Исповедь серийного убийцы - Иван Носов

Крамер упал.

Станислав тоже.

Константин, забрызганный кровью серийного убийцы, сидел на стуле и не шевелился. Однако его учащенное дыхание говорило о том, что он жив.

Йилдыз склонился над Крамером. Не обращая внимание на, горевшее острой болью, плечо и кровь, сочащуюся из лопатки, тот поднялся на ноги.

– Солодовник? – тихо спросил Крамер.

– Живой. Хотя и побитый. Норма, – сообщил один из спецназовцев.

– А Станислав?

– Труп, – ответил другой полицейский, почесывая щетину под маской. – Точнее сказать, почти труп.

– Помоги мне, – Крамер оперся о руку Ахмеда, и посмотрел по сторонам; его мутило.

С Константином и вправду все было в порядке.

Станислав лежал на полу в луже собственной крови и едва слышно хрипел. Все до одной пули вошли ему в грудь и буквально изрешетили легкие. Но ни одна из них не задела сердце. Трухин умирал, захлебываясь кровью. «Наверное, Господь хочет, чтобы эта тварь как следует помучилась перед смертью!» – подумал Крамер, но ничего не сказал. Дыхание серийного убийцы участилось. Вздох. Еще один. Третий. И он замолк. Теперь уже навсегда.

Крамер облегченно кивнул, и только сейчас, лично убедившись в смерти маньяка, позволил дать волю чувствам – от внезапно пронесшейся по телу боли, он застонал.

– Пойдем, – Йилдыз повел его к выходу.

Впереди группа полицейских несли на носилках Ольгу Авдееву.

– Вот и все, Ахмед. Вот и все, – тихо, но радостно, произнес Крамер.

– Да!.. Наконец-то! – тоже почти шепотом ответил тот.

Они вышли на улицу. Там их уже ждала «скорая помощь». Вокруг стояло множество полицейских авто, чьи сверкающие мигалки, наверное, ввели в недоумение всех постояльцев «Gold City». Санитары тут же подскочили к Крамеру и потащили его в машину.

– Девушка! Сначала осмотрите ее! – запротестовал он.

– Да не беспокойся ты о ней! – Йилдыз подтолкнул его в руки врачей. – С ней все будет в порядке.

– Хвала Аллаху, подключичная артерия не задета, – вкалывая лекарство, заметил санитар. – Пару сантиметров вниз, и вас бы в морге осматривали.

Крамер лежал на носилках в машине «скорой» и молчал. Олю увезли несколько минут назад, а он никак не мог оторвать взгляда от разбитой витрины злополучного магазина. Старые часы на стене показывали половину первого ночи. Вот-вот его самолет оторвется от взлетно-посадочной полосы аэропорта Анталии и полетит в Россию…

Укол помог. Боль стала понемногу стихать, с каждой минутой забираясь все глубже под кожу, куда-то внутрь тела или даже сознания. Леонид увидел, как вынесли Трухина, завернутого в черный пакет. Крамер потерял много крови, поэтому яркие огни полицейских машин вскоре слились в нечто единое, и он провалился в сладкую дрему беспамятства.

Крамер стоял около секционного стола патологоанатома и смотрел на тело мертвого человека. Его лицо было бледным, а вокруг шеи тянулась желто-красная странгуляционная борозда. Ожерелье смерти. Распухший язык с трудом умещался во рту, отчего казалось, будто мертвец надул щеки.

– Не самая легкая смерть… – не сводя с него глаз, задумчиво произнес Крамер.

– Это точно, – Ахмед Йилдыз стоял позади и ждал, пока Леонид закончит.

Это он организовал визит в морг, чтобы Крамер мог попрощаться с покойным товарищем. Хотя они и не были очень близки.

– Да уж.

Вадим Косыгин покончил с собой примерно в то же время, когда спецназовцы штурмовали подвальное помещение «Gold City». В прощальной записке он попросил никого не винить. «Дело во мне самом, – написал он. – Я не могу принять себя таким, какой я есть». Его нашли повешенным в гостиной собственных апартаментов в «Azura Park».

Крамер отчасти понимал причину такого поступка. Слишком много навалилось на Вадима в последнее время. Несмотря на возраст, его нельзя было назвать зрелой личностью. По сути, его жизнью управлял страх. И он постоянно носил маски: маску успешного бизнесмена, маску натурала, маску уверенного в себе человека. Вадим боялся, что люди узнают о его сексуальной ориентации. Хотя, кому вообще какое дело?! Боялся стать следующей жертвой маньяка. И вот, чтобы не мучиться ожиданием и не терзаться догадками он сунул голову в петлю. Экспертиза показала, что он был серьезно пьян. Алкоголь помог ему сделать шаг в бездну…

С момента перестрелки в «Gold City» прошло больше недели.

Крамера удачно прооперировали, и он быстро встал на ноги. Спасенный Константин Солодовник оплатил все медицинские счета госпиталя.

За время, пока Крамер находился на реабилитации, пришло несколько сообщений от Валерия Коновалова: «турецкий вояж» грозился обеспечить Леониду безбедное будущее до конца дней. В благодарность за успешное расследование убийства дочери, Коновалов обещал увеличить вознаграждение Крамера в несколько раз.

Серый и Коричневый Пиджаки – черт пойми, как их звали на самом деле – пропали. Наверное, MIT официально умыло руки.

Ахмед получил личную благодарность от начальника полицейского управления Алании. О его отстранении старались не вспоминать. Этот же начальник навестил Крамера в госпитале и, крепко пожав здоровую руку, сказал что-то про заслуги перед Турецкой Республикой и прочее, что положено говорить в таких торжественных случаях. Данный визит не остался без внимания СМИ, и начальник больше разговаривал с ними, нежели с Леонидом.

Авдееву, наоборот, никак не отметили. Российская сторона официально не принимала в расследовании никакого участия, поэтому за победой не последовало никаких особых наград.

Что касается Константина, то он быстро поправился. Конечно, убийца сильно его избил, но вовремя пройденный курс лечения моментально привел его в норму.

Ну, а Станислав… Его похоронили на одном из городских кладбищ в присутствии всего нескольких человек.

Улики, найденные квартире, неопровержимо доказывали то, что уже и так всем стало понятно: именно Станислав Трухин был серийным убийцей, который терроризировал Аланию и Махмутлар в течение последних трех недель. Этим же фактом объяснили все неудачи турецкой полиции: отсутствие нужных логов в файлах «Айрикс» и прочее. Являясь преступником, Станислав умело замел все следы.

ДНК Трухина нашли в лимузине: пот и слюна. Информация о бронировании машины через его телефон подтвердилась. Нож, которым убили большинство жертв, обнаружили у него на кухне. Фото с Коноваловой на поверку оказалось всего лишь фотошопом: нездоровое наваждение, мания… Дневник Трухина и вовсе мог стать настоящим пособием для психиатров.

А вот линия Балыкчи, наоборот, к делу никак не вязалась: если мотивом являлась месть, зачем было убивать парня-проститутку? Гомосексуальные наклонности Станислава так и не подтвердились. Патологоанатом провел ректальное исследование и не нашел никаких следов анального секса. Если Трухин и спал с мужчинами, то, скорее всего, брал на себя активную роль. Конечно, эти несостыковки не делали Станислава менее виновным во всем остальном. Мертвец уже не мог дать показания, и рассказать о деталях совершенных им злодеяний. Зато вскрытие объяснило нездоровую нервозность маньяка в тот вечер: то ли для храбрости, то ли празднуя окончательную победу, он принял немалую дозу амфетаминов, и был не в состоянии реагировать адекватно.