Русь и Рим. Правильно ли мы понимаем историю. Книга IV. Русско-ордынская империя и Библия - Глеб Носовский

Интересно теперь свежим взглядом окинуть известную историю печатника Ивана Федорова. Мы привыкли к романовскому изображению этого человека — хотя и известного печатника, но выходца из простого сословия. После изгнания из Москвы он скитался по разным городам, пока не осел в Остроге. Начнем с того, что звали его не Иван Федоров, а Иоанн Федорович, друкарь (то есть печатник) Московитии, как это четко запечатлено на его личном издательском знаке. Это странно. Простого, пусть даже и выдающегося печатника так звать не могли, поскольку окончание «вич» (Федорович) в то время означало принадлежность к высшему кругу аристократии. В XVI веке и даже в начале XVII века за недозволенное употребление окончания «вич» могли и отправить на плаху. «Это (то есть „вич“ — Авт.) полагалось по отношению к определенному кругу людей — знатным, имевшим высокий чин, по отношению к боярам, окольничим и др. Людей невысокого чина, даже из княжей, пока они „не поспеют“ к нему, связанной с ним должности, звали только именем, „без вича“… Известно, что московские бояре негодовали по поводу того, что… Хмельницкий… ставший гетманом Войска Запорожского, а потом фактически всей Украины, пишется „с вичем“» — такие сведения сообщает известный историк В.И. Буганов.

Уже одно это показывает, что история Ивана Федорова (Федоровича) была совсем не так проста, как нам сегодня ее преподносят. Был он каким-то знатным лицом, возможно сторонником жидовствующих. Потом, в связи с разгромом ереси, бежал из Москвы. А «Федоров» — это вовсе не фамилия, а его отчество.

Иван Федоров считается русским первопечатником. Впрочем, приставка «перво» добавляется, по-видимому, несправедливо, так как существуют до-федоровские печатные издания. То есть напечатанные в Москве еще до него (см.: Владимиров Л.И. «Всеобщая история книги». М., 1988).

Романовская история Ивана Федорова такова. Его происхождение и место, где он родился, неизвестны. Издательскую деятельность Федоров начал в 1563 году. С начала торжества ереси жидовствующих (= библейского «пурима», по нашей реконструкции). Но затем, как пишет А.В. Карташев, «бунт черни разгромил их типографию в Кремле и побудил бежать из неблагодарной родины в русскую Литву. Здесь они обосновались у литовского гетмана… Иван Федоров… перебрался во Львов… Но обеднел и заложил типографию еврею (1579 год)… Иван Федоров из Львова вызван был в Острог князем К.К. Острожским, задумавшим напечатать первую русскую (славянскую) Библию… Это — знаменитая Острожская Библия, которая вернулась потом в Москву».

Типография Ивана Федорова принадлежала опричнине. Она работала с 1563 по 1565 год. Это была не первая типография на Руси. «Печатное дело не было новостью на Руси. Уже в середине 50-х годов XVI века книги в России печатал „мастер печатных книг“ Маруша Нефедьев». В начале опричнины «власти приступили к строительству печатного двора в Москве. Дело было поручено… дьякону… Ивану Федорову и его помощнику Петру Мстиславцу» (Р.Г. Скрынников). Типография Федорова вызвала резкое противодействие со стороны Русской православной церкви. Р.Г. Скрынников сообщает, что Федоров и Мстиславец «вынужденно покинули Россию. Еще в начале XIX века было высказано мнение, что Федорову пришлось уехать из России из-за преследований со стороны православного духовенства… Г.И. Коляда полагал, что Иван Федоров вынужден был покинуть Россию из-за обвинений в ереси. А.А. Сидоров и Е.Л. Немировский высказывали предположение, что обвинение Федорова в ереси было связано с отражением в книгах Федорова западных реформационных веяний или же еретических идей, подобных идеям Матвея Башкина». Но ересь Матвея Башкина сами историки отождествляют с ересью жидовствующих. Более того, с деятельностью Федорова исследователи связывают и знаменитый в русской истории церковный спор эпохи жидовствующих — между осифлянами и нестяжателями.

Наша гипотеза. Иван Федоров(ич) был каким-то знатным жидовствующим (из Захарьиных?), бежавшим из Москвы после разгрома ереси в Литву. Там он напечатал Библию, которую в Москве написали, но напечатать не успели. В Москве же остались и подготовленные к печати рукописи. Потом их нашли и правильно связали с ересью жидовствующих, но отнесли (а это уже неправильно) в XV век. Куда чуть раньше (и тоже неправильно) «сослали» и саму ересь из XVI века.

Покаяние Ивана IV в конце опричнины и покаяние Ивана III.

Как мы говорили, Иван III кается, удаляет от себя жидовствующих, мирится со своей прежней женой Софьей. Этот уникальный эпизод, — покаяние царя, как-то связанное с женой и с отказом от ереси — повторяется почти в том же виде в истории Ивана IV в XVI веке. Как только закончилась опричнина (1572) и вместе с ней прекратилось засилье лютеран при царском дворе, в Москве собирается церковный собор. Н.М. Карамзин: «На соборе первенствовал Новгородский архиепископ Леонид (по-видимому, аналог епископа Геннадия из XV века — Авт.)… Смирение великого царя, как сказано в деяних сего собора, глубоко тронуло архиепископов и епископов: они проливали слезы, болезнуя о вине и виновном. Читали устав Вселенских соборов; рассуждали и положили утвердить брак, ради теплого, умильного покаяния государева, с заповедью не входить Иоанну в храм до Пасхи… обязывались молиться за Царицу Анну».

В изложении романовского историка Н.М. Карамзина остается совершенно непонятным, в чем же именно каялся Иван IV Грозный? Формально дальнейший рассказ Карамзина означает следующее. Иван IV решил вступить в незаконный четвертый брак. И в этом раскаялся. Раскаялся настолько сильно, что церковь, увидев такое искреннее покаяние, не могла не разрешить царю вступить в этот брак. Но тут же наказала царя за что-то. При этом было заявлено, что такой брак является страшным беззаконием. Собор пригрозил «ужасною церковною клятвою всякому, кто подобно Иоанну дерзнет взять четвертую жену». А вот самому Ивану беззаконие якобы разрешили. Карамзин так и пишет об этом четвертом браке: «Неслыханное дотоле в России церковное беззаконие».

Вся эта нелепая история напоминает аналогичный анекдот из жизни Ивана IV Грозного, когда тот якобы покинул престол, а вместо себя возвел на него Симеона Бекбулатовича. И униженно бил поклоны ему. А тот всякий раз, когда нужно было издать указ, обращался за разрешением к Грозному… О причинах такой путаницы в романовской исторической версии мы рассказали во 2-й книге настоящего издания. Здесь мы сталкиваемся со вторым примером такой же путаницы. И причины ее — те же самые. На самом деле в XVI веке на Руси разворачивалась история Есфири. Но позднейшие романовские историки, рассказывая о ней и стремясь частично вычеркнуть ее из XVI века, в конце концов, сами запутались и вскоре забыли о подлинных исторических событиях. Карамзин же, напряженно всматриваясь в дошедшие до него искаженные свидетельства, искренне (может быть) пытается в них разобраться.

Подлинную картину возможно восстановить по ее уцелевшему дубликату в XV веке. Там она естественна и понятна. Иван III кается в покровительстве еретикам и в том, что изгнал законную жену Софью из-за Елены Волошанки = Есфири. Потом он мирится с Софьей, и церковь, естественно, обещает молиться за его жену Софью. Все это происходило, вероятно, именно в XVI, а не в XV веке. При этом Иван III — это царь эпохи опричнины (возможно, брат Ивана IV Георгий или Иван Иванович), Софья — изгнанная жена, возвращающаяся к царю под именем Анны. Может быть, это прежняя Анастасия, которая не умерла, а была изгнана. История «Ивана Грозного» настолько фальсифицирована романовскими историками, что нуждается в новом подробном исследовании. Покаяние царя было принесено, прежде всего, за опричнину и за лютеран-жидовствующих.