Правда о любви - Стефани Лоуренс

В комнату вошел Джерард.

– Предлагаю вам немедленно отпустить мисс Трегоннинг.

Сэр Винсент хлопнул глазами и, видимо, придя в себя, немедленно разжал руки. Жаклин подвинулась к Джерарду, разминая сплющенные пальцы.

– Он сделал вам больно? – сухо осведомился Джерард.

Она со страхом смотрела на него: безжалостное обещание немедленного наказания было словно вытравлено в суровых чертах жесткого, непрощающего лица. Жаклин втайне обрадовалась, что ничего ужасного не произошло.

– Нет, – честно ответила она. – Все случилось ... слишком неожиданно.

Оглянувшись, она заметила, что сэр Винсент, залившийся краской до самых корней волос, потрясен, растерян и, кажется, раздражен.

– Сэр Винсент, повторяю, вы оказываете мне большую честь, но я не намерена становиться вашей женой. И поверьте, что никакие ваши уговоры не заставят меня передумать.

Что еще она могла добавить? Ничего.

Поэтому девушка, вежливо наклонив голову, протянула руку Джерарду:

– Мистер Деббингтон?

Но он не сводил глаз с сэра Винсента. Жаклин ждала. Джерард, очевидно, страстно желавший торжества справедливости, продолжал медлить. Но все же очень неохотно повернулся и, смирившись с молчаливым приказом, взял Жаклин под руку и повел из комнаты.

Позади послышался громкий, облегченный вздох сэра Винсента.

Оказалось, что у входа ждет Барнаби. Он отступил, чтобы дать им пройти.

Очутившись на террасе, Жаклин перевела дыхание. Под пальцами ощущалась сталь, в которую превратились мышцы Джерарда. Они медленно побрели к центральной части террасы. Рядом молча шагал Барнаби.

– Спасибо, – пробормотала она, пытаясь смягчить напряжение. – Я понятия не имела о том, что он затеял.

– Хм-м-м, – протянул Барнаби, сосредоточенно хмурясь. – Я верно расслышал? Он всего лишь просил вашей руки?

Жаклин вспомнила их гипотезу и вздрогнула.

– Да. Но поверить не могу ...

Она осеклась, стараясь вспомнить поточнее.

Джерард впился взглядом в ее лицо.

– Что?! Что он сказал?!

Может ли это быть?!

– Он сказал, что говорил с мамой. И был в доме во время последнего визита Томаса. Сэр Винсент ушел раньше ... или мы так считали.

Барнаби покачал головой:

– Ваш конюх уверяет, что он не сразу явился за своей лошадью. Они полагали, что он был в бухточке.

Они дружно остановились.

– В бухточке·или в саду Геркулеса.

Джерард глянул сначала на Барнаби, потом на нее.

– Кто может сказать наверняка?!

Вернувшись в зал, Барнаби немедленно отошел, полный решимости продолжать расследование. Музыканты уже сложили инструменты, однако веселье было в полном разгаре.

Джерард не отходил от Жаклин, но когда они остановились поболтать с компанией гостей, сообразил, что не в таком развлечении она нуждается. История с сэром Винсентом и его признаниями снова расстроила Жаклин, заставив углубиться в свои мысли.

Джерарда это очень огорчило. Если не считать неловкого момента за ужином, она держалась прекрасно, естественно и непринужденно. Но из-за откровений сэра Винсента вечер был испорчен.

Воспользовавшись первой же возможностью, Джерард извинился и увлек Жаклин к террасе.

– Пойдем прогуляемся в саду, – предложил он. – ·По крайней мере, сможем оценить наше творчество.

Жаклин улыбнулась. Джерард обрадовался, увидев ее облегченный взгляд.

В саду было довольно тепло; парочки и целые компании бродили по дорожкам. Джерард помог Жаклин спуститься вниз. Они пересекли газон и направились к пруду. Над головами раскачивались фонарики. Жаклин огляделась, изучая узор сверкающих огоньков.

– Ничего лучше я не видела, – улыбнувшись, призналась она.

Он сжал ее руки, и они пошли дальше.

Цепочка фонариков обрывалась у пруда. Они специально не велели освещать поляну, чтобы ни у кого не возникло соблазна подойти ближе к глубокой воде. Добравшись до границы тени и света, они обменялись взглядом и продолжали идти.

Ночная тьма обняла их. Глаза быстро привыкли к серебристому лунному свету. И хотя до полнолуния было еще далеко, все же окружающий пейзаж был достаточно ярко освещен. Пруд казался темным неподвижным пятном. Тишину нарушало только отдаленное журчание ручья.

Высокие деревья и кусты, окружавшие поляну, создавали иллюзию замкнутого пространства, принадлежавшего им одним.

Жаклин приблизилась к каменной скамье и уселась на одном конце. Джерард боялся сесть рядом, понимая, что может не сдержаться.

Жаклин задумчиво уставилась на пруд. Джерард, пристально глядя на нее, сунул руки в карманы и остался стоять.

Холодный камень и ночной воздух привели в порядок хаотические мысли Жаклин. Она очень волновалась, входя в бальный зал, но вскоре обрела уверенность и в своей внешности, и в общении с окружающими. Особенно растрогало ее отношение Энтуистлов, людей, с которыми она смогла безбоязненно разделить скорбь. До сих пор в ушах звучало напутствие леди Энтуистл с пожеланием начать жизнь сначала. А потом ...

Она искренне наслаждалась танцами, особенно вальсами с Джерардом, пробудившими в ней столько эмоций, и без того обуревавших ее в последние дни.

Но вот реплика Джордана, вместо того чтобы ободрить ее, лишила спокойствия и погасила радость. А поведение Элинор с Джерардом и его реакция снова вернули одержимость этим человеком.

Что же до сэра Винсента ...

Жаклин тихо вздохнула, наслаждаясь напоенным ароматами цветов воздухом. Неужели Барнаби и Джерард правы и сэр Винсент куда более опасен, чем кажется?

Она знала его почти всю свою жизнь и, честно сказать, не могла поверить, что он способен расправиться с Томасом, не говоря уже о ее матери. Но и не видела в нем будущего жениха. Но с другой стороны, нет ни малейшего сомнения в том, что она знает убийцу.

Жаклин помедлила, позволяя мыслям улечься, словно листьям, поднятым ветром. Сейчас для нее важнее всего только один человек, тот, кто совсем недавно вошел в ее жизнь.

Джерард.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как она сидит здесь, но все остальное ушло прочь, показалось совершенно незначительным. Главное, что он здесь и с ней.

Тем более что ей еще предстоит принять решение и объясниться с тем, кто этого решения требовал. Девушка невольно вспомнила подробности сегодняшнего вечера. Когда сэр Винсент сжал ее в объятиях, осыпая руки страстными поцелуями, она не ощутила ничего, кроме отвращения. Но стоило Джерарду взглянуть на нее – и она отвечала, инстинктивно, пылко, забывая обо всем.