Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман

Он назвал список почти из десяти имен, кому была бы выгодна сейчас его отставка. Некоторые из них были Лене известны на слух, с двумя она была знакома лично – продавала когда-то им несколько предметов, о некоторых слышала впервые, а некоторые удивили уже тем, что оказались в одной компании.

Александр Сергеевич предложил подумать и вычеркнуть тех, кто с их (Лены и Дорина) точки зрения не могли иметь отношения к происшедшему с Андреем. Дудоладов прекрасно понимал, что Лена сказала ему не все, да и с чего бы ей раскрываться перед совершенно незнакомым человеком? На прощание он оставил два своих телефонных номера – мобильный и домашний и просил звонить в любое время дня и ночи, в самом прямом смысле этих слов.

Сонечка попрощалась с Александром Сергеевичем, бросив ему вслед лопатку. На языке дочери, как понимала Лена, это было скорее выражение приязни. Говорят, маленькие дети, как животные, остро чувствуют настрой человека и принимают только тех, от которых не исходит никакой опасности. Из этого можно сделать вывод, Дудоладов и адвокат Абрамян, с точки зрения Сонечки, были хорошими людьми.

Но, не смотря на такое мнение дочери, посоветоваться с Андреем было все-таки нужно и как можно быстрее. Они договорились в очередной раз встретиться у Брайловского завтра в шесть. Лена предложила другое время, чуть пораньше, потому что после встречи с Дудоладовым у нее явно должны были быть новости, а заняться завтра днем ей было особенно нечем. Да и у Дорина, после встречи с Эллери, информация должна была быть уже этой ночью.

Но ее никто не услышал: адвокат разговаривал с кем-то по телефону, а Андрей сидел, уставившись в одну точку. Он очень изменился в последнее время, стал как-то жестче и агрессивнее, Лене это не нравилось, хотя она и понимала причины такой перемены. Ей все время хотелось поговорить с мужем, попытаться отогреть его, успокоить, она считала, что в основном его состояние связано с тем, что он слишком сосредоточен, полностью замкнут на своих проблемах.

Но с другой стороны, это не ее выгнали из дома, избили и бросили на темной улице, и не ей пришлось клянчить милостыню у метро и скрываться от милиции. К тому же жизнь складывалась так, что за последнее время они провели вдвоем с Андреем только несколько часов перед совместным походом в «Топь и Лес» для встречи с Митей Волом.

Перемены в муже тревожили ее. Ей казалось, что уходит такой славный парень, совсем мальчишка, ее «пластмассовый легонант», а на его месте теперь может быть красивый и сильный, но почему-то немножко чужой человек. Вместо любимого щенка рядом с ней вдруг оказался изготовившийся к прыжку тигр.

Эти невеселые размышления прерывала Сонечка, которая, как рассказывала Вера Васильевна, недавно приобрела смешную, но немного утомительную привычку и сейчас ее демонстрировала. В коляске она соглашалась находиться только в том случае, если коляска двигалась. Тогда она сидела спокойно и глазела по сторонам. Остановка же воспринималась как сигнал к действию, она тут же начинала крутиться и выгибаться под ремнем, которым была пристегнута для безопасности, и требовать, чтобы ее спустили на землю.

Прямо перед их подъездом была проезжая часть, и Лена приостановилась, чтобы пропустить две машины. Сонечка, естественно, поняла эту остановку по-своему, и Андреевской пришлось одной рукой толкать перед собой коляску, когда машины уже проехали, а другой удерживать бушевавшую дочь, чтобы она не вывернулась и не свалилась на асфальт. Поэтому она сразу и не заметила Ваську, который стоял у подъезда с сумкой в руках.

– Лена, – окликнул он ее, – я могу чем-нибудь помочь?

– Привет, – удивилась она, – ты что так поздно? Подержи, пожалуйста, коляску, я сейчас эту егозу достану.

– Нужно очень срочно связаться с отцом, – сказал Василий, придерживая дверь одной рукой, а другой осторожно проводя Сонечкин «транспорт» в подъезд.

– Что еще случилось? – испуганно оглянулась Лена.

– Там, на диктофоне, я нашел еще одну запись.

Васька поставил коляску под лестницей и поздоровался с консьержкой. Лена достала газеты из почтового ящика, а Сонечка тут же ухватилась за нос Дорина-младшего и начала тянуть на себя, радостно смеясь.

– Пди чеб дапить эта быда спдатана, – прогундосила «жертва».

– Что-что? – не поняла Андреевская и, повернувшись, освободила Васькин нос из плена.

– Запись эта, я говорю, была спрятана, – они уже ехали в лифте, – я все не мог понять, зачем там такой маленький файл, послушал его, вроде то же самое кваканье, а потом смотрю, у него расширение другое. Он, Маркиз этот, наверное, и записал лягушек, чтобы файл это спрятать. Я начал его распаковывать…

Лена в ужасе прервала пасынка:

– Вась, я ведь совершенно ничего в этом не понимаю. Можно его просто послушать?

– Конечно. Я для этого и приехал.

Андреевская поцеловала дочь, передала ее с рук на руки Вере Васильевне.

– Вась, прости малограмотную, – сказала она, – нам нужен компьютер или магнитофон?

– Компьютер, – ответил Дорин-младший, почти совсем не важничая. – Можно и с диктофона послушать, но тут лучше будет слышно, к тому же я хотел вам на диск этот файл перебросить.

Они прошли в кабинет Андрея, Васька включил компьютер, подсоединил к нему разные проводки, экран засветился.

– Тут два человека разговаривают, – сказал Дорин-младший, – один, похоже, тот же, что… что… – он поискал нужное слово, – тот же, что и раньше, а второго я совсем не знаю.

Лена кивнула, Васька нажал на какую-то кнопку.

«Вы видите, – послышался голос Маркиза, – я свои обязательства выполнил. Вниз человек съехал, дальше некуда, только на свалке объедки собирать. Вверх тоже поднялся, при условии, что он вообще не задействован был в чиновничьей иерархии, а теперь стал консультантом в администрации президента – куда уж выше?»

Лена в ужасе повернулась к Ваське, не веря своим ушам: Маркиз, а это, несомненно, был он, – принимал участие или даже автор всего, происшедшего с Дориным? Васька печально кивнул.

«Как вы понимаете, – опять послышался голос Яши, – опустить человека вниз легче, чем поднять наверх. Завтра же он будет опять попрошайничать или собирать бутылки в парке…

– Да, согласен, – появился второй голос, который показался Андреевской очень знакомым. – Давайте сюда ваши листочки.

Зашуршала бумага.

– Вы это всерьез? – спросил тот же голос.

– Абсолютно, – спокойно ответил Маркиз, – я не ребенок и не сумасшедший и хорошо понимаю, что все это вы реализовать не сможете, но главное – начать. Иногда поставить вопрос, внести предложение – уже половина дела.

– И в НАТО мы должны вступить? – в знакомом голосе явно слышалась издевка.

– Обязательно, – Яша, казалось, не слышал неприятных для него интонаций. – А теперь мне хотелось бы услышать ваши цели и возможности по интересующему вас вопросу.