Второй шанс для двоих - Игорь Гребенчиков

помнил, чтобы мне что-то снилось, прежде чем меня разбудил вскрик из отборного мата. И последовавшее следом за ним падение на меня порядком восьмидесятикилограммовой тушки Дэнчика.

— Твою… — крякнул я, когда его пятая точка приземлилась туда, где у меня раньше были ребра. — Ты, блин, чего, кровати спросонок перепутал?

— Макс, там кто-то есть! — надрывно кричал тот. — Оно за окном! Смотрело на меня горящими глазами!

Сладко зевнув, я, находясь еще в относительной полудреме, кое-как спихнул с себя своего товарища и водрузился на край кровати. Голова еще не особо соображала, посему я даже сперва не сразу понял, почему у Дэнчика такой бледноватый видок, который был особенно заметен в слабом свете угасающей луны.

— Еще раз, что? — переспросил я, больше, честно говоря, интересуясь вопросом «Который час?». Пусть темень вокруг и намекала, что до рассвета еще явно есть часок-другой.

Чертыхнувшись, Дэнчик еще раз осторожно глянул в окно. Внимательно осмотрел, казалось, каждый его сантиметр, затем резко подскочил проверять дверь. Та была заперта изнутри. Да и вообще все казалось тихим и спокойным. Только кузнечики слабо потрескивали с улицы.

— Короче, — затараторил он, убедившись в нашей безопасности. — Ты уснул прям с книжкой в руках, а мне, ну, не спалось чего-то. Я по домику порылся, тетрадку с ручкой нашел. Ну и решил, понимаешь, что-то по типу дневника завести, пока мы здесь.

— Совсем, смотрю, нечем заняться, — все еще зевая, я-таки нащупал под подушкой телефон. Половина четвертого утра! Это выглядело как какая-то шутка.

— Да блин, ты дашь договорить?! — вскипятился Дэнчик. Я коротко махнул рукой в ответ. Все равно сна уже как не бывало. — Ну и по итогу засиделся с ручкой и фонариком. Мысли просто буквально одна за другой шли. Так вот… На часы смотрю — а уже времени-то! Ну, думаю, водички попью, да спать лягу. К кувшину потянулся, в окно глянул мимоходом — а там оно стоит, на меня пялит своими желтыми глазами!

— Да кто стоит-то? — нетерпеливо спросил я.

— Не знаю! — даже с каким-то отчаянием воскликнул Дэнчик. — Девочка какая-то. А у нее глаза, блин, горят! У меня аж волосы на жопе поседели!

Почему-то самому стало не по себе. Прогнав последние остатки сна, я также подошел к окну и принялся внимательно изучать окрестности. Но ничего даже отдаленно похожего на демоническую девочку я не увидел.

— Слушай, может, просто кому в туалет посреди ночи приспичило? — предположил я. — Сам же знаешь, что домики такими прелестями жизни не оборудованы.

— А светящиеся глаза ты как объяснишь, гений? — вздрогнул Дэнчик, словно от какого-то плохого воспоминания.

— Показалось, — пожал плечами я. — Или, не знаю, отблеск фонаря. Что угодно может быть. Чего орать-то сразу было?

Дэнчик чуть отодвигает меня от окна и снова всматривается в темноту. Мне остается лишь наблюдать, как он вновь окидывает взглядом каждый сантиметр будто нарисованного масляными красками ночного пейзажа.

— Ладно, хочешь, пойдем, проверим? — предложил я. Идея была, скорее, предложена для поддержания моего авторитета скептика. Да и не по-пионерски это все же как-то — бояться девчонки. Хотя необъяснимое чувство тревоги никуда не делось, а очень даже наоборот, все нарастало.

— Вот, честно тебе скажу, что вообще не хочу, — он опускает взгляд, чтобы не выдать своего волнения. — Но, поскольку мне сейчас семнадцать, то к черту здравый смысл. Погнали!

Нацепив рубашку с шортами, мы вышли на улицу. Я приготовился к тому, что меня обдаст прохладой, но ночь оказалась на редкость теплой. Впрочем, от размышлений о погоде меня отвлекла обухом рухнувшая на наши бедовые головушки странность — на крыльце, прямо под дверью, внезапно обнаружилась пара белых тапочек. Совершенно таких обычных белых тапочек. Я даже очки приспустил от удивления. Нормально так, к нам человек-невидимка пожаловал, а мы и не в курсе.

— Это еще что за подгон такой? — нахмурился Дэнчик.

Я уже даже не знал, чего ожидать, посему легонько пнул один из тапочек ногой. Признаков жизни тот не подавал, и на том спасибо. Правда, вопрос, кто и зачем оставил их у нас под дверью, оставался открытым.

— Может, рыжие херней страдают? — предположил я, казалось, самый вероятный вариант. — Я как-то слышал, что в пионерлагерях были весьма популярны страшилки о всевозможных вариациях тапочек-людоедов. Вот они и решили таким образом нам отомстить за того призрака у столовой.

— Черт, а ведь и правда! — хлопнул себя по лбу Дэнчик. — Ну, рыжие, все, капец вам! Напугать меня до полусрачки и остаться безнаказанными не позволю!

Он уже было зашагал крайне разъяренный в сторону их домика, прежде чем я его тормознул:

— Обожди малясь, ты чего вот хочешь сейчас сделать? Вломиться к ним в домик и-и-и… Что? У тебя есть доказательства их причастности?

— А кто это еще может быть? Славя? Лена? Или этот говорливый синоним доброты и наивности, как ее там, господи…

— Мику, — напомнил я, понимая, что окромя рыжих никто бы действительно не стал заниматься такой ерундой. Но в любом случае, не я ли вчера утром укорил Ольгу Дмитриевну за то, что она «торопится с выводами», когда обвиняла девчонок во вскрытии столовой? Да, выводы были верными. Но доказательств-то у нее не было. А голословные обвинения нам, как все же более разумным представителям homo, не нужны. — Дэн, даже в пионерлагере вряд ли можно спокойно вот так посреди ночи вламываться к девчонкам и предъявлять им, что они шатались у нас под окнами и раскидывали предметы гардероба. Ты сам глупо будешь выглядеть в первую очередь.

Дэнчик остановился, громоздко раздувая ноздри в порыве негодования:

— Ладно, допустим. Что предлагаешь, мистер ветеринар?

— Ветеринарный… Ты специально, да?

— Естественно, — быстро же он сменил гнев на желание меня поддеть. Надоели его эмоциональные качели.

— Ладно, короче… Для начала хотя бы аккуратно проверить — спят они или нет, — я даже сам удивился своему такому нахальному предложению. Я сейчас серьезно предложил подглядывать, я себя правильно понял? — Пошуметь как-нибудь, если они притворяются спящими, то, сами того не подозревая, себя выдадут.

— Смотрю, тебе уже не терпится нашу бандитку спящей увидеть, — Дэнчик явно вошел в раж. Видимо, небольшой стресс очень отрицательно повлиял на его чувство юмора. Надо его стараться держать максимально в тепличных условиях во избежание дальнейших издевательств над моей персоной. — Ты аккуратнее, понравится спящей — все, залет.

— Да уж, сплю и вижу, — неумело ответил я на этот подкол. Можно было как-то и более оригинально съязвить, но мои ведомые подростковыми гормонами мысли опять повело не в ту сторону. Почему-то представилось, как мы сейчас такие заглядываем в окошко, а там Ульяна массажирует обнаженной по