Путь на эшафот - Виктория Холт

– Бабушка, – засмеялась королева, – не забывайте, что мы одна семья. Мне надоели церемонии. Я хочу отдохнуть от них. Чтобы ты хотела делать при дворе, Катерина? Ты любишь музыку?

Катерина засияла, услышав о музыке. Они вспомнили, как понравились друг другу, когда встретились впервые, и сейчас, беседуя о музыке, вновь почувствовали, что их тянет друг к другу.

Когда Катерина ушла, Анна сказала:

– Очень милая девочка, но немного неуклюжа. Я пришлю ей кое-какую одежду, а вы кое-что подправите, чтобы она хорошо на ней сидела.

– Ах, как хорошо! Вы решили сделать Катерину нарядной! Эта девочка настоящая сорвиголова! Она не видела света! Я слишком долго держала ее взаперти!

В Ламберте среди домочадцев герцогини появилась новая женщина. Звали ее Мария Ласселс. Она не была высокого происхождения, как все остальные прислужники герцогини. Она была няней первого ребенка лорда Уильяма Ховарда, и когда умерла его жена, герцогиня согласилась взять ее к себе в дом. В первую неделю своего пребывания в Ламберте Мария Ласселс встретила молодого человека, красивого брюнета, смелые черные глаза которого не могли сосредоточиться на одном предмете и постоянно блуждали. Он ей сразу понравился. Она сидела на бревне в саду, когда он проходил мимо.

– Добро пожаловать, незнакомка! – сказал он. – Или я ошибаюсь, называя вас незнакомкой? Но, уверяю, я сразу признал бы вас, если бы видел раньше!

Говоря это, он присел с ней рядом на бревно.

– Вы правы, называя меня незнакомкой – я здесь всего несколько дней. А вы давно тут?

– Я приехал из Норфолка.

Его неспокойные глаза внимательно осматривали ее. Она выглядела неплохо, но не настолько хорошо, чтобы ссориться из-за нее с маленькой Катериной, наивность, восхищение и самоотверженность которой доставляли ему такое наслаждение, какого он давно не испытывал.

– Очень рад видеть вас здесь, – сказал он, решив продолжить разговор.

– Спасибо, сэр, вы очень добры.

– Это вы добры ко мне. Разрешили мне сесть рядом с вами. Скажите, вам здесь нравится?

Ей не очень нравилось, поведение некоторых леди ее просто шокировало. Она чувствовала себя не в своей тарелке, так как была не благородного происхождения и не знала правил этикета. Ведь она раньше была няней. Мария была счастлива, когда ей предложили сюда приехать, и, так как в доме герцогини на условности внимание не обращали, ее приняли здесь без всяких церемоний. Но она не чувствовала себя свободно среди других девушек: она не умела красиво говорить, не умела правильно вести себя, а потому ей казалось, что они смеются над ней. Однако все это ей просто казалось. Девушки были слишком заняты собой и своими делами, чтобы обращать на нее внимание. Однако она испытывала горечь, обиду. Чувства эти все крепли. Она спала со всеми остальными в спальне, но в ее присутствии не устраивали никаких вечеринок, так как в Ламберте спальня располагалась не так удобно, как в Хоршеме. Тем не менее она заметила, что девушки вели себя довольно легкомысленно. В течение дня в спальню часто заглядывали молодые люди. И она замечала, как девушки целуются с юношами по углам и допускают другие вольности. Мария горевала, что эти вертихвостки смотрят свысока на такую порядочную девушку, как она.

Она сказала молодому человеку, что ей не очень нравится поведение тех, кого здесь называют леди.

Он поднял брови, выразив тем самым непонимание.

Она объяснила, что отношения между девушками и юношами, на ее взгляд, слишком фамильярны.

Мэноксу все это показалось смешным, и он подумал, что хорошо было бы подшутить над ней. Он выразил удивление.

А она, коснувшись этой темы, не могла остановиться:

– Джентльмены или те, кто так себя называет, заглядывают в спальню в любое время дня. Я в жизни такого не видела. Одна из девушек, которая, без сомнения, считает себя леди, переодевалась, когда в комнату заглянул молодой человек. Она сделала вид, что смущена, и спряталась за ширму. Но когда молодой человек заглянул туда, была очень довольна. Не знаю, что и делать. Может быть, пойти к герцогине и все рассказать ей?

Мэнокс внимательно взглянул на нее. Аккуратная прическа, тонкие губы, светлые глаза – вот как выглядела эта девушка. И, конечно, она девушка, девственница, но не потому, что слишком добродетельна. Разумеется, такие любят сплетничать и бывают очень опасными.

Он обнял ее. Она вздрогнула и начала краснеть. Сначала покраснела ее шея под высоким воротом платья, а потом постепенно стало краснеть лицо, даже лоб стал красным. Она заметно похорошела.

Он сказал нежным голосом:

– Понимаю… Прекрасно понимаю ваши чувства. Хотите совет?

Она повернулась к нему и посмотрела в глаза. Она еще не видела такого очаровательного юношу.

– Конечно, хочу.

– Было бы неразумно рассказывать об этом ее милости.

– Почему?

– Вы говорили, что до приезда сюда были няней. Я простой музыкант. Я учу девушек играть на музыкальных инструментах. – Голос его стал ласковым. – Мы с вами скромные люди. Вы думаете, вам поверят? Вам не поверят! И выгонят вас из дома!

Ей стало еще горше. Она часто жила в благородных домах, и сама хотела бы быть благородной дамой! Поэтому на все она смотрела только с этой точки зрения: я не хуже, чем они… Почему я должна им прислуживать? Только лишь потому, что я родилась в скромном доме, а они во дворцах?

– Я согласна с вами, что я же и окажусь виноватой. Он подвинулся к ней поближе.

– Будьте уверены, что так и случится. Такова жизнь. Так что молчите, красавица, не рассказывайте никому о том, что видите.

– Как хорошо, что я встретила вас! – воскликнула она. – Ваше отношение ко мне придает мне смелость!

– Вот и прекрасно. Я рад, что пошел этой дорогой. Мария Ласселс дрожала от возбуждения. До сих пор ни один юноша не обращал на нее внимания. А глаза этого парня были такими добрыми, и одновременно чувствовалось, что он очень смелый. Мария была счастлива, что оказалась в доме герцогини.

– А вы часто здесь ходите? – спросила она.

Он поцеловал ей руку.

– Мы скоро встретимся вновь, – сказал он. Но ей хотелось знать точное время встречи.

– Я буду гулять здесь завтра, – уточнила она.

– Приятно это узнать.

Они пошли по саду вниз к реке. Был прекрасный весенний день, и она подумала, что никогда еще не видела такого красивого пейзажа, как этот. Река поблескивала на солнце, деревья стояли в цвету. Было очень тепло, весело пели птицы, Мэнокс тоже запел. У него оказался приятный голос. Музыка была его единственной страстью, которой он мог оставаться верным всю свою жизнь. А Мария подумала, что он тоже чувствует себя счастливым, если может так красиво петь.