Цвет крови - Марко Беттини

Заркаф Аль Бедуджи, дядя Лукмана, богатый торговец, друг главного муллы, человек, влияние которого признавала вся арабская община. Мормино подумал, что в действительности соплеменники Заркафа не так уж уважали этого мясника. Однако смерть могла вознести его на невиданный пьедестал и вновь разжечь костер вражды, который он старался погасить при жизни.

Огромная полая игла пересекла подвздошную область и устремилась к мочевому пузырю. Затем хирург вставил в патрон тонкую металлическую трубку и проверил, хорошо ли она закреплена. Катетер, вставленный таким образом, позволяет контролировать выделение мочи во время операции. Если бы возникли затруднения — это означало бы, что медики столкнулись с серьезными проблемами. С согласия Марко, который сейчас лежал на правом боку на операционном столе, ему решили экспортировать левую почку, так как с этой стороны почечная вена была наиболее длинной.

Главный хирург совершил первый надрез — вверх от лобка до нижнего ребра. Открылась кожа и мускулы. Кишки в брыжейке отвели в сторону, чтобы освободить дорогу к почке. Затем часть нижнего ребра была удалена, чтобы высвободить больше места для работы. Почку осторожно отделили от обволакивающего ее жира. Хирурги работали очень аккуратно, чтобы изолировать мочеточник. С целью свести к минимуму манипуляции с органом они окружили почку нитяной сеткой, так, чтобы не прикасаться к ней руками. Исследовав область между жировой тканью и капсулой почки, они изолировали вену и артерию, выходящие из почки. Высвободив орган, врачи сначала перекрыли вены зажимами и хирургическими пинцетами, затем перерезали артерию, вену и мочеточник, стараясь сохранить достаточное пространство у почки, чтобы облегчить впоследствии наложение швов. Потом почку, упакованную в нитяной мешок, изъяли у Марко навсегда. Настала очередь наложения швов. Ловкие руки приладили внутренние ткани и принялись делать первые стежки. Тем временем почка была вымыта в охлажденном физиологическом растворе и помещена в холодильник в специальном закрытом пакете с физраствором, который позволял сохранить все ее свойства.

Доктор Касти, ассистировавший во время операции, был в целом доволен работой коллег. Его присутствие в операционной представляло собой исключение. После инцидента с Туррини нефролог больше не хотел подвергать себя риску, становясь нежелательным свидетелем, однако случай братьев Камби заставил его изменить этому правилу. Сейчас он просто наблюдал за коллегами, пока они мыли почку. Цвет органа был совсем не похож на тот, какой медики и студенты видят в анатомических залах или на восковых манекенах.

Касти мысленно вернулся к рисункам. Почку обычно изображают темной, коричневатой, хотя ее оттенок чуть светлее, чем у печени. А изъятый у Марко орган, очищенный от крови, был скорее беловатый и напоминал цветом мутный желатин. Коричневый оттенок органу придавала кровь. На самом деле почка не коричневая, не серая и не красная. Она нейтральна по цветовой гамме, и окрашивает ее только цвет крови — цвет нашей жизни.

В то время как одна команда хирургов накладывала швы Марко, другая бригада в соседнем операционном зале начала колдовать над Лукой. Почка брата должна быть имплантирована в его подвздошную область, с правой стороны паха, рядом с дефектной почкой. Обследования показали, что там для нее достаточно места.

Главный хирург произвел справа надрез в виде полумесяца, а затем начал разделять ткани и кишки. Проникнув внутрь брюшной полости и отодвинув мочевой пузырь, он нашел скрытую под ним вену и подвздошную артерию.

Сейчас врачи работали над тем, чтобы изолировать оба главных сосуда, к которым должны были «подключить» вену и артерию донорского органа. Почка Марко была извлечена из пакета с физраствором и закреплена в мешочке, сформированном из ткани. Ее нельзя было лишний раз трогать руками, чтобы не нагреть.

Затем хирурги закрепили зажимы и сделали продольный надрез, совместив подвздошную артерию Луки с почечной артерией Марко. Сшив артерии, они повторили ту же операцию, соединив вены.

Закончив процедуру, врачи сняли зажимы и на стерильной салфетке положили почку на живот Луки. Через несколько минут в мочеточник стала поступать моча. Подтвердив таким образом перфузию и работоспособность почки, хирурги снова заблокировали почечную вену и артерию зажимами, перекрыв доступ крови. После этого, сделав надрез в лобковой зоне, врачи открыли мочевой пузырь, предварительно заполненный жидкостью с антибиотиком. Повторив надрез чуть выше, они уложили в него мочеточник.

Закончив наложение швов, медики убрали зажимы с вены и почечной артерии. Почка заново наполнилась кровью и начала функционировать. В этот момент главный хирург аккуратно поместил почку Марко на ее новое место, и она скрылась во внутренностях Луки. Операционная бригада довершила работу, сшив ткани, мускулы и кожу.

Лука и Марко были готовы к началу новой жизни.

Проникнув сквозь веки, свет резко ударил ему в еще закрытые глаза. После секундной паники он овладел собой. Тело онемело. Различался только свет и какие-то тени. Может быть, он ослеп? Внезапно свет исчез, точно так же, как появился, и уступил место полной темноте.

В этот момент он понял, что его глаза все еще закрыты, и попытался приподнять веки. Тут чья-то заботливая рука нежно погладила ему лоб и лицо, и он замер. Напрасно прождав, что ласка повторится снова, Марко наконец открыл глаза.

Прямо перед ним, где-то высоко-высоко, плыл потолок. С трудом повернув голову налево, он натолкнулся взглядом на стену, выкрашенную в белый и мышиный цвета. Это абсурдное сочетание соответствовало обстановке. Он вспомнил, что находится на больничной койке.

Марко медленно повернул голову направо: к монитору тянулись провода, выходящие из его груди, у правой руки стояла капельница. На кровати, стоящей рядом, из-за капельницы было видно неподвижное лицо Луки.

Над головой брата белело какое-то пятно с неясными очертаниями. Изображение постепенно стало более четким, и Марко понял, что это Клаудия склонилась над Лукой, чтобы убедиться, что тот дышит ровно. Она гладила лицо мужа, медленно проводя рукой по губам и скулам, словно порываясь его поцеловать.

Но прежде, чем Марко снова успел почувствовать себя лишним, Клаудия обернулась и обнаружила, что он проснулся. Ее лицо озарила улыбка, и Марко спросил себя: быть может, он отдал Луке почку только для того, чтобы увидеть эту ее улыбку? Внезапно левый бок пронзила острая боль.

— Эй, как ты? — вполголоса спросила Клаудия.

— Надеюсь, неплохо.

— Ты очень страдал и жаловался, — сказала она. — Но медсестра объяснила, что это нормально. Лука же, наоборот, все время был спокоен.

— Я говорил что-нибудь? — спросил Марко.

— Да нет, ничего особенного, — ответила Клаудия. — Смысл понять было нельзя.

— Наверно, это последствия анестезии.

— Может быть, — успокоила его Клаудия. — Хочешь пить?

— Да, немного воды.

Клаудия налила воду из голубой бутылки, стоящей на тумбочке у кровати Луки, в пластиковый стакан и протянула его Марко, который стал жадно пить.