Кремль 2222. Кенигсберг - Владислав Выставной

Старик был здесь же, на палубе. Он лихорадочно пытался поднять паруса. Но что-то то ли заело, то ли замерзло в оснастке – и шхуна безвольно дрейфовала по удивительно тихому Заливу.

Но, похоже, на объективные обстоятельства пеняли не все. Герцог странно поглядывал на старика, пока вдруг не преградил ему дорогу и не высказал с вызовом:

– Что, не становятся паруса?

– А сам не видишь, что ли? – отозвался старик. – Обледенело все за ночь.

– Значит, все дело в морозе, да? Или, быть может, в испорченной паровой машине?

– Чего ты от меня хочешь? – устало спросил старик.

– Да чего ты к нему прицепился? – вмешался Книжник.

– Это я прицепился? – желчно хохотнул Герцог. – А я-то думал, это он прицепился к нам – как репей. Кто мне скажет, откуда взялся этот человек, из-за которого мы оказались в ловушке?

Тут и Зигфрид оторвался от дела – он устанавливал на корме «миниган». Поглядел на старика, на Герцога, спросил:

– А что, есть основания для таких обвинений? Мы как бы в одной лодке сейчас, и враги напирают. Вариант только один: предателя – за борт.

Старик поглядел на Зигфрида со спокойным сожалением. Он ничуть не боялся. Разве что досадовал на то, что обвинения обрушились так не вовремя.

– Я уверен – старик так с самого начала замыслил, – с напором сказал Герцог. – Сначала втерся в доверие, потом заставил нас выйти в открытые воды. Потом сломал машину, паруса из строя вывел. Ну и навел погоню – полюбуйтесь. Кто мне скажет – в чем я ошибаюсь?

Зигфрид перевел взгляд на старика, сказал:

– Ну, что, дед, есть тебе что ответить на это?

– А зачем? – отозвался старик. – В нем говорит не логика, а страх. Смерти я не боюсь – пожил достаточно, даже помирать не жалко. Хотелось бы на родной земле – да только человек предполагает, а Бог располагает. Только было бы любопытно узнать напоследок: зачем это мне предавать своих земляков – кремлевских. И уже тем более – брата-семинариста? В чем смысл?

– А хотя бы – из мести! – не сдавался Герцог. – Старик ты вздорный, характер у тебя мерзкий, и отплатить кремлевским за изгнание – должно быть вполне в твоем духе.

– Ну-ну, – усмехнулся старик. – А полный корабль оружия я вам подсунул, наверное, чтобы вы могли как можно эффектнее и многообразнее застрелиться?

Герцог не успел ответить: со стороны корабля послышались выстрелы. Гулко громыхнуло орудие. Снаряд, не долетев, поднял в воздух столб воды метрах в двухстах от шхуны. Но стало ясно: эти шутить не будут.

– Хорош счеты сводить, – оборвал разговор Зигфрид. – Значит, так. Боем командовать буду я. Никто не возражает?

Никто не возражал.

– Ну а раз так, тогда ты, старик, и ты, Герцог, сейчас вместе спуститесь в каюту и притащите сюда эти чертовы трубы. Я про ПТУРы говорю, если кто не понял. Ясно? Давайте – и побыстрее. А то как бы нас на дно не пустили, прежде чем я узнаю, кто из нас предатель, а кто псих и параноик.

Минут через пять оба ПТУРа были установлены на корме, рядом с миниганом, к которому Зигфрид уже подвел питание от специально предусмотренного аккумулятора. Но, глядя на все это великолепие, даже Книжник понимал: против корабля Вольных они – жалкая скорлупка. Не говоря уж о том, что на заднем плане маячил враг.

Снова громыхнуло – и теперь уже снаряд лег ближе. У ног Зигфрида Книжник заметил облезлый от времени морской бинокль. Взял, припал к окулярам, поймал в поле зрения силуэт корабля. И крякнул с досады:

– Вот сволочи! Да они из нашей же пушки по нам лупят!

На носу «Железного Тарана», несколько выбиваясь из образа, виднелась башня с бронепоезда «Дракон», вырванная с клочьями из броневагона и, как оказалось, довольно оперативно установленная на новое место. Правда, пристрелять орудие, похоже, не успели. Иначе экипажу угнанной шхуны пришлось бы туго.

Правда, все только начиналось. Ведь ничто не мешает Вольным подойти поближе и расстрелять маленькое судно в упор. Но, скорее всего, они решат не топить возможную добычу и прибегнут к старой доброй абордажной атаке.

– Больше того – эти умники кусками нашей брони свое корыто обшили, – заметил Зигфрид. – Но хватит о грустном. Сейчас начнется веселье. Нашел себе оружие?

Книжник молча кивнул и поднял с палубы стоявшую на сошках необычного вида снайперскую винтовку, обнаруженную в самом последнем ящике. Судя по маркировке, называлась она М-100 и была приличного пятидесятого калибра по американской шкале. В отличие от более знакомой СВД, не была автоматической, но выбирать не приходилось. Альтернативой был автомат, но привычный к арбалету семинарист тяготел не к огневой мощи, а к точности и аккуратности – как это ни странно звучит применительно к орудиям убийства. Хотя при таком калибре огневая мощь становилась понятием условным. В ближнем же бою такое оружие становилось малопригодным, приближаясь по эффективности к дубине. Поэтому пистолет – «Беретту М-9» он приторочил за пояс, за спиной.

Еще он обнаружил в каюте ящик с гвоздями, Самые крупные – сантиметров пятнадцати в длину, напомнили ему семинарские стилосы. Еще с детства он научился использовать эти предметы учебного обихода в качестве смертельного оружия. Гвозди, конечно, не стилосы, но обточив немного, избавив от шляпок и смазав ядом, можно получить нечто похожее. Гвозди он припрятал на будущее, ограничившись пистолетом.

Но теперь будущее грозило не наступить вовсе.

– Пойду пророчицу предупрежу, чтобы с палубы ушла, – мрачно сказал Книжник.

– Предупредишь Пророчицу? – Зигфрид иронично приподнял бровь. – Ты ничего не перепутал?

Книжник не оценил шутки. Он как раз направлялся к бушприту, когда вверх со скрипом поползли паруса. Задрал голову, ожидая, когда паруса расправятся и шхуна наберет ход. Но косые серые полотнища свисали с покрытых инеем рей безвольными тряпками.

Ветра по-прежнему не было.

Пророчица продолжала глядеть в туманную даль. Книжник взял ее за руку, не обращая внимания на предупреждающий рык черного зверя:

– Идем! Сейчас заварушка начнется – тебе лучше укрыться внизу.

Пророчица удивленно поглядела на него:

– Откуда тебе знать, что мне нужно?

Парень растерялся. Накатило вдруг ощущение, что он лезет не в свое дело, что он прервал какой-то важный процесс. Это же Пророчица – мало ли что она высматривает вдалеке? Может, их собственную судьбу, а может, будущее всего мира?

– Иди, – просто сказала она. – И береги себя. А со мной все будет в порядке.

Это прозвучало странно. Особенно сейчас, когда над головой начинали свистеть пули. Но спорить Книжник не стал. Силы стоило поберечь для боя.

«Железный Таран» надвигался, коптя стелющимся над водой дымом из трубы, как будто дым прижимало небесным прессом. Казалось, дым валил прямо от ржавого корпуса, как от гигантского раскаленного утюга. И теперь стало понятно, откуда возникло название корабля Кэпа: его тупой форштевень, усиленный отрезкам железнодорожных рельсов, был основательно избит столкновениями. Надо полагать, Вольные не брезговали давить и топить чужие суда банальным ударом «в лоб».