Дом с маяком: о мире, в котором каждый важен. История Лиды Мониава, рассказанная ей самой - Лида Мониава

Амбу… Показатели падали все ниже и ниже, и вдруг из его живота раздался сильный выдох – и цифры поползли вверх. Горячий воздух пустыни Луксора, в котором заходилась от боли Ира, как будто наполнил легкие Никиты, уходившего в разреженном воздухе своей палаты.

Летя в Москву, Ира мысленно говорила с ребенком: «Почему? Почему ты остался? Что-то сам еще на этой земле не доделал? Или меня чему-то еще не научил?..» Как только Ира вошла к Никите в палату, он сразу пошел на поправку – они много еще чего не доделали.

«А вы знаете, что на самом деле в Египте нет Книги мертвых? Правильно она называется Книга ушедших», – говорит Ира в интервью для этой книги.

Никите исполняется восемнадцать лет. Это их первый день рождения вместе – и первый день рождения Никиты, на котором он сам оказался. «А ведь нашим ребятам очень сложно говорить поздравления, тут нужно сначала подумать, – рассуждает Ира Тищенко. – Не скажешь же “желаю здоровья” или “желаю долгой жизни” – все это будет неправдой или жестокостью».

Немногие гости Никиты могут что-то произнести, поэтому родные или няни просто подталкивают их на колясках к имениннику на четвертом этаже «Дома с маяком» и вручают коробочки. Ира бережно берет их в свои руки, чтобы потом в деталях рассмотреть всё с Никитой: вот ночник со звездным небом, вот мобиль с яркими рыбками, кровать… На праздник приходит и бабушка, единственная оставшаяся кровная родственница. Она не устает всплескивать руками и поражаться Ире, Лиде, Дому – музыкантам, шарикам, роскошному торту…

В этот день Никита переходит под опеку программы 18+, и теперь вместо няни к нему будет приходить ассистент. Как к взрослому.

Никита держит глаза широко открытыми. Как будто знает, почему его срок никак не придет.

* * *

После переезда Никиты к Ире Тищенко в квартиру Нинель Моисеевны на улице Левченко в феврале 2022 года заезжает новый жилец – 19-летний Костя, которого только-только забрали из интерната. Его няня, Ира Агаян, на каждой прогулке заходит с мальчиком в кафе. Костя так радуется десертам, которые видит и пробует по ложечке впервые в жизни, что Ира не может отказать им обоим в этом удовольствии. «Панакота и макаруны делают Костю счастливым», – говорит она.

Коли уже не стало, и на субботние прогулки по Москве Лида и с Ирой берут с собой Костю. «И я даже не знаю, работа это у меня – и я на своем дежурстве гуляю с Костей, или это у нас выходной, и мы с Лидой гуляем, просто взяли с собой Костю… – говорит Ира Агаян. – У Лиды всегда так. Ее работа настолько вплетена в жизнь, что уже не очень и отличишь. И я вообще не представляю, как у нее в голове это все устроено: она держит в голове миллион задач и при этом очень внимательна».

Одно из первых Ириных впечатлений от Лиды – она поразительно чуткий слушатель. «Как Лида, меня никто никогда в жизни не слушал. Она все время задает вопросы: “А тебе как? Было обидно?” Хотя ты сам, возможно, вообще не задумывался, каково тебе было. Она как-то сразу рисует себе всю картину твоего рассказа, настолько она включена. Лида очень часто меня спрашивает: “А ты как хочешь?”, “Куда ты хочешь?”, “Тебе во сколько удобно?” Это постоянное “а ты?”. Я ведь только в относительно недавнее время стала сама себя спрашивать, чего мне хочется, что мне нравится. Я же еще из советского времени вышла и всегда была такая “хорошая девочка”, готовая отказаться от себя, чтобы быть принятой. А Лиде интересно, кто я на самом деле. Сейчас я ловлю себя на том, что отказываюсь от пустых встреч, говорю прямо, если мне что-то неприятно или куда-то неохота идти. И я понимаю, что во многом это Лидино ко мне отношение – такое, что и я сама уже стала более внимательной к себе».

Тем временем мальчиков в доме Нинель Моисеевны ждут перемены. Костя и Вася переезжают в новую квартиру сопровождаемого проживания, выделенную московским департаментом труда и социальной защиты, – просторную, в четыре комнаты, на 16-м этаже новостройки в районе Отрадное. Андрея забирает его няня, взявшая над ним опекунство. Квартира на улице Левченко освобождается. Но не пустует.

В столице выписывается после лечения от рака парень, приехавший из Узбекистана. Лечение безуспешно, но сил на обратный путь уже нет: его последний приют – Москва. Единственное место, где он может приклонить голову, – квартира покойной учительницы математики Нинель Моисеевны Мишурис. Всё, что ему остается, смотреть в окно с высокого этажа на никогда не спящий город, слабеть и ждать своего часа.

А в Отрадном в сияющую новизной квартиру только что заехали жильцы – несколько молодых человек, выхваченных из камер интерната. Среди них армянка Аня, единственная девушка среди парней. Она кричит почти круглые сутки, именно поэтому комнату ей выделили посередине, чтобы меньше мешать соседям по панельной многоэтажке. Аня кричит, и это не «армянский темперамент». Это в ней кричит детский дом.

Лида объясняет: «Аня у нас на глаз себе давит и хохочет от этого: ей на самом деле больно, но она уже перестроилась, и ей эта боль приносит такую “радость”. Это происходит только потому, что у Ани всю жизнь не было вообще никаких стимулов, ничего, что бы ее хоть как-то развивало. Если ты гуляешь, ездишь на транспорте, попал под дождь – у тебя есть внешние развивающие стимулы. Если ты лежишь все время в кровати, то тебе приходится развлекать себя самому, и часто дети это делают, причиняя себе травму».

Сосед Ани – Костя, подопечный Иры Агаян. Ассистент Кости Георгий с гордостью говорит про него: «Когда забирали, Костя был стриженный налысо, худой, как в Освенциме, в казенной робе. А теперь – всё при нем». И показывает фотоальбом новой Костиной жизни: «причесочка», кино, бассейн, собака…

Улица, на которой находится первая квартира сопровождаемого проживания «Дома с маяком», носит имя военной медсестры Левченко, усыновившей вьетнамского мальчика. Новая квартира оказывается в месте с хорошим названием – Ясный проезд. Спустя почти десять лет работы детского хосписа кажется, что теперь-то уже должно развиднеться. Но ничего ясного впереди нет.

Даже наоборот.

Ранней весной 2022-го Лида возвращается туда, откуда все начиналось.

Глава 18. Каюта номер пять

И каждый раз, как приходит печальное известие (а они приходят и приходят), белый лист – маленький бумажный кораблик пускается в путь по водам лагуны. В этом ритуале есть что-то детское. Каждый кораблик как молитва In Manus Tuas…[45]. И свободное скольжение по поверхности воды сложенного