Песнь крови - Энтони Райан

Селлин вздохнул, отхлебнул из кожаной фляжки, в которой, как подозревал Ваэлин, содержалось нечто подобное той жидкости, которую брат Макрил называл «братним другом».

– Бедный старый Мерлиш! На обратном пути он всю дорогу не выходил из своей каюты, а когда мы пристали, отказался явиться к королю с докладом. Вскоре после этого он умер, сердце сдало по пути на Дальний Запад.

– А вы сами это видели? – спросил Ваэлин. – Вы видели, как горел город?

– Видел.

Брат Селлин сделал большой глоток из фляжки.

– Еще бы мне это не видеть! Зарево было видно за много миль. Но по-настоящему стыла кровь не от этого зрелища, а от звуков. Мы стояли на якоре за добрые полмили от берега, и даже там были слышны вопли. Тысячи людей – мужчины, женщины, дети, – кричащие в огне…

Он содрогнулся и отхлебнул еще.

– Простите, брат. Мне не следовало об этом расспрашивать.

Селлин пожал плечами:

– Что было, то прошло, брат. Нельзя вечно жить в прошлом. Можно только учиться у него.

Он посмотрел в сгущающиеся сумерки.

– Ступай-ка ты лучше, а то останешься без ужина.

Ваэлин нашел сестру Шерин в трапезной. Она ела в одиночестве, как то было у нее в обычае. Он сел напротив, ожидая, что она его укорит или вообще откажется сидеть с ним за одним столом, но Шерин ничего не сказала. На столе было довольно разных блюд, но Шерин ограничилась маленькой тарелкой с хлебом и фруктами.

– Можно мне? – спросил Ваэлин, указывая на еду.

Она пожала плечами, и он наложил себе ветчины и курицы и принялся жадно есть. Она посмотрела на него с нескрываемым отвращением.

Он усмехнулся: ему сделалось приятно, что она недовольна, хотя самому же от этого стало неловко.

– Я проголодался.

На ее лице промелькнула слабая тень улыбки, и она отвела взгляд.

– У нас в Шестом ордене в одиночку никто не ест, – сказал ей Ваэлин. – У всех – своя группа. Мы живем вместе, едим вместе, сражаемся вместе. У нас есть причины называть друг друга братьями. Тут у вас, похоже, все иначе.

– Мои братья и сестры чтут мое уединение, – ответила она.

– Потому что вы какая-то особенная? Вы умеете то, чего они не умеют, да?

Она откусила яблоко и ничего не ответила.

– Как там вор? – спросил Ваэлин.

– Неплохо. Его перевели на верхний этаж. Сержант выставил у его двери двоих стражников.

– Вы собираетесь выступить на суде в его защиту?

– Ну конечно! Хотя было бы лучше, если бы и вы тоже выступили. Я чувствую, что ваше слово будет весить больше моего.

Он откусил ветчины, запил водой.

– Скажите, сестра, что вас заставляет так заботиться о таком человеке, как он?

Ее лицо посуровело.

– А что заставляет вас быть таким равнодушным?

На некоторое время за столом воцарилось молчание. Наконец он сказал:

– Вы знаете, что моя мать обучалась здесь? Она была сестрой, как и вы. Она покинула Пятый орден, чтобы стать женой моего отца. Она никогда мне не рассказывала, что служила здесь, никогда не говорила со мной об этой стороне своей жизни. Я пришел сюда за ответами. Я хотел узнать, кем была она, кем был я, кем был мой отец. Но аспект мне ничего говорить не хочет. Вместо этого она приставила меня к вам – думаю, это само по себе и есть ответ.

– Ответ на что?

– По крайней мере, на то, кем была моя мать. Возможно, отчасти и на то, кто такой я сам. Я не такой, как вы. Я не целитель. Я бы убил сегодня этого человека, если бы смог. Мне уже случалось убивать людей. А вы никого убить не можете, и она убивать не могла. Вот кто она была.

– А ваш отец?

«Тысячи людей – мужчины, женщины, дети, – кричащие в огне… «Верность – моя сила».

– Он – человек, который сжег целый город, потому что так велел король.

Ваэлин отодвинул тарелку и встал из-за стола.

– Я выступлю в защиту Галлиса перед судом. Увидимся в пятом часу.

* * *

Поутру оказалось, что перед судом выступать не придется: ночью Галлис сбежал. Охранники вошли в его палату на верхнем этаже и обнаружили, что комната пуста, а окно распахнуто. Снаружи была стена почти в тридцать футов высотой, и зацепиться там было особо не за что.

Ваэлин высунулся в окно и посмотрел вниз, во двор.

– Галлис-Верхолаз… – пробормотал он.

– С такими ранами, как у него, он и ходить-то толком не мог!

Сестра Шерин подошла ближе и принялась изучать стену. Ее близость одновременно пьянила и смущала Ваэлина, но сама Шерин этого как будто не замечала.

– Просто не представляю, как ему это удалось!

– Мастер Соллис говорит, человек не ведает своей подлинной силы, пока не испытает страха за свою жизнь.

– Сержант обещает, что выследит этого человека, даже если ему придется гоняться за ним всю оставшуюся жизнь.

Шерин отошла, оставив у Ваэлина смешанное чувство сожаления и облегчения.

– Наверное, он так и поступит. Либо я увижу его снова, когда его приволокут с очередной раной, которую мне придется исцелять.

– Если он достаточно умен, он сядет на ближайший корабль и к ночи будет уже далеко отсюда.

Шерин покачала головой.

– Отсюда не уходят, брат. Что бы им ни грозило, люди остаются здесь и продолжают жить прежней жизнью.

Ваэлин снова обернулся к окну. Южные кварталы просыпались навстречу новому дню, бледное утреннее небо было уже слегка тронуто дымом из труб, который будет висеть над крышами до самого заката, тени становились короче, выставляя напоказ улицы, заваленные дерьмом и отбросами, по которым там и сям были разбросаны фигурки пьяниц, одурманенных или бездомных. До ушей уже доносились слабые отголоски ссор и драк. Ваэлин задался вопросом, сколько еще людей принесут сюда сегодня.

– Но зачем? – спросил он вслух. – Зачем оставаться в таком месте, как это?

– Я же осталась, – сказала Шерин. – Вот и они тоже.

– Вы родились тут?

Она кивнула.

– Мне повезло: я прошла курс обучения всего за два года. Аспект предлагала мне на выбор любое место в Королевстве. Я выбрала это.

Судя по тому, как неуверенно она говорила, Ваэлин, вероятно, был первым, кому Шерин так много рассказала о своем прошлом.

– Потому что тут… ваш дом?

– Потому что я чувствовала, что мое место – здесь.

Она направилась к двери.

– Пора за работу, брат!

* * *

Следующие несколько дней были утомительными, но плодотворными – не в последнюю очередь благодаря тому, что Ваэлин работал при сестре Шерин. Нескончаемая процессия больных и раненых, тянувшаяся в двери, давала ему массу возможностей улучшить свои скромные навыки целителя, а Шерин стала делиться с ним своими знаниями, обучая его, как лучше зашивать рану и какие травы следует применять при головной боли или боли в животе. Однако вскоре сделалось очевидно, что ему не суждено перенять ее искусство: Шерин определяла болезни на глаз и на слух так уверенно, что это напоминало Ваэлину его собственное мастерство в обращении с мечом. По счастью, свои собственные навыки ему пускать в ход больше не приходилось: после первого дня уровень агрессии у пациентов заметно снизился. По южным кварталам разнесся слух, что в Доме Пятого ордена появился брат из Шестого, и большинство наиболее темных личностей, приходивших за лечением, благоразумно помалкивали и сдерживали свою склонность к насилию.