Окаянный талант - Виталий Гладкий

– Я понял ваш намек. – Олег подобрался, как перед прыжком. – Дело вы положите в свой сейф…

– Именно так, милейший Олег Ильич. Это чтобы вас не посещали разные глупые мысли. Что вам не нравится в нашем сотрудничестве? Вы теперь при деньгах, у вас появилось международное признание, надеюсь, скоро будет персональная выставка в Нью-Йорке… Слава, почет, уважение, затем пойдут правительственные награды – все это будет у ваших ног. Вы победитель. Какие горизонты раскрываются перед вами! Кстати, я забыл поздравить вас со званием заслуженного художника России. Примите мои самые искренние поздравления.

– Это тоже… вы?

– Опять говорите не то… – Иностранец страдальчески поморщился. – Моя роль тут минимальная. Главная заслуга ваша, ваши талантливейшие произведения. Это такой труд… Мне оставалось всего лишь передвинуть фишки. Вернее, посодействовать, чтобы их передвинули в нужную позицию. Я так понимаю, вам уже известно, что вы потомок гениального Готфрида Кнеллера. А еще он был одним из посвященных ложи… ее название опустим, оно вам ничего не скажет. И прапрадед ваш тоже был масоном. А масоны всегда поддерживают своих братьев.

– Так я уже и ваш брат…

– Нет, пока нет. Это дело времени. Только по вашему желанию. Так что на этот счет будьте спокойны.

– Я больше не хочу писать портреты, – глухо сказал Олег. – Не хочу, не буду!

Он понимал, что сейчас его затягивает в омут. И ничего не мог с этим поделать. Дедко его уже не спасет, не вытащит за шиворот из трясины, он чересчур далеко. А ведь Ожега предупреждала…

– Не нужно быть таким категоричным. Я уверен, что уже завтра вы передумаете. Это все нервы. Понятное дело: тюрьма – не санаторий. И вообще – вам нужно немного отдохнуть, переменить обстановку. Вот билет на поезд до Москвы и адрес отеля, где вы поживете пару недель, а может, и больше – как получится. За номер в отеле уже заплачено, это не ваша проблема. Живите в нем, сколько нужно. Командировочные заберете из ячейки гостиничного сейфа. Это ключ от нее.

«Москва! Там как раз Маргарита. А что, отличная идея», – воодушевился художник. Эту мысль словно кто-то нашептал ему. Она тихо и незаметно, как ночной квартирный вор, забралась в мозги, за считанные доли секунды освоилась, и стала вести себя по-хозяйски.

– Чем я буду заниматься в Москве? – спросил Олег. – Мне не очень верится, что вы предлагаете мне просто прогулку по столице, да еще и с оплатой командировочных.

– Как плохо вы обо мне думаете… – Иностранец вперил в Олега свои страшные бездонные глаза и изобразил доброжелательную улыбку. – Только отдых и больше ничего. Ну разве что сделаете в Москве небольшой заказ для очень влиятельного человека… но потом время, потраченное на него, вам будет компенсировано! Это я гарантирую.

– Полную гарантию дает только страховой полис, – обречено прошептал Олег, совершенно некстати вспомнив юмористическое высказывание одного книжного персонажа.

– Что вы сказали?

– Я согласен, – почти так же тихо ответил художник.

«И пусть хоть земля летит в тартарары! – подумал он в страшном отчаянии. – Я проклят – и этим все сказано…»

Олег не любил новую капиталистическую Москву. Она буквально сбивала с ног своим бешеным ритмом и многолюдьем. От одной мысли, что ему придется бегать по столице в таком же темпе, как и все остальные, он мгновенно начинал потеть.

А когда включался в эту безумную гонку, пот лился с него ручьями, несмотря на то, что художник не страдал большой упитанностью; скорее, наоборот.

Его любимые места, где раньше можно было просто посидеть на скамейке и поглазеть на пронзительно голубое небо, на беспечных голубей, клюющих крошки, на старинную архитектуру, теперь стали какими-то казенными и неуютными; даже при минимальном присутствии людей. А вальяжный московский воздух, располагающий к созерцанию и сибаритству, стал нервным, тревожным и тугим, будто его сжали под давлением.

Перед отъездом он снова попытался связаться с Марго. Но ее телефон по-прежнему не отвечал. А сама она почему-то не звонила. Наверное, с ее матерью очень плохо, решил художник. Ей не до телефонных звонков и уж тем более не до пустых, пусть и любовных, разговоров.

Утешившись этим предположением, Олег быстро собрался и уже в обед следующего дня осваивался в своем гостиничном номере-«люкс». Нужно сказать, что он был просто шикарным. Осматривая обставленные по высшему разряду комнаты, по которым можно было кататься на велосипеде, потрясенный Олег думал: «На кой мне это палаццо?! Я же не эстрадная дива, и даже не президент какой-нибудь банановой республики».

Но делать было нечего, номер и впрямь оплатили на две недели вперед, поэтому Олег первым делом открыл холодильник и был приятно удивлен большим ассортиментом прохладительных напитков и дорогих вин, которые предстали перед его глазами. Там же находились фрукты, швейцарский сыр, сырокопченая колбаса, икра, какие-то консервы…

В общем, о нем позаботились фундаментально. Неужели все это гастрономическое изобилие входит в стоимость проживания? – подумал озадаченный художник.

Он не поленился и, спустившись на лифте вниз, на первый этаж, задал этот вопрос портье. Ему ответили утвердительно и присовокупили, что номер для него забронирован Администрацией президента.

«Круто, – растерянно подумал Олег. – Это кто же такой, мой будущий натурщик? Уж не сам ли?…»

От этой мысли ему едва не стало дурно. Если это так – откажусь! Пусть меня потом хоть в тюрьму сажают.

Эти мысли обуревали Олега весь остаток дня, но когда он утром проснулся, то в нем уже присутствовала уверенность, что его предположение – глупость. Президент слишком занятой человек, чтобы тратить время на такие мелочи, как позирование. Его портретов и так расплодилось чересчур много.

Почти каждый мазила считает своим долгом проявить верноподданнические чувства, намалевав парсуну президента по фотографии или используя видеоизображение. Его не рисовали разве что в облике архангела с крыльями.

Съев в кафе при гостинице завтрак с круассанами, Олег поднялся в номер и принялся за бритье, как тут зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Алло! – сказал художник. – Слушаю.

– Доброе утро, Олег Ильич!

Олег поморщился от неприятного чувства и резким движением оторвал трубку от уха. Но голос иностранца, казалось, не утратил своей силы и звучал так, словно немец был рядом:

– Как вам на новом месте?

– Нормально, – вынужден был ответить Олег.

– Я рад. А как погода в Москве?

– Превосходная.

– Вот и чудесно. А то с погодой, знаете ли, всегда проблемы. Например, в это время, триста лет назад, в Москве приключилась форменная зима. В один момент. Представляете? Бр-р-р! Идешь по городу, в одной рубахе, душа нараспашку, а тут тебе на голову начинает внезапно сыпать снег. Неприятно. Если по научному, то сие явление называется погодной аномалией. Но простому народу от этого не легче. Не так ли?