Колокола тревог - Анатолий Терещенко

И еще один, много говорящий о личности человека, штрих к портрету Крючкова, сделанный Маркусом Вольфом:

«Я был свидетелем того, насколько Крючков боготворил своего шефа, будучи у него в 1982 году с поздравлениями по случаю назначения его руководителем КГБ. Позже за ужином он прочел наизусть несколько стихотворений Андропова. Я впервые узнал, что тот писал стихи. Причем очень неплохие, довольно грустные и романтические, в духе Пушкина и Лермонтова, об утраченной любви и о сожалениях, посещающих нас в преклонном возрасте. Это еще больше подняло Андропова в моих глазах, но тогда я поймал себя на иронической мысли, что сменивший его на посту руководителя КГБ Крючков находит время учить наизусть лирические стихи нового генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза.

Когда я приезжал в Москву, Крючков всегда провожал меня в дальнюю комнату, наливал большую порцию виски и говорил: «Ну, рассказывай, что происходит».

Это тоже были удары колокола тревоги для России.

* * *

Сразу же после расстрела российского Парламента одна из газет писала, что искать здравый смысл в действиях наших политиков — дело утомительное. Вся новейшая история — это эпопея зависти, мести и сведения личных счетов. В результате таких действий страдал народ, страдало Советское, а затем и Российское государство.

Органы государственной безопасности в ельцинской России были всегда не в чести. Известная журналистка из либеральной стаи Евгения Альбац в газете «Известия» в конце кровавого] 993 года опубликовала несколько статей под одним заголовком: «Лубянка: будет ли этому конец?»

В них она объясняла, почему Ельцин игнорирует дружбу с чекистами:

«Во-первых, — писала она, — чекисты никогда не простят Ельцину, как и многие армейские люди, разрушения Союза. Надо отдавать себе отчет в том, что в КГБ подбирались и самим КГБ воспитывались люди с определенными политическими взглядами, — другие там не удерживались, их, как Калугина или Рубанова, просто выгоняли.

Во-вторых, чекисты не простят Ельцину того страха и унижения, который пережили они после августа девяносто первого.

В-третьих, они не забудут того, что из элиты общества, из людей, которые ногой открывали дверь к любому министру, они стали, как многие из них считают, «козлами отпущения» за все ошибки политиков, людьми, мягко скажем, не слишком почитаемыми обществом и прессой.

В-четвертых, и в-пятых, и в-шестых — чекисты сейчас борются за кусок хлеба с маслом. Многие из них боятся, что в случае расформирования службы госбезопасности они останутся на улице, без работы. Из КГБ уходили и уходят специалисты — те, кому есть куда уйти. А тысячам и тысячам других уйти некуда. Ибо их специальность — политический сыск. Ничего другого они делать не умеют. Не учили. И потому их задача — доказать, что они нужны, что деньги им платят не зря. Ибо речь идет о выживании их семей.

И последнее. Давайте задумываемся над тем, что после ликвидации Советов госбезопасность оказалась практически единственным федеральным институтом власти, сохранившим вертикальную структуру управления (центр — область — город — район) и уже в силу военизированного характера организации способным добиваться исполнения своих приказов — даже в условиях нашего политического и экономического хаоса».

Что же мы видим из этой длинной, да простит меня читатель, цитаты. Это, не что иное, как призыв к расправе над чекистскими органами.

Разве плохо, если в условиях хаоса есть орган, который способен выполнять приказы. Значит, автору этой статьи хочется, чтобы хаос в России продолжался, и никто ничем не мог противостоять ему.

Но самое главное, статьи Альбац были заточены для самого Ельцина и его ближайшее окружение под идею — чекисты вам не простят, лучше их всех скопом разогнать, набрать новых сотрудников и создать новое ведомство.

В период правления Ельцина госбезопасность лишилась внешней разведки, погранвойск, следственных подразделений, потом — подразделений антитеррора «Альфа» и «Вымпел». Но кто-то, очевидно, подсказал секретарю бывшего обкома и «гаранту конституции», что он рубит сук, на котором сидит.

В мае 1994 года впервые после погрома КГБ Ельцин посетил Лубянку и выступил на совещании руководящего состава Федеральной службы контрразведки России.

Он впервые публично признался о сознательной ликвидации КГБ. Выступление Президента РФ на том совещании было опубликовано 28.5.1994 года в «Российской газете».

Вот один из интересных фрагментов его выступления:

«К сожалению, в мире есть силы, которые ставят своей целью ослабить Россию, сделать из нее слабого конкурента, с дешевой рабочей силой и низким интеллектуальным потенциалом. Есть желающие прибрать к рукам российские природные богатства, завладеть нашими передовыми технологиями в космической, военной и других областях…

Не будем себя обманывать — пока в России нет надежных заслонов сбору информации и внедрению агентуры».

Но было уже поздно, из контрразведки ушло много первоклассных специалистов. Да, они были обижены властью взбалмошного и часто нетрезвого президента.

О развале своего ведомства и Отечества к автору пришли такие строки:

Пусть говорят, что мы из тех,

Кто дирижером был репрессий…

Я на себя не взял их грех,

И на коллег бы не повесил.

Мы были Родине верны,

Народу, — только не генсекам,

И нету в том нашей вины,

Что власть гуляла по сусекам.

Судебных «троек» не прожив,

И тех «особых совещаний»,

Мы охраняли нашу жизнь

От всякой мерзости и дряни.

Мы были воинами дней

Своей истерзанной эпохи

И проживали вместе с ней

Победы, пораженья, вздохи…

Промчат экспрессами года,

И только зрелые потомки

Ответят, кто мы были там

В стране предательства и ломки.

Разгром Ельциным органов госбезопасности был тревожным звуком колокола по России.

В своей памяти каждый из нас художник, который творит. Но не каждый может признаться, что, несмотря на то, что память у него превосходная, она коротка, а самая плохонькая ручка лучше самой хорошей памяти.

А еще память — это странное сито: на нем остается все хорошее о нас и все плохое о других. Но будем откровенны.

«Всякий раз, — как говорил американский президент Томас Джефферсон, — когда я вспоминаю о том, что Господь справедлив, я дрожу за свою страну».