Странный новый мир. Цикл – Ночь - Ник Феникс

В этот день было особенно снежно. Вся техника города не справлялась со снегопадом, что обрушился на него, заметая каждую улочку и каждую подворотню. Машины ездили медленно, а метро в этот день было забито до отказа. Лишь детвора получала от этого дня удовольствие, ведь каникулы для них начались раньше, а на улице было просто превосходная пора для игр. Спешно рылись тоннели, по которым бегала детвора, строились снежные дома и снежные бабы, да и в целом город больше напоминал какой-то сказочный, покрытый предновогодними огнями, отовсюду звучала музыка и просто было как-то уютно и спокойно на душе.

Среди всего этого разнообразия и снежного безумия старалось не выделяться на общем фоне и довольно престижное заведение – ресторан «Аркадія». Он был усеян рождественскими огнями и пестрел, словно новогодняя ёлка. Весь персонал, включая привратника был одет в новогодние костюмы, так радовавшие детвору и гостей, настраивая всех на праздничный лад. Играла музыка, сменившись с ритмичной, на более спокойную и душевную. Да и контингент немного изменился, ведь хмурые мужчины и женщины, заходившие по работе, все больше сменялись семейными парами с детьми или просто теми, кто зашел отдохнуть и хорошо покушать.

Цены здесь немного кусались, но ведь много кто позволяет себе чуть больше на праздники, чем в обычные, серые будни. Движение возле ресторана было затруднено, снегоочистительная техника сюда еще не успела добраться повторно, расчищая улицу по соседству, потому большинство гостей сюда добирались исключительно пешком или на метро. Хотя не обошлось и от крупных, грузных внедорожников, месивших снег и грязь большими колесами, доставляя особо ленивых гостей, что не любили ходить на своих двоих.

Вот одна из таких машин остановилась, чтобы из её чрева вышел высокий, статный мужчина, тут же обернувшийся к дверце и протянувший руку женщине, что вышла следом за ним. Оба были одеты в зимние одежды, а на руках мужчины красовались изящные, кожаные перчатки. Женщина же наоборот, не скрывала свои руки, была одета в дорогое пальто и шарф, что словно ниспадал с плеч. Оба выглядели безмятежно, немного раздраженно, словно собрались в спешке, боясь опоздать. Ночные фонари, тщетно, пытались прогнать темноту, но пока проигрывали хлопьям снега, облепившим все вокруг, в том числе и эти самые фонари.

Новый автомобиль подкатил ко входу в ресторан и оттуда выскочил молодой мужчина. Синяя куртка, штаны цвета хаки и обычная шапка, натянутая на голову. Лицо сосредоточенное, уставшее. Он расплатился с водителем такси, который и подбросил его до этого заведения и тут же шмыгнул в открывающуюся дверь, пропуская выходящую оттуда пару с ребенком, что тут же принялся хватать снег в попытке вылепить из того белый шар, дабы бросить в кого-то, при случае.

Следующий гость не утруждал себя передвижениями на автомобиле. Он просто шел по тротуару, невзирая на снег и мороз. Казалось, его не волнует то, что происходит вокруг, а легкая курточка и отсутствие шапки и вовсе наводили на мысль, что он либо сумасшедший, либо ему, по каким-то причинам, не холодно. Виду, что ему дискомфортно, он не подавал. Только сторонился людей, когда те проходили мимо и все бормотал себе что-то под нос, то ли ругаясь, то ли напевая какую-то песню.

Из-за поворота выбралась очередная снегоочистительная машина и медленно, но дорога стала очищаться, чтобы по ней могли проехать и машины попроще, не обладающие внушительными габаритами, как тот же внедорожник, что пристроился сразу за грузовиком, дожидаясь когда тот очистит дорогу. Ехал внедорожник медленно, не делая попыток обогнать технику или как-то вырваться вперед. Водителя явно все устраивало, хотя, судя по его лицу, он оставался чем-то недоволен, чего нельзя сказать о его пассажире, сидевшем на соседнем сидении и что-то увлеченно рассказывающим.

Гремела музыка, разбавляя рождественские мелодии хриплыми голосами, поющими о матери и несправедливом заключении. Джип медленно подкатывал к ресторану и внутри никто не замечал того, что происходит совсем рядом с ними. Небольшая фигурка шмыгнула из задней двери ресторана в переулок, скрываясь во дворе дома по соседству, плотно прилегавшего к этому самому ресторану. Одета эта фигура была так плотно, что виднелись лишь глаза из-под маски, защищавшей рот с носом и шапки, сохранявшей голову в тепле.

Внедорожник остановился и из него вышел один из пассажиров, подошел к задней двери и открыл её, помогая выбраться пожилому человеку, одетому достаточно просто, но с довольно привлекательной тростью. Второй пассажир что-то сказал своему помощнику, тот закивал и заговорил в ответ, на что получил короткий приказ. Старик медленно подошел к двери, стараясь ступать осторожно и размеренно, кивнул привратнику, что открыл перед ним двери и скрылся в заведении. Его же транспорт, с громким звуком рычащего мотора, тронулся с места и скрылся за ближайшим поворотом, откуда тоже играла музыка, вторившая той, которая доносилась из уезжающий машины.

Просторные коридоры ресторана выглядели все так же, как и всегда. Лишь немного пестрели украшениями, но второго этажа это никак не касалось. Здесь, все так же, было немного мрачно, все двери были закрыты, а освещение было достаточным для того, чтобы без особых проблем найти нужную тебе комнату, не спутав её с другими. Служащие старались особо не задерживаться в этих коридорах, а если появлялись, то обязательно с заказанной едой и напитками, стоящими на тележках или грязной посудой, отправляющейся на кухню

Старик, стуча тростью по полу, медленно шел к уже давно знакомой двери в конце коридора. За собой он оставлял слег из влаги и снега, но это мало его беспокоило. Он не спешил, мерно шагая, больше не опираясь на трость. Старый антиквар мог себе такое позволить, когда на него никто не смотрел или когда не было времени на то, чтобы притворяться. Всему было свое время и место и уж кто-кто, а он это знал точно.

За нужной ему дверью было тихо и спокойно, голоса не доносились изнутри, но стоило только взяться за ручку, повернуть вниз и потянуть на себя, как дверь привычно отворилась, являя звуки мерных голосов, о чем-то спорящих. Здесь тебе и бархатный женский, что-то втолковывающий собеседнику и раздраженный мужской, глухой, говорящий короткими фразами, словно у человека не было времени говорить затейливо.

Ефим Моисеевич вошел в помещение, закрывая за собой дверь, немного поморщившись от запаха дорогого табака, которым здесь все было пропитано. Дама со спутником продолжали курить, невзирая на любые запреты и даже открытое окно не помогало избавиться от мерзкого запаха, который так не любил антиквар.

– А ты не спешил, Ефим, – произнесла женщина, затушив сигарету