Его Высокоблагородие - Александр Башибузук

— Так чего ты от меня хочешь?

— Просто скажи, что отпускаешь... — с мольбой в голосе попросил штабс-капитан. — Тогда я не буду считать себя дезертиром. Оправдаюсь перед своей совестью.

— Допустим. Что собираешься делать дальше?

— Уеду. В Европу... — убежденно зачастил Синицын. — Стартовый капитал у меня теперь есть. Куплю самолет, открою свое дело. Это для начала...

Выслушав, я задумался. Ну что тут скажешь... Толку от него теперь никакого не будет, при таком-то настроении. Сломался человек... Хорошо, что нашел в себе силы признаться. А мог бы наворотить дел. Так что почему бы и нет, тем более что наше взаимовыгодное сотрудничество подходит к концу. Хватит. Наслужился и я уже досыта. Пора осваивать другие угодья.

— Ладно, Алексей. Я понимаю и отпущу тебя. И денег подкину на обзаведение. Но чуть позже. Наклевывается одна операция, где ты можешь пригодиться как водитель. После нее уходи. Договорились?

Словно не веря своим ушам, Синицын удивленно мотнул головой.

— Ты действительно сильно изменился, Георгий. Я думал, пристрелишь меня. На крайний случай по морде дашь.

— Вы чем-то недовольны? Мне изменить решение?

— Никак нет, господин капитан! — радостно отрапортовал Синицын. — Разрешите продолжить путь?

Вот и ладно. На самом деле я просто перестраховался, никакой операции не планировалось, разве что только та, что могла предложить Кетеван. Но пусть немного подождет. А вдруг пригодится? А потом пусть катится на все четыре стороны.

— Продолжайте.

За воротами пансиона уже дежурили два здоровенных молодых детины, заросших бородами до самых глаз. Уже что-то. Вид угрожающий, охотничьи двустволки присутствуют, так что сойдут на первое время. А там посмотрим.

Добравшись до своей комнаты, я быстро вымылся, переоделся в домашнее, потом спустился во двор ужинать.

— Устал, да? — Ясмина стрельнула глазами по сторонам и обожгла меня поцелуем. — Но ничего, сейчас поешь и отдыхать будешь.

— Подожди. Я хочу поговорить с тобой.

— Хорошо, — Ясмина послушно села на стул рядом со мной, аккуратно расправила передник на коленях и сложила руки на нем, как примерная школьница. — О чем?

— Я скоро уеду.

— Езжай, — спокойно сказала гречанка. — Но знай, я тебя буду ждать. Столько сколько надо. Пускай даже очень долго.

«Ну вот... Не теряйся, болван! — резанула в мозгах мысль. — И врать не надо. Она уже все сама поняла. Скажи, что вернешься при первой возможности и все. Ну зачем тебе этот груз? Опомнись, мудак...» — Но сказал совсем другое:

— Не надо ждать. Хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Ты точно этого хочешь? — переспросила Ясмина, смотря мне в глаза.

Я прислушался к себе и понял, что действительно хочу:

— Да, точно.

— Значит, поедем вместе, — просто и спокойно сказала гречанка. — А теперь ешь.

— Ты не хочешь знать, куда?

— Мне все равно. Главное, что с тобой, — улыбнулась Ясмина и тут же переспросила: — А в Европу мы поедем?

— Нет, — отрезал я. — На Аляску. А потом в Антарктиду. — И тут же рассмеялся, разглядев на лице Ясмин искреннюю озадаченность. — Шучу. Поедем, конечно. И в Америку тоже. Разве что Англию и Россию, пожалуй, пока пропустим...

Бывшая Османская империя.

Константинополь. Русский ресторан «Бивуак»

04 февраля по старому стилю. 1920 год. 11:0

— Итак?

— Повторяешься, Жорж, — сухо бросила Кетеван. — Ты уже вторую нашу

встречу начинаешь с одной и той же фразы.

Обычно холодно-ироничная, княгиня в этот раз выглядела довольно встревоженной и раздраженной, что ей совершенно не шло. Впрочем, при этом она все равно была как всегда элегантна и красива.

— Ты нервничаешь, Кет. Что случилось? Неужто нелады с коллегами по службе. Так это и неудивительно. Я бы удивился, если бы у тебя с кем-то были хорошие отношения.

— Ты угадал, — как ни странно, Кетеван не стала язвить и огрызаться в ответ. — Да, у меня есть определенные проблемы. Кстати... ты привлекал своих людей к обеспечению наших встреч? Перефразируя: кто- нибудь из них знал, что ты встречаешься со мной?

— Зачем это тебе?

— Затем, что о наших встречах стало известно моему непосредственному руководству, — с недовольной гримасой сообщила княгиня. — Причем это было подано в весьма негативном ракурсе. С моей стороны утечки не могло быть. Значит...

— Намекаешь, что...

— Да, скорее всего в твоей группе есть «крот», — спокойно ответила Кетеван. — Повторю твое любимое словечко: итак?

— Привлекал. Но только в нашу первую встречу. О последующих никто не знал, — ответил я, лихорадочно ломая голову над тем, кто мог оказаться иудой.

Черт! Получается, за исключением покойного сотника и не менее мертвой Суровцевой... Ну да, все остальные. Вернее — кто-то один из них. А если учитывать, что красным уже давно известно обо мне и о Ясмин, гарантия наличия предателя в группе почти стопроцентная. Весело... Синицын? Нет, не он, однозначно. Тогда Игнашевич? Пуговкин?

— Все совпадает, — кивнула Кетеван.

— Можешь узнать, кто?

— Нет, — княгиня отрицательно покачала дымящейся пахитоской. — Информация к моим поступила со стороны. Из другого ведомства. К тому же сейчас я не в том положении, чтобы привлекать к себе внимание и докапываться до источника.

— Хорошо. Я разберусь. Вернемся к нашему делу. Что за предложение у тебя?

— Завтра вечером на «Восточном экспрессе»[52] в Вену убывает курьер с алмазами на сумму примерно в четыреста тысяч фунтов стерлингов, — четко и лаконично доложила Кетеван. — Исходя из этой информации, ты, скорее всего, уже догадался, в чем состоит мое предложение.

— Уголек в топку мировой революции? — машинально поинтересовался я, пытаясь осознать реальность предложения. Однако... Но ничего странного. Насколько я помню, именно таким образом Коминтерн и действовал. Неприметные одинокие курьеры перевозили громадные средства для революционных организаций всего мира. Не жалел дедушка Ленин средств для того, чтобы взорвать Европу изнутри. Но ничего не получилось. Впрочем, это уже совсем другая тема.

— У тебя есть какие-либо нравственные проблемы? — невозмутимо съязвила Кетеван. — С каких пор?