Тихая сила. Как достичь успеха, если не любишь быть в центре внимания - Сьюзан Кейн

Я была поражена тем, что профессор Ни назвал имя Ганди. Почти всех учеников средних школ, с которыми я встречалась в Купертино, я просила назвать имя лидера, которым они восхищаются, и многие из них назвали именно Ганди. Что в нем внушало им такие чувства?

Махатма Ганди, как сказано в его автобиографии, с рождения был застенчивым и тихим[437]. В детстве он боялся всего на свете: воров, привидений, змей, темноты и больше всего — других людей. Он с головой погрузился в книги и как можно быстрее бежал после школы домой, чтобы ни с кем не разговаривать. Даже когда он стал молодым человеком и его как члена исполнительного комитета Общества вегетарианцев выбрали на первую руководящую должность, он посещал все собрания, но был слишком робок, чтобы выступать на них.

«Ты прекрасно разговариваешь со мной, — озадаченно спросил его один из членов комитета. — Почему же ты никогда не раскрываешь рта на собраниях комитета? Ты просто бездельник». Когда в комитете началась политическая борьба, у Ганди было свое твердое мнение по всем возникающим вопросам, но он слишком боялся высказать его. Он записывал свои мысли на бумагу, намереваясь прочитать их вслух на собрании. Но в конечном счете не мог сделать даже этого.

Со временем Ганди научился управлять своей робостью, но так и не преодолел ее. Он не мог выступать экспромтом и при любой возможности пытался избегать произнесения речей. В своей биографии он писал: «Не думаю, что у меня могло бы появиться хоть малейшее желание принять участие во встрече друзей, занятых беседой».

Однако именно застенчивость стала основой уникальной силы Ганди — той формы сдержанности, понять которую можно, проанализировав некоторые малоизвестные факты его биографии. Будучи молодым человеком, Ганди решил поехать в Англию, чтобы изучать там право — он принял это решение против воли лидеров подкасты Modhi Bania. Членам касты было запрещено есть мясо, а лидеры подкасты были убеждены в том, что вегетарианство в Англии невозможно. Но Ганди уже поклялся своей любимой матери воздерживаться от мяса, поэтому не видел никакой опасности в этом путешествии. Так он и сказал главе общины Шетху.

— Неужели ты проигнорируешь приказ касты? — спросил Шетх.

— Я ничего не могу с этим поделать, — ответил Ганди. — Мне кажется, касте не следует вмешиваться.

В результате Ганди изгнали из касты, и этот приговор оставался в силе даже тогда, когда несколько лет спустя он вернулся из Англии, превратившись в молодого, многообещающего юриста, владеющего английским языком. Община разделилась на два лагеря, обсуждая вопрос о том, что с ним делать. Один лагерь принял его, другой изгнал. Это означало, что Ганди не разрешается даже есть или пить в домах членов касты, в том числе в доме его сестры и в доме тещи и тестя.

Ганди знал, что любой другой человек потребовал бы восстановления в касте. Однако Махатма не видел в этом смысла. Он знал, что борьба только повлечет за собой противодействие. Ганди подчинился воле Шетха и держался на расстоянии, даже от собственной семьи. Его сестры и родители жены были готовы втайне принимать его в своих домах, но он отказался и от этого.

К чему привела уступчивость Ганди? Члены подкасты (даже отвергшие его) не только прекратили докучать ему, но и помогали впоследствии в политической работе, не требуя ничего взамен. Они относились к нему с любовью и великодушием. «Я твердо убежден, — писал Ганди, — что все эти хорошие моменты были результатом моего непротивления. Если бы я боролся за восстановление в касте, если бы попытался разделить ее на лагеря, если бы провоцировал членов касты, они, разумеется, отплатили бы мне тем же, и, вместо того чтобы избежать бури по возвращении из Англии, я оказался бы в водовороте потрясений».

Подобная ситуация — решение принять то, против чего другой человек возражал бы, — еще неоднократно повторялась в жизни Ганди. Будучи молодым юристом в Южной Африке, он подал заявление о приеме в местную коллегию адвокатов. Общество юристов не принимало в свои ряды выходцев из Индии и попыталось воспрепятствовать этому, потребовав предоставить оригинал сертификата, который хранился в Высшем суде Бомбея и потому был недоступен. Ганди был в ярости: он хорошо знал, что истинная причина всех этих препятствий кроется в расовой дискриминации. Однако не позволил своим чувствам проявиться. Он терпеливо добивался своего до тех пор, пока коллегия адвокатов не согласилась принять официальный документ, заверенный местным сановником.

Наконец наступил день, когда Ганди поднялся, чтобы произнести клятву — и в этот момент главный судья попросил его снять тюрбан. В то время Ганди уже осознавал, в чем его истинные ограничения. Он знал, что в данном случае сопротивление было бы оправданным, но был убежден, что только от него зависит решение, — и снял головной убор. Его друзья были разочарованы. Они сказали, что он поступил как слабый человек и что ему следовало отстоять свои убеждения. Но Ганди чувствовал, что уже научился «ценить красоту компромисса».

Если бы я рассказала вам все это, не упомянув имени Ганди и его достижений, вы могли бы посчитать его крайне пассивным человеком. А на Западе пассивность — это прегрешение. Согласно словарю Мерриама — Вебстера, быть пассивным — значит действовать под влиянием внешних факторов. Кроме того, это означает быть покорным. Сам Ганди отверг обозначение «пассивное сопротивление», ассоциируя его со слабостью, и отдал предпочтение сатьяграха — этот термин изобрел он сам для описания «твердости в поисках истины».

Как и подразумевает слово «сатьяграха», пассивность Ганди была вовсе не слабостью, а сосредоточенностью на конечной цели и нежеланием расходовать энергию на ненужные столкновения. По глубокому убеждению Ганди, сдержанность была его самым ценным активом, а также следствием его застенчивости.

У меня с детства сформировалась привычка сдерживать свои мысли. Необдуманное слово вряд ли могло когда-либо сорваться с моего языка. Опыт научил меня тому, что молчание — это часть духовной дисциплины поборника истины. Многим людям просто не терпится высказаться. Но вряд ли все эти разговоры приносят миру пользу. Во многом это не более чем пустая трата времени. В действительности моя застенчивость служила мне щитом, позволяла мне развиваться. Она помогала мне постичь истину.

Мягкая сила свойственна не только таким высоконравственным людям, как Махатма Ганди. Возьмем, к примеру, превосходство азиатов в таких сферах, как математика и естественные науки, — вокруг этой темы сейчас создается большая шумиха. Профессор Ни определяет мягкую силу как «спокойное упорство», и это качество лежит в основе