Черная Кость. Книга 2. Тропа колдунов - Руслан Мельников

А Тропа сжималась. Все происходило в неестественной, пугающей тишине. Пол поднимался, черные стены и своды наваливались с боков и сверху. Кто-то, кажется, Бельгутай, попытался рубить надвигающуюся тьму. Бесполезно. Острая сабля отскакивала от упругой черноты, как хворостина от коровьего бока.

Тимофей подхватил чье-то брошенное копье, поставил его поперек. И конечно же, тоже ничего не добился. Острие вошло в одну стенку Тропы. Тупой конец древка уперся в другую. Черные стены сдвинулись. Крепкое толстое ратовище выгнулось, будто татарский лук-номо.

Переломилось…

Места почти не оставалось. А давление все нарастало. Латиняне и татары перемешались окончательно. Император Феодорлих и хан Огадай опирались друг на друга, как друзья-побратимы после хмельного застолья. На Тимофея навалился Бельгутай.

Князь колдовал…

Справится ли? Совладает ли на этот раз, на чужой Тропе? Ох, сомнение берет!

* * *

Тимофей снова оглянулся назад. Там было совсем скверно.

Пытавшихся отступить, но лишь столпившихся плотными группками ратников безжалостно давило в сужавшемся проходе. Упавшие воины не способны были встать, стоявшие не имели возможности пошевелиться.

Истонченная до толщины волоска огненная нить Тропы светила бешено, сильно — так, что резало глаз. В разноцветных ярких и пульсирующих всполохах видно было, как трескаются щиты и искореженные латы сминают податливую плоть. Чудовищный беззвучный пресс не щадил никого. Люди гибли в страшных муках и в полной тишине. Выдавленные потроха вываливались из сочленений доспехов, кровь текла рекой, не успевая впитываться в колышущуюся черноту. В крови тонули те, кто еще был жив, но уже не мог подняться на ноги. Тимофей и сам уже стоял по колено в кровавой жиже.

Тропа сжималась. Кровь поднималась к поясу.

Еще немного — и в крови мертвых захлебнутся последние оставшиеся в живых.

Угрим, раскинув руки с кристаллами, попытался новой волшбой раздвинуть сжимающиеся стены Тропы. Не вышло! На этот раз — нет.

Срастающиеся своды и стены выплюнули целую сеть гибких черных отростков. Полужидкая и вязкая чернильная масса растеклась по граненой поверхности, замазала самоцветы, покрыла оба толстой пузырящейся коркой. Перекинулась на ладони Угрима, на предплечья, на локти…

Кристаллы влипли в Тропу, словно муха, угодившая в мед. Угрим, не желавший отпускать магические артефакты, увязал вместе с ними.

Князь-волхв стоял, распятый меж колышущихся стен. А стены Тропы продолжали сжиматься… Проход становился все уже, кровь, хлещущая сзади, из чудовищной давильни, где уже не оставалось живых, поднялась выше пояса. Люди, прижатые друг к другу, как стрелы в набитом перед битвой колчане, не могли ни двинуться, ни вдохнуть полной грудью.

«Конец!» — понял Тимофей. Черные отростки Тропы обвили, обволокли руки князя, почти дотянулись до груди, до горба, до головы Угрима. И…

И распались, осыпались прахом!

Пролитая кровь вскипела, брызнула в стороны, смывая с рук князя и с колдовских кристаллов остатки черной жижи.

Широкие грани самоцветов полыхнули радужным сиянием.

Какое-то особо сильное заклятие на крови?! Тимофею вспомнилась смерть Михеля. Латинянский маг, правда, творил волшбу на своей крови. Но, наверное, и чужая тоже чего-нибудь да стоит. Даже обычная, человеческая, не пропитанная чарами кровушка…

Стенки, своды и пол Тропы отодвинулись от омытых кровью кристаллов, выгнулись пузырем. Вокруг Угрима образовалось свободное пространство, затянутое черной пленкой и наполовину заполненное бурлящей красной жидкостью. Внутри пузыря заметались в безумном вихре яркие, в красных оттенках, искры.

И сразу отпустило. Отвалило. Сдавленные плечи расправились. Стало легче дышать.

Впереди и позади Тропа по-прежнему смыкалась, сминая сталь и плоть, вбирая их в себя. Но нарыв черного пузыря уже выскользнул из чудовищных объятий.

Еще через несколько мгновений от губительной Тропы не осталось ни одной путеуказующей искорки. Трупов не осталось тоже. Лишь густая багровая дымка, в которую обратилась пролитая кровь, постепенно растворялась в сплошной черноте. Плотный, как скала, мрак окружал Угрима и нескольких счастливчиков, оказавшихся в нужный момент подле князя-волхва.

С магических самоцветов и с рук князя капала кровь. Кровь стекала с оружия, одежды и брони. Обезумевшим роем носились по кругу колдовские искры, вырванные с исчезнувшей Тропы. «Не отставать!» — снова в голове Тимофея раздался голос Угрима. Голос, по всей видимости, обращенный ко всем сразу. Князь шагнул во тьму.

Тьма раздвинулась. Черная пленка защитного колпака, чуть колыхнувшись, двинулась вместе с князем.

Отставать?! Разумеется, никто и не подумал отставать от Угрима. Никому не хотелось вывалиться из спасительного пузыря и оказаться снаружи. Даже хан и император подчинялись князю беспрекословно. Оно и понятно. Там, где проходят Темные Тропы, императорская и ханская власть — ничто. Там, где проходят Темные Тропы, властвуют маги, чародеи и волхвы. А полноту власти им дает Черная Кость в прозрачном кристалле. Сама Кость и умение с ней обращаться.

Так что сейчас оставалось только идти за тем, кто владеет Костьми. Идти и выполнять все его приказы. Уповая на то, что Угрим знает, что делать и куда идти.

«Оружие к бою!» — велел Угрим.

Странная вообще-то команда… С кем тут сражаться? Тимофей в недоумении оглядел густую давящую черноту. За тонкой пленкой защитного пузыря — сплошной монолитный мрак. И ни одной живой души. Неживой, впрочем, — тоже.

Однако за оружие крепко держались все. Собственно, оружия и не выпускал никто. Даже Феодорлих и Огадай были сейчас готовы к драке. Император обеими руками сжимал меч. Хан поводил из стороны в сторону саблей.

* * *

Сколько времени они шли во мраке с оружием на изготовку? Этого Тимофей не знал. Ему казалось, ноги целую вечность беззвучно хлюпали по липкой жиже, наполнявшей защитный пузырь.

Но вечность кончилась, перестав быть вечностью.

Мрак расступился. И…

«Ру…»

— …би-и-и!

Очередная безмолвная команда Угрима завершилась громогласным призывом. Тяжелая непроглядная тьма больше не гасила звуки.

Они вышли на свет. Вышли туда, куда шли.

Тонкая пленка защитного пузыря лопнула. Брызнувшая наружу кровь щедро окропила сочную зелень.

Шум ветра, щебет птах, прочие лесные звуки и запахи. Небольшая поляна, густой кустарник, невысокие кривые деревца. Посреди поляны — четыре человеческие фигуры.

Длинные зеленые плащи, широкополые шляпы. Желтолицые бесермены. Один держит два кристалла с Черными Костьми. Чужак-чародей. В траве лежит обнаженное женское тело, вросшее само в себя: руки к бокам, нога к ноге. Арина…