Бизнес - Иэн Бэнкс

Ни разу в жизни не видела более несчастного человека.

Бывают случаи, когда нужно просто довериться интуиции. Я взяла его руку в свою.

— Сувиндер, мне очень жаль, что приходится отвечать отказом. Вы мне нравитесь; надеюсь, вы останетесь моим другом, и хочу верить, что это предложение было искренним, от сердца. Извините, что обозвала вас идиотом.

Когда он встретился со мной взглядом, у него заблестели глаза. По его лицу пробежала грустная улыбка, потом он опустил голову, и мне уже не было видно его глаз.

— Извините, что не возразил, когда вы меня обозвали, — пробормотал Сувиндер, обращаясь к столу. Я посмотрела вниз, на белую скатерть, на тень, лежавшую прямо под его лицом. Чистая капелька упала на льняную скатерть, оставив мокрую точку, и тут же растеклась, чтобы исчезнуть. Он отвернулся, шмыгнув носом, и отошел на несколько шагов, вытаскивая из кармана носовой платок.

— Сувиндер?

— Да? — отозвался он, по-прежнему не оборачиваясь. И высморкался.

— Мне ужасно жаль, что так получилось.

Он махнул рукой и пожал плечами. Аккуратно сложил платок.

— Послушайте, — предложила я, — а почему бы не объявить, что я обдумываю предложение?

Он посмотрел на меня с улыбкой.

— А какой в этом смысл?

— Ну, разве что… Да, вы правы, дурацкая идея.

Он вернулся к столу, положил платок в карман и глубоко вздохнул, высоко подняв голову.

— Видел бы нас кто со стороны! Мне стыдно, что я испортил такой прекрасный пикник и совершенно замечательные выходные.

— Вы ничего не испортили, Сувиндер, — сказала я, опускаясь на стул, который он мне пододвинул.

— Ну что ж. Должен признаться, я голоден. Давайте подкрепимся?

— Давайте.

Он помедлил, прежде чем сесть к столу.

— Можно мне сказать еще одну вещь? А впредь обещаю не касаться этого вопроса.

— Хорошо.

— По-моему, я люблю вас, Катрин. — Он остановился. — Но я не поэтому сделал вам предложение.

— Да?

— Я сделал вам предложение потому, что вы, как мне кажется, будете прекрасной женой, и потому, что хорошо представляю, как проживу с вами, сколько мне отпущено; и, может статься, между нами возникнет взаимное чувство, похожее на любовь, очень важное и совершенно особое чувство. Думаю, жениться только по любви — это чудо как романтично, но я видел многих, кто впоследствии об этом пожалел. Конечно, некоторым везет, это несомненно, и у них потом все идет гладко, но я таких не встречал. Для большинства людей, как мне кажется, жениться по любви — это значит жениться… так сказать, на вершине. Дальше отношения катятся под гору. А жениться по другим причинам, когда решение принимается не только сердцем, но и разумом, — это значит отправиться в совсем иное путешествие, я бы сказал, к вершине. — Он смутился. — Прямо скажем, я не мастер выбирать сравнения. Но этот путь дает надежду, что ступившим на него будет постепенно становиться лучше и лучше. — Он раскинул руки и посмеялся. — Вот. Поделился соображениями о западном идеале романтического брака. Конечно, я их неудачно выразил, но уж как есть. Больше не буду.

— Вы их прекрасно выразили, Сувиндер.

— Даже так? — Он подлил себе чаю из чайника в мягком дорожном чехле. — Ну, ладно. Можно предложить вам еще сэндвич? Не оставлять же его птицам.

Даже миновав Тун, поднимаясь в горы все выше и выше по бесконечным зигзагам троп, минуя все новые и новые долины, вы еще не доберетесь до самых низких областей, где живут звери: снежные барсы, чьи норы значительно выше лесных поясов, и бхаралы, которые даже зимой никогда не спускаются ниже отметки в четыре тысячи метров.

— Да ты в своем уме?! Едешь к черту на рога, в какое-то гималайское княжество, сам принц делает тебе предложение — и ты ему отказываешь! Ты что, мозгами долбанулась?

— Неудивительно, что я ему отказала. Я его не люблю.

— Ну и что? Все равно соглашайся. Кому в наши дни выпадает такая удача — выйти замуж за принца? Подумай о своих внуках!

— Я не хочу внуков. Я даже детей не хочу!

— Врешь, хочешь.

— Нет, не хочу!

— Нет, хочешь. Желания у всех одинаковы.

— Говорю же тебе, не хочу, черт тебя дери!

— Так я тебе и поверила.

— Люс, зачем мне тебя обманывать? Я тебе никогда не вру.

— Ой, брось, наверняка врешь. Я же не психоаналитик, а всего лишь твоя подруга.

— Что за цинизм! Да у меня и нет психоаналитика.

— Вот-вот.

— Что значит — «вот-вот»?

— Это доказывает, что он тебе остро необходим.

— Как ты сказала? Если у меня нет психоаналитика, это доказывает, что он мне остро необходим?

— Именно так.

— Ты ненормальная.

— Ага, но у меня-то хотя бы есть психоаналитик.

Над всем этим плавно скользили силуэты раскинувших крылья хищных бородачей, которые всегда ловят ветер, полосующий, словно лезвием, оледенелые вершины.

— Мистер Хейзлтон?

— Да, Катрин?

— Мне тут пришла в голову забавная мысль.

— Забавная? В каком смысле забавная? Я думал, ты звонишь насчет Фредди…

— Мистер Хейзлтон, принц только что сделал мне предложение. Вы, наверно, ждете… А что с Фредди?

— Разве тебе не сообщили? Ах ты боже мой. Он попал в аварию. Его увезли в это… как теперь говорится?.. в реанимационное отделение. Катрин, сожалею, что именно на мою долю выпало тебя известить, но врачи, похоже, считают, что ему осталось совсем немного. Он хочет тебя видеть. Хотя не знаю, к тому времени, как ты доберешься…

Тут у меня в памяти всплыл, точнее, забрезжил анекдот, который как-то рассказал мне дядя Фредди — что-то в таком духе: один чудак был страстным охотником, метко стрелял из двустволки, то тетерева добудет, то фазана, но на старости лет повредился умом и решил, что он — шомпол, который застрял в стволе. Короче, под конец его жена спрашивает: «Доктор, скажите, вы его вытащите?» От этого анекдота дядя Фредди был в полном восторге; до сих пор помню, как он оглушительно гоготал, хлопая себя по коленям, сгибался от смеха и не мог перевести дыхание.

— Передайте им, я скоро буду.

Вечером и ночью я изводилась, не находя себе места, — то звонила по телефону, то отправляла сообщения по электронной почте, то делала попытки уснуть, понимая, что это без толку. Сувиндер был потрясен известием о дяде Фредди. Он договорился, чтобы рейс «Твин-Оттера» перенесли на следующий день; самолет должен был вылететь из Дакки рано утром и обернуться как можно скорее. К счастью, прогноз погоды оказался благоприятным. «Лир», принадлежащий Томми Чолонгаи, оказался недоступен, но днем в Силигури меня должен был ожидать один из «гольфстримов», имеющихся в собственности компании.