недель. Я просмотрела миллионы фотографий, и ответ был «да», но…

Я опустила рубашку и постаралась не поддаться желанию погуглить редкие проблемы с беременностью, о которых никогда раньше не слышала.

В гостиной я выключила гирлянду на рождественской елке, взяла стакан апельсинового сока из холодильника и отправилась в спальню. Ноги в теплых носках тихо ступали по полу. Было еще рано, но я зевала, словно медведь перед спячкой, поэтому отправилась в кровать. Поставив стакан, я потянулась к пульту, когда низ живота пронзила острая колющая боль, от которой перехватило дыхание.

– Ох, – прошептала я и прижала руку к животу чуть выше левого бедра. – Ого.

Обжигающая боль вскоре исчезла. Я стояла и смотрела на стакан с соком. У меня пересохло во рту, когда пугающая мысль возникла в голове: «Со мной что-то не так?». Сердце колотилось в груди, но боль не возвращалась, и через несколько минут я сделала нервный вдох. Все было в порядке. Вероятно, боль возникла не из-за беременности, а из-за фастфуда, который я съела на ужин.

Забравшись в постель, я засунула ноги под одеяло, взяла пульт, включила телевизор и переключила на программу о дизайне. Слушая, как пары спорят о желтых стенах и коричневом ковре, я задремала.

Когда я проснулась несколько часов спустя и села на постели, то не сразу поняла, что меня разбудило. В горле пересохло, словно в пустыне, а кожа покрылась потом. Телевизор работал, но звук почти не было слышно. Я прижала тыльную сторону ладони ко лбу, но он оказался прохладным. Может, мне приснился кошмар? Я повернулась к тумбочке и потянулась за пультом, и тут резкая боль снова пронзила мой живот. Я вздохнула и замерла. Боль невероятно сильно сковала меня. Она медленно ослабла, но после нее осталось какое-то странное давление.

Дрожащей рукой я включила свет. Не прошло и минуты, как боль снова пронзила меня. Судорога оказалось такой сильной, что тело рефлекторно дернулось, и я почувствовала влагу.

Это точно было не нормально.

Сердце пропустило удар, я отбросила одеяло и поставила ноги на пол. И снова спазм. Как будто живот сжали в кулак, который то разжимался, то сжимался вновь. Только боль стихала, как появлялась вновь.

Обернувшись, я потянулась к телефону и тут посмотрела на кровать. Сердце остановилось. От увиденного на простынях паника подкатила к горлу.

– О боже.

Там была кровь.

Яркий неприятный свет в отделении неотложной помощи не давал спрятаться от реальности. Мне оставалось лишь смотреть на эти лампы, пока вокруг них не начали плясать огоньки.

Я молча лежала на неудобном матрасе, пока медсестра расправляла на мне больничный халат и тонкое, но теплое одеяло. Я ничего не сказала, даже когда женщина-врач откатилась от кушетки и с щелчком, прозвучавшим словно гром, сняла латексные перчатки. Зажурчала вода. Я не ждала, пока она заговорит, потому что прекрасно понимала, что она скажет.

Я не помнила, как добралась до больницы, – вероятно, мне не стоило это делать самой, – зато прекрасно помнила ярко-красную кровь, которая пропитала мои пижамные штаны и проступила на спортивных брюках, в которые я переоделась. Еще помнила сгустки крови, которые увидела в унитазе, и…

Я прикусила губу, когда спазмы вернулись. Рука сжалась в кулак на одеяле. Меня прикрыла от света тень медсестры, а ее холодная рука накрыла мою. Мне не хотелось, чтобы кто-то прикасался ко мне прямо сейчас, но я даже не шевельнулась.

– Мисс Кит!

Я посмотрела на врача. Она выглядела молодо. Примерно моего возраста. С хмурым видом она придвинула стул к кровати и села. Ее серьезный взгляд встретился с моим. Он был таким же, как и у врача, делавшего мне УЗИ в этой крошечной зашторенной комнате несколько минут назад. Как только он начал двигать датчиком, то больше уже не смотрел на меня, а когда вышел отсюда, то я даже не могла вспомнить, говорил ли он мне что-то. Наверное, да. Скорее всего, что-то бессмысленное.

– Мне очень жаль, – сказала врач.

Я вдохнула через нос и снова перевела взгляд на потолок. Челюсти ныли от того, как сильно я их стиснула, но у меня не получалось расслабить их. Врач – как ее звали? Уильямс? Уильямсон? – продолжала что-то говорить.

– …ультразвук подтвердил наши предположения, которые появились на основе ваших симптомов, – сказала она, и я услышала, как зашелестела бумага, словно она искала результаты исследования. – Вы сказали, что у вас срок тринадцать недель?

– В пятницу… будет тринадцать недель, – с пересохшим горлом прохрипела я.

Медсестра сжала мою руку.