Лето секретов - Кэтрин Беллами

Мелисса подошла и положила голову мужу на грудь. Ник обнял ее и молча прижался к ней щекой, наслаждаясь долгожданным мгновением примирения.

– Давай отложим все разговоры до утра и поспим, – наконец предложил ей он. – Мы оба устали.

– Хорошо, – согласилась Мелисса, едва державшаяся на ногах. – Но только не на этой кровати! – Она вновь так и вспыхнула.

– Констанс не спала здесь со мной! – поморщился Ник. – Как я жалею, что не поселил их в отеле! Но она нуждалась в тишине и покое, не полностью оправившись от операции по удалению матки.

– Так вот что помешало вашему воссоединению! – съязвила Мелисса.

– Прекрати ерничать! – Ник сжал руками её талию. – Я люблю только тебя одну. Мне чертовски жаль, что я невольно тебя обидел, я понимаю твои чувства, разумеется, но ты должна мне верить! Между мною и Констанс ничего в этот раз не было. Мы обсуждали только будущее нашего сына. Ты признаешь, что я должен помогать мальчику?

– Да, конечно. Но только если он действительно твой сын! – упрямо настаивала на своем Мелисса.

– Ты права, – кивнул Ник, окончательно решив настоять на проведении лабораторного исследования, хотя это ему и претило. – Так мы будем спать? Не будить же нам Сюзи, чтобы увезти ее домой!

– Девочки здесь нет, она осталась ночевать у Алекс, – сказала Мелисса.

– Все ясно. – Ник укоризненно покачал головой. – Ты приехала сюда одна, чтобы устроить скандал и выгнать их отсюда. Неужели ты и в самом деле выставила бы этих бедолаг в полночь на улицу?

– Да, если бы это потребовалось, – твердо ответила Мелисса.

– Ты просто прелесть, миссис Леннокс! Я рад, что ты готова за меня сражаться. Значит, ты все-таки любишь меня!

– Я люблю тебя именно за то, что ты всегда поступаешь как настоящий мужчина. Ты перестал бы быть самим собой, если бы не приютил… эту кошелку с ее ублюдком.

Обидные слова Мелисса произнесла с запинкой и уже менее уверенным тоном, но Ник подумал, что пройдет еще немало времени, прежде чем она перестанет называть так этих обездоленных людей.

– Послушай, я валюсь с ног от усталости. Давай перевернем матрац! Нельзя же быть такой упрямой.

– Нет, – покачала головой Мелисса, чувствуя, что не сможет пересилить отвращение, которое она испытывает к ненавистной женщине. – Можно лечь на диване для гостей, он раскладывается. А завтра я куплю новую кровать. Интересно, сколько стоит дезинфекция всей квартиры?

Ник закатил к потолку глаза, но не стал спорить, радуясь, что ему не придется коротать ночь в машине.

Пока он приносил из соседней комнаты спальные принадлежности, Мелисса позвонила родителям, чтобы успокоить их и сообщить, что они с Ником помирились. Уснула она, едва коснувшись головой подушки и, к счастью, не подумав о том, что и та может быть заражена несчастными бродягами.

Ник с нежностью смотрел на жену, борясь со сном, и думал о том, что отныне все у них пойдет на лад. Конечно, она еще не раз напомнит ему об этом случае, но самое страшное уже позади. Он наклонился над ней и нежно поцеловал ее в щеку. Как ни странно, вся эта история с Констанс и Микки уже не казалась ему столь ужасной, как прежде. Уснул Ник со счастливой улыбкой на небритом лице.

Утром Джинни с трудом заставила себя открыть глаза и лишь спустя несколько минут с ужасом вспомнила все то, что случилось минувшей ночью. Ее тотчас же схватил приступ рвоты. Согнувшись в три погибели, она едва успела добежать до туалета. Потом она долго умывалась холодной водой, пытаясь освободиться от навязчивых картин, всплывающих у нее перед глазами. Как ни странно, сильнее всего расстроило ее не нападение хулиганов, а дикая ярость Сола, с которой он с ними расправлялся, сокрушая своими железными кулаками…

– Джинни, с тобой все в порядке? – просунула голову в ванную Энн.

– Ох, мама! – Джинни вздрогнула. – Ты меня напугала! Я совершено забыла, что ты здесь.

Энн тяжело вздохнула: какая черная неблагодарность! Она до утра проворочалась на диванчике, слишком взволнованная случившимся с дочерью, чтобы уснуть. А на рассвете приняла решение во всем ей покаяться.

– Я приготовила тосты и кофе, – сказала она. – Садись, позавтракай со мной. Нам нужно поговорить.

– У меня пропал аппетит, – простонала Джинни. – Может, отложим этот разговор?

– Нет, больше откладывать нельзя, – твердо произнесла Энн и пошла в кухню.

Джинни не стала есть, но налила себе в бокал холодного апельсинового сока.

– Я не ослышалась вчера ночью, – спросила у нее Энн, – Сол действительно сделал тебе предложение?

– Нет, ты не ослышалась, – вяло подтвердила Джинни. – Но я все равно ему не верю. Он коварный обманщик.

– Почему ты так считаешь?

– Я вижу его насквозь!

– А если он говорил серьезно? – не унималась Энн. – Ты примешь его предложение?

– Я ему не верю! – уныло повторила Джинни.

– Но ты ведь любишь его! – стояла на своем мать.

– Да, люблю! – взорвалась дочь. – И совершенно напрасно! Из-за этого я и хочу улететь в Калифорнию! Мне лучше быть от него подальше. Ты не представляешь, как он со мной обошелся! – жалобно добавила она.

– Я не знаю подробностей, – задумчиво произнесла Энн, – но могу предположить, что он обошелся с тобой так же, как хотел когда-то обойтись со мной. Однако мне показалось, что он заметил существенную разницу между нами. Видишь ли, моя дорогая, у Сола Ланкастера имеются серьезные основания быть осторожным и подозрительным.

– О чем ты говоришь, мама? – Джинни так и вспыхнула. – У него нет никаких оснований считать меня проституткой!

– Мне трудно подобрать подходящие слова, чтобы все объяснить тебе, но я попытаюсь. Только помни, я говорю все это, чтобы ты иначе взглянула на поведение Сола. Мне думается, ты можешь быть счастлива с ним, Джинни. И поэтому я хочу предостеречь тебя от поспешных выводов.

– Нельзя ли говорить яснее?

– Хорошо, постараюсь. – Помнишь, однажды я упомянула некого Билла Таггарта?

– Да, ты сказала, что он совершил самоубийство и что Сол винит в этом тебя. Но ведь на самом деле ты не виновата!

– Боюсь, что это не совсем так, Джинни. Я не рассказала тебе всей правды…

– Я тебя внимательно слушаю, мама!

– Между Биллом и мной был роман. И вот однажды нас застали врасплох в неприглядной ситуации… Я запаниковала и заявила, что Билл напал на меня…

– Как, ты изменяла папе? – нахмурилась Джинни. Супружеская неверность матери казалась ей гораздо более серьезным преступлением, чем оговор незнакомого ей мужчины, пусть тот в отчаянии и наложил на себя руки!

– Да, это так. Я любила твоего отца, Джинни, но порой мне не хватало острых ощущений. Я была рабой своих низменных страстей.