Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара - Дмитрий Емец

На серебристой завесе, прогнув ее и почтидотянувшись до Дафны, отпечаталось слепое, с распахнутым ртом лицо. Этопродолжалось мгновение, затем магия победила. Лицо потеряло очертание иисчезло.

Где-то там, за гранью реальности, гнилые,прежде неуязвимые тела оживленцев распадались в прах. Страж без дарха – ничто.Страж же, чей дарх разбит, ничто в квадрате.

Арей взглянул на расколотый дарх, который ещетолько таял и отсалютовал мечом.

– Зачем? – спросил Меф.

– Последний тартарианец убил себя сам, преждечем это сделал я. Достойную смерть нельзя не уважать, – отвечал Арей.

Когда все эйдосы оказались в одной куче, Арейбережно пересыпал их в собственный дарх, заткнул его пробкой и откинулся назад.Его бледное лицо постепенно наполнялось силой. Лоб был мокрым от пота. Арейдышал судорожно и хрипло, точно человек, вырвавшийся из душного подвала навоздух.

Лишь минуту спустя он вспомнил о чемодане иего хозяине.

– Ты знал, что там внутри? Почемумолчал? – с гневом спросил он у Петруччо.

Чимоданов поспешно замотал головой.

– Клянусь, не знал. Каждый раз там бывалочто-то другое!

Арея это не удивило.

– А, ну да, чемодан-телепорт... Откуда он утебя?

Чимоданов заерзал. Ему ужасно не хотелосьотвечать, однако взгляд Арея был более чем красноречив.

– Похоже, придется сказать правду.Подчеркиваю: правду и только правду. Знаете, бывают такие дни, когда к намприходят не суккубы с комиссионерами, а вообще всякие просители по поводуаренды, – начал он.

– Да что ты говоришь? – с усмешкойпроизнес Арей.

Теперь, когда его дарх вновь был полонэйдосов, настроение мечника стремительно улучшалось.

– В один такой день вечером я хотел заперетьдверь и увидел в углу, у колонн, фигуру. Ведьмак, морщинистый, как высушенныйгриб. Даже не морщинистый, а как полусдутый шарик, из которого вышел газ.Подчеркиваю: пока он не заговорил, я даже не понял, какого он пола! Он спросил,не я ли Петр Чимоданов. Только, по-моему, он и так знал, что это я, –сбивчиво заявил Петруччо.

– Что ему было нужно? Какие дела могут быть уведьмака в резиденции мрака? – с подозрением спросил Арей.

– В резиденции – никаких.

– Как никаких?

– Он пришел ко мне. Лично ко мне. Просилсделать ему слугу и оживить его, – не без гордости сообщил Петруччо.

Арей ухмыльнулся.

– Нового Зудуку, что ли?

– Не смейтесь. Он сказал, если я справлюсь, тоне пожалею.

– И ты пошел с ним?

– Мне стало интересно. Я спросил, из чего онхочет слугу. Дерево? Глина? Тряпки? Он сказал, что мастерить мне ничего непридется. Он все сделал сам. Мне нужно только оживить, ибо он сам не обладаетэтим даром. Согласен ли я? Я сказал, что согласен, – Петруччо запнулся.

Рассказ мало-помалу приближался к неприятнойчасти.

– Мы шли не слишком долго. Там недалеко, водном дворе, стоял старый автомобиль. Такой грузовой фургончик вродемикроавтобуса, знаете?

Арей промолчал. Старыми машинами он неинтересовался, впрочем, равно как и новыми. Интересоваться машинами – это былона уровне Мамая.

– Это была ржавая ничейная машина. Видно,ведьмак сам нашел ее недавно. Он снял замок, распахнул кузов, влез сам, впустилменя и закрыл за нами дверцы. Потом щелкнул пальцами, и все осветилось такимзеленым могильным светом. «А вот и мой слуга!» – сказал он. У меня под ногамилежало что-то довольно большое, ростом примерно... э-э... ну с Мефа, допустим.

– Поищи другие сравнения, – посоветовалБуслаев.

– Как скажешь. В общем там лежало тело,прикрытое белой простыней. Я хотел сдернуть простыню, но ведьмак прошуршал, чтоэтого делать не стоит. «Разве ты не можешь оживить его через тряпку? Я хочу,чтобы только я видел моего слугу!» – заявил он.

Арей склонил голову и внимательно посмотрел наПетруччо.

– И ты согласился? – с неожиданно мягким,почти психиатрическим интересом спросил он.

– Э-э... Ну да. Тряпка – не тряпка, какая мнеразница? В общем я присел на корточки, хорошо сосредоточился и...

Чимоданов неопределенно зашевелил пальцами.Меф понял его затруднение. Описать магию словами так же нереально, какнарисовать картину на воде. Особенно если речь идет не об обычной магии, а обуникальном даре.

– У тебя получилось? – спросил Арей.

– Не сразу. Я даже думал, что не получилось,потому что прошел почти час, а фигура так ни разу и не пошевелилась. Я ужеотчаялся. Столько сил вбухал и все впустую. Но ведьмак, который все времядержал своего слугу за пальцы на ноге, внезапно обрадовался и заявил, что все,достаточно. Остальное он доделает и сам. Я, мол, гений и все такое!

Последнюю фразу Чимоданов произнес свосхитительной небрежностью. В том, что он гений, он никогда не сомневался.

– Простыню он с лица не снимал, нет? –снова уточнил Арей.

Чимоданов покачал головой, утратив некую частьсамоуверенности.

– Я стал требовать обещанной платы. Тогдаведьмак вручил мне этот чемодан и заявил, что он меня не разочарует. Толькочтобы я не открывал его прямо сейчас.

– И ты, конечно, сделал это врезиденции? – спросил Арей.

– Угу.

– И что нашел внутри?

– Вначале ничего. Он был пуст, – сказалЧимоданов. – На второй день пачку исписанной бумаги. Не знаю даже, накаком языке. Что-то арабское. На третий день – кинжал. На четвертый – кошелек,но не с золотом, а с мелкой медной монетой. На пятый – вареную курицу с рыбьейчешуей. Ну и гадость же на вид! На шестой день – руку отрубленную выше локтя сперстнями на пальцах. В общем на этом я и остановился.

– Значит, чемодана ты больше не открывал?

– Подчеркиваю: НЕТ.

– Как? А в квартире у Эссиорха? –заложила его Ната.

– Так это же не я. Это сделала та девушка.

– Какая «та»? – не понял Арей.

– Девушка, которая уравновесила свет итьму, – пояснил Эссиорх.

– А, ну да... И что же было в чемодане, когдаона его открыла? Дархи?

– Нет. Глиняные черепки.

– Что?

– Обычные глиняные черепки и обгоревшиймужской ботинок, – сказал Чимоданов.

– Мужской ботинок? Зачем? – удивился Меф.

Чимоданов пожал плечами.