Выйти замуж любой ценой - Татьяна Полякова

К моему глубочайшему удивлению, выглядел он абсолютно нормальным, от недавнего припадка и следа не осталось.

– Что стоишь, садись, – буркнул он, завел машину, и мы тронулись с места.

– Ты уже смог побороть свою страсть? – раздвинула я рот до ушей. – Такая любовь делает тебе честь.

– Какая любовь? – хмыкнул Протасов.

– Большая, надо полагать, если ты на Таньку кидаешься.

– Это Ольга, – сказал он. Признаюсь, смысл сказанного им дошел до меня далеко не сразу.

– Ты меня пугаешь, – нахмурилась я. – Дело может закончиться капельницами.

– Я жил с этой женщиной больше года, и дешевый маскарад меня не обманет…

Стоило ему произнести это, и все разом встало на свои места. Нежелание Таньки встречаться с друзьями, увольнение домработницы, поведение, так несвойственное одной, зато вполне в духе другой, а главное… главное, я теперь не сомневалась, что хотел сказать Димыч перед своей смертью, заявив: «Она не знает…» Он ушел от нее страшно довольный, а она осталась весьма разгневанной, потому что он был убежден в подмене, устроив нехитрый экзамен, просто спросив, что мы поклялись забыть пять лет назад? А Танька, то есть Ольга, не знала, что ответить. Она запросто могла копировать сестру, но свою тайну та ей не доверила, так что о существовании этой самой тайны Ольга даже не подозревала.

– Суриков убил Татьяну и заставил Ольгу изображать сестру? – пролепетала я.

– Если честно, я куда худшего мнения о бывшей подружке…

– То есть она с самого начала… но ведь они сестры… Протасов, поехали в полицию, – рявкнула я.

– С удовольствием бы, но доказательств никаких.

Платон притормозил, прижавшись к тротуару, и повернулся ко мне.

– Уверен, следователя она шлепнула. После того, как он по телефону рассказал ей о твоем неудачном похищении.

– Откуда у Таньки… я хотела сказать, у Ольги, оружие?

– Сам же мент и дал. Она оставалась с пленницами, забыла?

– Но… не можем мы вот так просто…

– Шансы все-таки есть, – кивнул Протасов, не дав мне договорить. – Труп Сурикова вскоре обнаружат, то, что его машина стоит рядом с домом Новиковых, следователей заинтересует. Надеюсь, – добавил он не совсем уверенно.

– Ольга скажет, он звонил ей и собирался заехать…

– Н-да… Но на ее месте я смылся бы куда-нибудь на некоторое время, пока не станет ясно, подозревают ее или нет…

– А как же суд? Ей же надо Новикова обобрать до нитки, иначе вся их затея пойдет прахом…

– Что победит, алчность или осторожность? – кивнул Платон. – Жадна она до судорог…

– Охотно верю, если она от меченых денег не избавилась… Деньги, – озарило меня. – Свои Ольга хранила в банке, причем в ячейке на Танькино имя, чтобы после смерти сестры не создавать себе проблем. А Суриков? Денег и у него должно быть немало. Требуя выкуп, они не мелочились. Такие люди редко доверяют друг другу и денежки держат врозь. Но Ольга могла узнать, где он их хранит.

– И отправится за ними, – кивнул Платон. – Особенно если надумает сбежать от греха подальше…

– Чего мы ждем? – рявкнула я, он лихо развернулся, и мы вновь направились к дому Таньки. «Бедная моя подруга…» – с грустью думала я, а потом мысли пошли и вовсе неутешительные. Даже если мы застукаем Ольгу с деньгами Сурикова в руках, что это изменит? Ну, да, знала, где он деньги хранит, решила их забрать… Ей будет сложно объяснить происхождение этих денег, но у Ольги есть все шансы выйти сухой из воды. Опасность для нее представлял любовник, но он убит. А если кто-то видел ее возле его машины? Даже при самом плохом раскладе у нее все равно есть шанс. Признает убийство на почве ревности. Получит по минимуму, зачтут недавнюю гибель сестры и предательство мужа. Хороший адвокат так все распишет… И никто никогда не узнает, что она сделала на самом деле, чтобы заполучить вожделенное богатство.

На душе стало так скверно, что я готова была разрыдаться.

На улицу, где жили Новиковы, мы свернули в тот момент, когда из ворот их дома выехала машина и направилась в противоположную от нас сторону. Мы, конечно, пристроились за ней, стараясь держаться на расстоянии. Ольга дважды проверялась, сама до такого додумалась или покойный мент научил: собиралась вроде бы свернуть налево, а свернула в последний миг направо, потом и вовсе развернулась через двойную сплошную. Протасов в обоих случаях оказался на высоте, хотя не обошлось без везения. Он знал этот район исключительно хорошо, потому что здесь вырос. Спокойно следовал дальше, а потом переулками успевал нагнать беглянку. А вот я каждый раз пребывала в убежденности, что мы ее окончательно потеряли.

Пометавшись с полчаса по центру, Ольга вроде бы успокоилась и теперь ехала без злостных нарушений. Вскоре мы начали догадываться, куда она держит путь, а еще через десять минут догадки подтвердились. Ольга свернула к коллективным садам, и вскоре ее машина миновала шлагбаум. Протасов оставил «Мерседес» возле забора, и мы, с трудом сдерживая нетерпение, направились к знакомому участку и вскоре увидели машину Ольги на том же месте, что и в прошлый раз.

Дверь в дом оказалась чуть приоткрытой. Протасов осторожно заглянув, сделал мне знак молчать, и открыл дверь пошире. Она предательски скрипнула. Мы замерли, а потом вошли друг за другом. В доме царила тишина. «Ольги здесь нет», – подумала я, и тут услышала шорох, а потом едва различимые шаги.

Протасов, не говоря ни слова, кивнул в сторону кухни, совсем маленькой. Стол был сдвинут в сторону, под ним оказался лаз в подпол, оттуда как раз поднималась Ольга. В руках у нее была спортивная сумка, судя по всему, тяжелая. Нас она увидела не сразу, закрыла крышку подпола, сделала пару шагов к двери и только тогда заметила гостей. Вздрогнула от неожиданности, отступила, точно собираясь бежать, но бежать-то было некуда. На единственном окне решетка, а в дверях стоял Протасов. Ольга вдруг криво усмехнулась, рука ее переместилась за спину, а в следующее мгновение я увидела направленный на нас пистолет. В общем-то, вполне ожидаемо, если Сурикова застрелила она. Я укоризненно взглянула на Протасова, а Ольга сказала:

– Прочь с дороги.

– Доля твоего дружка? – кивнув на сумку, спросил Протасов. Ольга машинально перевела взгляд на сумку, а когда вновь повернула голову, в руке Платона Сергеевича тоже было оружие, и держал он его куда увереннее, чем Ольга.

– Ты ничего не докажешь, – кривя губы в подобие насмешливой улыбки, сказала она.

– Спорный вопрос, – в свою очередь усмехнулся он и покачал головой, точно сомневаясь в том, что было у него перед глазами. – Как тебе живется, дорогая?

– Вот только святошу из себя не строй, – зло заметила Ольга.

– Ты убила сестру вот из-за этого? – указал он на сумку.

– Ставки куда выше, – задиристо ответила она. – Я любила тебя… Господи, как я тебя любила… А ты бросил меня, чтобы получить деньги той богатенькой дуры. Не тебе упрекать меня, Протасов.