Продюсер - Павел Астахов

— Согласен! Мы лучшие! — улыбнулся в ответ Артем, изобразил не менее страшную улыбку и добавил: — И вы!

Как ни странно, «бульдогу» Уиндслоу это понравилось, и он вскочил со своего кресла. Павлов отреагировал так же молниеносно. Оба оказались на ногах лицом друг к другу. Минутная дуэль взглядов и улыбок, и страховщик протянул свою широкую лапу.

— Очень рад, сэр, что мы договорились, — он обхватил своей широкой ладонью руку Павлова и начал ее сжимать. Артем почувствовал хватку чугунных механических тисков и чуть запоздало ответил сопротивлением. Он не мог вымолвить даже слова и лишь изобразил удивление:

— ???

Толстяк Уиндслоу торжествовал. Адвокат попался в ловушку. Хотя вопрос выплаты страховки был почти решенным, тем не менее через эту детскую «забаву-хваталку» он отыгрывал неприятные гипнотические унижения, испытанные только что от русского защитника. В пережимании ладоней у вице-президента страховой компании не было конкурентов практически во всей Британии. В молодости он увлекался армрестлингом. Несмотря на непрофессиональное занятие этой борьбой, дважды становился чемпионом Шотландии. А в быту, где бы ни работал или отдыхал, всегда устраивал мини-состязания. Не только на работе все коллеги знали чугунную хватку босса, но и дома ни одно торжество в гостеприимном семействе Уиндслоу не обходилось без любимого развлечения. Все мужчины-гости неизбежно уходили обескураженными, потирая ноющие ладони и пальцы. Страховщик поплотнее перехватил пальцы адвоката:

— Я тотчас отдам распоряжение оформить все необходимые документы по делу вашего клиента. В течение этого календарного года мы завершим подсчеты и оформление бумаг. После этого на счет вдовы будут перечислены все положенные деньги.

— Благодарю вас, сэр. Но вынужден настаивать, чтобы расчет закончили в течение недели. — Артем сопротивлялся, не показывая вида, хотя тиски Уиндслоу доставляли ему боль. Он чуть ослабил захват, повернул запястье и что было сил сжал руку «бульдога». У того дернулся мускул под левым глазом и еще сильнее сомкнулись челюсти. Сквозь зубы он выдавил:

— О'кей! Месяц. Не считая сегодняшний. Идет? — и попытался захватить покрепче мизинец Артема.

Павлов этот фокус знал с детства. Если противник не уступает и оказывается ничуть не слабее вас, то можно его обхитрить. Классическим обманным приемом считается захват мизинца и резкое его сдавливание. Именно это и пытался проделать вице-президент Уиндслоу. Но Павлов знал и другой ход. Отец научил его, регулярно состязаясь с сыном. Пока соперник перехватывает ваш мизинец, надо чуть расслабить руку и тут же крепко впиться большим пальцем и косточкой указательного в большой палец оппонента. И если ваш большой палец хотя бы чуть длиннее, чем у противника, то удача обеспечена. Потому что в основании большого пальца располагается важная болевая точка и необходимо лишь дотянуться до нее. Это и проделал Артем, не прекращая улыбаться:

— Нет! Мои клиенты — деловые люди. Они не привыкли терять время и деньги. Только десять дней! Не более.

«Есть!» — наконец-то нащупал он заветный бугорок и впился в него. Рука противника завибрировала.

Уиндслоу охнул, дернул руку, но адвокат не отпускал, и ставший жертвой собственных игрищ страховщик отчаянно закивал:

— О'кей! О'кей! Будут деньги через десять дней.

Артем тут же убрал захват, и «бульдог», не стесняясь, начал растирать столь внезапно онемевший палец. Он явно не понимал, почему проиграл эту схватку ладоней, в которой считался безоговорочным лидером среди всех своих друзей, родственников и знакомых.

— Прощайте, сэр Уиндслоу. Оставляю вам пакет документов, чтобы убедить всех ваших компаньонов, если вдруг возникнут сомнения. У меня есть еще один экземпляр. На всякий случай!

Артем изобразил самую слащавую улыбку, на какую был способен. А потом сложил губы трубочкой и приподнял брови. Этот прием он называл «Сама невинность». Уиндслоу плюхнулся в кресло.

Положение Агушина становилось все сложнее. У него в розыске уже был один бежавший подозреваемый в убийстве Шлица — Фарфоров. Теперь появился второй — Бессараб. Чем дальше, тем лучше понимал Агушин, что этот бандит вполне мог убить и продюсера, и Гарика. А около одиннадцати дня положение усугубилось еще сильнее. Позвонил стажер, поехавший по поручению Моджиса допрашивать Фадеева.

— Товарищ генерал, а Фадеева нет.

— Как нет? — не понял Агушин. — В отъезде, что ли?

— В том-то и дело, что не в отъезде, — цокнул языком стажер, — вчера его видели в клубе у Гарика. Более того, он уже в клубе куда-то запропастился. Его этот… Фухра… то есть Фахру… короче, Алим искал.

— Ну, там-то вряд ли… — начал Агушин и понял, что уже не уверен ни в чем.

Судя по осторожному смешку, то же самое чувствовал и стажер.

— То-то и оно, что в этом клубе вчера ужас что творилось. Я с осветителем перетолковал. Там, короче, сначала на Фадеева из-за кокса Клим Чук наехал, затем Айя Кисс выступление сорвала, а для Фадеева это верная смерть, ну, в переносном смысле. А вначале еще Бестофф нахамил имениннику…

— Алиму?! — ужаснулся Агушин.

За такое Гарик мог поплатиться крепко.

— Ага… а потом еще этот спецназ налетел. Алим вообще грозился всех порвать.

Агушин глотнул. Формально вину за внезапный налет СОБРа можно было повесить и на покойного Гарика — типа, не предупредил, типа, на входе не тормознул и, типа, не перетер. Да, лажа, но при желании можно было и Гарика виноватым сделать.

— Но главное, Фадеев реально исчез — вообще, — подбил итог стажер, — я думаю, может, его Бессараб замочил? Гарика — за проколы — нукеры Алима, а Фадеева — Бессараб…

По спине Агушина пробежал холодок.

— Ну, ты горячки-то не пори, — осадил он стажера, — а давай-ка лучше по ментовкам да по больницам отзвонись… и дотошно так… не филонь…

Но шел час за часом, а ни Фадеев, ни Бессараб так и не находились. Учитывая данные о случившейся не так давно серьезной ссоре этих двоих, версий могло быть множество. Но реальность преподнесла пока в качестве трупа ни с кем, кроме вдовы, не ссорившегося Гарика, и это совершенно запутывало дело.

Виктория напряженно и не без раздражения ждала новостей. Адвокат Павлов сидел в Лондоне — якобы работал, причем не первый день, а она, как набитая дура, сидела дома и ждала звонка. Впрочем, с того дня, как не стало Иосифа, она уже не раз сталкивалась и с необязательностью, и с неблагодарностью. Да, сначала ей показалось, что этот адвокат действительно сумеет ей помочь. Она даже воспряла духом, загорелась, воодушевилась. Но он исчез, и вот уже более суток не было никаких вестей — вообще.

Утешало одно: гонорара не взял, но это ведь и развязывало ему руки, чтобы сыграть на другой стороне. Виктория задумалась. Она не могла решить, правильно ли поступила, доверяя этому холеному и напористому юристу. Конечно, его хвалят многие, кто имел с ним дело, но также она слышала и какие-то неприятные вещи. Не о нем конкретно, а про адвокатов вообще. Говорили, что они могут «продать» своего клиента: выведают все его тайны да и переметнутся к противнику, к тому, кто заплатит побольше. Такие случаи ей подружки описывали.