Грешники Святого города - Лилит Сэйнткроу

«Уверена, ты пытаешься поставить под контроль всех».

Я перевела взгляд на Лукаса. На лбу у него поблескивала испарина, жидкие пряди волос прилипли к черепу.

— Слушай, что за дерьмо тут творится?

— Спроси Массади, — мрачно ответил Лукас. В его голосе звучало облегчение, что на миг удивило меня: неужели Лукас Виллалобос может опасаться меня? — Спроси, а потом скажешь мне, что ты думаешь.

Йован Тадео Массади сидел на единственном стуле в комнате и глядел в окно, на рябь, пробегавшую по водам залива. По пуленепробиваемому пласглассу хлестал дождь. Массади был бледен. Похоже, он подвергся предельно допустимой генетической модификации, потому что ни один нормал не мог выглядеть так изысканно и совершенно в каждой детали внешности. Его лицо было преобразовано даже не по кукольным стандартам красоты, принятым на головидео, но по образцам классических мраморных изваяний. На нем был мятый серый льняной костюм, его светлые волосы, шелковистые и светящиеся, были длинноваты для корпоративного клона. Картину завершали миндалевидные карие глаза — кошачьи глаза на лице статуи. Возможно, глаза у него остались свои, без дизайнерских изменений.

Когда я вошла, он не обернулся, а продолжал сидеть неподвижно, словно медитировал. Над городом громыхнул отдаленный раскат грома.

Царила напряженная тишина. Стены в комнате были белые, и мне уже казалось, что этот особняк — не мозговой центр, а сценическая площадка. Во всяком случае, Аза Таннер выглядел бы более уместно не здесь, а в каком-нибудь борделе Тэнка. Интересно, где он спит? Возможно, вповалку с другими мохнатыми зверями, ведь оборотни — существа стадные.

Каково это — принадлежать к стае и не сомневаться в полнейшей преданности близких тебе по крови? Все, кто был мне предан, мертвы — Льюис, Дорин, Гейб, Эдди. Джейсу я не доверяла, но он доказал, что на свой манер был так же верен мне, как Гейб.

А Джафримель?

Он тоже верен мне, и тоже на свой манер. И еще жив. Пока.

Я сложила руки на груди. Заскорузлая ткань одежды хрустнула, и я обрадовалась тому, что она на мне все еще держится. Если так пойдет и дальше, я останусь в окровавленных лохмотьях, как зомби из старого сериала «Отец Египет».

Массади молчал. Он явно хотел, чтобы я слегка помучилась, — обычная стратегия корпоративных клонов. Только сейчас он испытывал эти дерьмовые приемчики корпоративной психотехники не на том клиенте.

Мой большой палец поглаживал гарду катаны. Я позволила себе выпустить наружу клокотавшую внутри ярость. Чуть-чуть, самую малость. Я могла бы с легкостью — о, с какой легкостью! — обнажить клинок. Приставить к его горлу и смотреть, как струйка крови стекает по бледной человеческой коже. Слушать, как это ничтожество умоляет пощадить его жизнь.

«Было бы приятно прикончить его. Вдохнуть запах его страха. Ведь он всего лишь человек».

Я осознала, что улыбаюсь. Улыбка мигом исчезла, тонкая струйка энергии выплеснулась в воздух, ударилась о стены и растеклась. Мой большой палец надавил на гарду.

Легкий щелчок — и клинок выскочил из ножен.

Массади вскочил на ноги, опрокинув стул, его миндалевидные глаза широко раскрылись. Ошеломленно моргая, он уставился на меня, и тут я поняла, что он плакал. Дорожки слез поблескивали на его гладких щеках, губы дрожали, хотя он пытался их поджать и даже расправил плечи, словно изготовившись к схватке.

Ярость улетучилась. Почти. Вместо огня в моей груди сжался холодный жесткий комок. Я сунула меч в ременную петлю, отряхнула руки и воззрилась на него.

— Ведь это ты, — проговорил он приятным баритоном, срывавшимся на визгливые панические ноты. — Валентайн.

Я кивнула.

— Да, так меня называют. — Ответ, мягко говоря, нелепый, но все же лучше того, который рвался у меня с языка. — У тебя… — Я взглянула на свой информационный браслет, решив, что театральный жест в данной ситуации не помешает. — У тебя ровно две минуты. Попробуй убедить меня в том, что убивать тебя не обязательно. Начинай.

— Эдди мертв. Подозреваю, его жена тоже, раз ты здесь. — Массади сухо сглотнул, что я заметила по его кадыку. — Я знаю, кто убил его, и догадываюсь, кто убил ее.

Я сложила руки, впившись черными лакированными ногтями в собственные предплечья. Знак Джафримеля пульсировал, жаркая энергия растекалась по коже. А вдруг он сбежал и ищет меня? Если бы он явился сейчас сюда и увидел меня с этим человеком, что бы он сделал? И что делать мне?

— Я жду, — резко и холодно напомнила я Массади.

Он моргнул, и я присмотрелась к нему внимательнее.

«Anubis et'her ka. Он псион».

Для обучения и аккредитации его способности были слишком скромны, но свечение и чистота его личной энергии говорили о регулярных медитациях. Потенциал невелик, но этот человек заботится о нем.

— Так вот почему Эдди работал с тобой, — произнесла я. — Ты псион.

— Немного. Четыре и три десятых по шкале Мейтсона, недостаточно для обучения.

Я кивнула. Он чуть-чуть недотягивал до принятия в одну из подготовительных школ Гегемонии: программа предусматривала обучение лиц с коэффициентом выше пяти. Меня посетила неуместная мысль, что, возможно, ему повезло.

— Очень удобно, если имеешь дело с нами, психами.

Мой тон оставался резким и холодным. Совершенно нечеловеческим.

Его щеки слегка порозовели, как у девчонки.

— Ну, не совсем.

«Наверное, так оно и есть. Нормалы таким не доверяют, обученные псионы тоже. Ты болтаешься между двух миров, никуда не можешь приткнуться».

За этой мыслью пришла другая, совсем неутешительная. Сама-то я кто? Не демон, но и не человек — тоже болтаюсь, ни то ни се. Это окончательно избавило меня от кровожадной ярости: она схлынула, оставив лишь выжженную черную пустоту в груди. Я прислонилась к двери и встретилась с ним взглядом. Татуировка на моей щеке горела.

— Ты Данте Валентайн. — Второе имя он произнес с нажимом. — Тебя назвали в честь святого, на день которого приходится праздник плодородия и романтической любви. Родилась в госпитале Гегемонии, отец неизвестен, имя матери стерто из файлов на основании Акта о защите личной тайны. Коэффициент Мейтсона — тридцать три, начальное образование получила в «Риггер-холле». Поступила в академию «Амадеус», закончила с отличием и сразу же прославилась.

Впрочем, первые успехи были достигнуты еще в период обучения. Например, вызов духа Сент-Кроули. Другого рода известность ты снискала в качестве наемника. Твоим наставником был шаман, служивший семье, но перешедший на вольные хлеба…

— Хватит! — оборвала я его, опасаясь, что при упоминании Джейса выхвачу меч.

Не от гнева, а по той простой причине, что слышать имя Джейса Монро из уст этого корпоративного красавчика невыносимо.